– Они все идут с нами? – изобразил удивление Федор, считавший, что Итао доверяет ему уже настолько, что уверен в его благонадежности и не возьмет с собой больше пятерых охранников.
– Да, – ответил Итао и, сверкнув кольцом в носу, гордо повернул к нему лицо, – это мой почетный отряд. Жрец ягуара в нашем городе не имеет права передвигаться без охраны. Таков закон. Исключения бывают только во время праздников и обрядов.
– Ну что же, – не стал спорить Федор, – закон есть закон.
Перед воротами отряд охранников жреца быстро перестроился, и на улице Федор оказался уже в плотном окружении из воинов в кожаных нагрудниках и головных уборах из перьев, колыхавшихся в такт ходьбе.
– Сегодня хороший день для прогулки по городу, – заявил Итао, бодро вышагивая рядом.
Он был чуть ниже ростом Федора, но держался так гордо и спокойно, что казался едва ли не выше, хотя и не носил пышного головного украшения из перьев. Вообще, на взгляд Чайки, Итао хоть и назывался жрецом ягуара, но одевался достаточно просто для своего положения. На память ему все время приходили верховные вожди сапотеков, обвешанные амулетами с ног до головы, в перьях и с посохом. «Может быть, я чего-то не знаю о жрецах ягуара, – подумал, невольно пожимая плечами Федор, – вероятно, они сильны своей простотой. Хотя я на их месте ходил бы завернувшись в шкуру. Вон, у ольмеков, даже простые воины хотят быть похожими на ягуара».
Впрочем, он заметил, что за Итао тенью следовал охранник, который нес за ним какую-то странную табличку из блестящего металла на высоком шесте, очень похожего на золото. Её было видно издалека. На табличке было легко различимо изображение пирамиды, от которой во все стороны расходились лучи солнца. «Может быть, – резонно рассудил Федор, – эта штучка пропуск и заменяет любой наряд?»
– Чем же так примечателен сегодняшний день? – вспомнил командир карфагенян о фразе, брошенной Итао некоторое время назад и повисшей в тягучем воздухе без продолжения.
– Завтра у нас праздник, – объявил ему спутник, бодро переставлявший ноги в сандалиях местного покроя, закрывавших в основном пятку, – большой праздник в честь бога дождя Косихо-Питао и бога Питао-Кособи, даровавшего нам маис. Если бы не эти дары богов, нам трудно было бы прокормить население, что непрерывно растет. Завтра поселенцы со всей долины придут поклониться великим пирамидам.
– Праздник это хорошо. Особенно в честь плодородия, – как-то неуверенно протянул Федор, рассматривая пестро одетых прохожих и припоминая, что у местных индейцев праздники частенько сдабривали кровью человеческих жертв.
«Чтобы лучше росло», – криво усмехнулся Федор, старясь отогнать мрачные мысли, невольно появившиеся в его голове. Несмотря на светившее солнце, дух смерти и тления человеческих тел здесь был повсюду.
– Поэтому сегодня все заняты подготовкой и улицы в городе почти пусты, – закончил фразу Итао.
– С чего начнем? – спросил Федор, чтобы хоть как-то прогнать назойливые мысли.
– Конечно, с центра, сердца нашего города. Архитекторы сапотеков так спроектировали город, что его обитателям очень удобно попасть из одной части в другую. Все улицы прямые и пересекаются только под прямым углом. Этот принцип даровали нам боги.
– Хороший принцип, – не стал спорить Федор, – это очень удобно. Только ворот маловато для такого количества.
– Питао-Шоо повелел строителям сделать только одни ворота на суше, для людей и духов земли, – терпеливо пояснил ученый сапотек, казалось, ничуть не удивившись вопросу финикийского пленника, – и одни ворота на воде, для рыб и духов реки.
– Но я видел лодки, когда мы проходили по мосту, – не удержался от провокации Федор, – значит, сквозь водные ворота в город попадают не только рыбы.
– Да, это так, – ответил сапотек, смотря на высокие пирамиды, показавшиеся уже совсем близко, – главный город сапотеков огромен и постоянно нуждается в продовольствии. А потому мы не только доставляем его в город через главные ворота, но и подвозим по реке. Завтра праздник, поэтому сегодня лодок будет особенно много. Что тебя так удивляет, ведь ваш народ также наверняка использует водные пути?
– Использует, – кивнул Федор, – еще как. Другие народы даже называют нас народом моря.
– То есть «большой воды», – добавил он поспешно, на случай, если Итао никогда не видел моря.
Они прошли следующие двадцать шагов в молчании.
– Сейчас мы посетим главную площадь, чтобы ты мог насладиться величием наших богов, в честь которых воздвигнуты священные пирамиды.
Федор с некоторых пор не очень любил пирамиды, но отказаться, ясное дело, не мог.
Передвигаться по городу, в котором Чайка пока не увидел ни одной повозки, было действительно удобно. Прямые и широкие, в большинстве своем, улицы этому помогали. Правда, до тех пор, пока количество народа было небольшим. Стоило же процессии третьего жреца ягуара приблизиться ко входу на гигантскую площадь, как они столкнулись с целым людским морем.
Применять силу оружия, чтобы протолкаться сквозь толпу, запрудившую вход на грандиозную площадь, им не пришлось, – несмотря на уверения Итао, уже сегодня здесь народу было много, – едва завидев сверкающий знак в руках «оруженосца», толпа почтительно расступалась. Перед входом, как заметил Чайка, находился еще один рынок. Здесь продавалось много керамики, и он, заинтересовавшись, осмелился попросить своего сановного провожатого задержаться ненадолго.
– Хочу осмотреть кувшины, – пояснил он свой интерес, – если мы не торопимся, конечно.
– Что же, это можно, – кивнул, поразмыслив недолго, Итао, – гончары сапотеков славятся своим мастерством. А тут один из лучших базаров в городе. Сейчас идут последние приготовления к завтрашнему наплыву народа, поэтому здесь уже так много торговцев.
И весь отряд, повинуясь команде жреца, свернул в сторону, словно ледокол, разрезав толпу пополам. Федор остановился у стола, от края до края уставленного кувшинами различной формы и украшенных рисунками, сделав вид, что погрузился в изучение великолепной керамики сапотеков. Сам же тем временем искоса поглядывал в разные стороны, рассматривая главную площадь Монте-Альбана, все входы и выходы с нее.
Это получалось довольно легко. Охранники, встав по сторонам, перекрыли все возможные пути к бегству – как они полагали, – одновременно закрыв его и от взгляда Итао, который встал чуть позади. Чайка мог бы при желании одним прыжком перемахнуть через эту груду керамики, тело уже почти пришло в норму. Или, повалив длинный стол, устроить здесь настоящую суматоху, в пылу которой исчезнуть было довольно легко. Базар – отличное место для побега. Тем более что по одежке он теперь мог сойти за какого-нибудь ремесленника, разве что бледноват был немного для местного. Но, конечно, ничего подобного он делать не стал. Рано. Да и не центральная площадь была целью его прогулки. Поэтому Федор увлеченно принялся рассматривать блестевшие перед ним глиняные черепки, параллельно запоминая все входы и выходы. Мало ли что.
Впрочем, экземпляры глиняного творчества сапотеков попадались на развале довольно занятные.
Здесь были кувшины разных размеров и цвета – черные, серые с белым венчиком, красные, желтые. И сосуды с плоским основанием, похожие сразу на гигантские блюдца и плоскодонные чаши. Все это разнообразие продукции местных гончаров было украшено довольно схожим орнаментом. Чайка долго смотрел на кувшины и чаши и, в конце концов, пришел к выводу, что орнамент этот возникал путем выдавливания по мягкой глине с помощью веревок. Иначе эта резьба и желобки вряд ли могли появиться. Но что сразу бросалось в глаза – повсюду были изображения когтей, клыков и других частей тела, недвусмысленно намекавших на распространенный стиль ягуара. Впрочем, попадались и другие стили.
«Интересно, – поймал себя на мысли Федор, вспомнив об ольмеках и недавнем разговоре с учителем, – на базаре у ольмеков такое же разнообразие стилей, или там раскраска горшков посвящена исключительно главному тотему племени».
Увидев все, что ему нужно, Чайка приветливо кивнул застывшему в позе немого вопроса продавцу и отошел от стола с керамикой. Однако вопрос продолжал мучить Федора, и он поспешил удовлетворить свое любопытство, приблизившись к жрецу.
– Я давно хотел спросить, – задал он провокационный вопрос, – заранее прошу меня простить, но кто из вас больше любит бога-ягуара, вы или ольмеки?
Ответ последовал не сразу, – Итао продолжал неторопливо вышагивать в сторону одной из пирамид, – и Федор, не выдержав, подлил масла в огонь.
– Я увидел только что много горшков с изображением воплощения Питао-Шоо, но не заметил пока в городе слишком большого количества тотемов ягуара. А в плену у ваших врагов мне не удалось осмотреть город и базары, зато я заметил множество воинов, которые стремятся быть похожими на бога. У ваших воинов тоже есть сходство с Питао-Шоо, но его меньше.
– Это верно, – наконец, ответил ученый сапотек, – наши враги изображают различные черты Питао-Шоо повсюду: на керамике, камне, ювелирных изделиях. Мы делаем то же самое. Однако, ольмеки избрали воплощение бога-ягуара центральной фигурой своей веры. Мы же верим не только в Питао-Шоо, но и многих других богов.
Они почти приблизились к подножию второй по величине пирамиды, и жрец, не останавливаясь, направился по главной лестнице вверх, увлекая за собой своего спутника. Многочисленная охрана, расположившаяся на нижнем ярусе, расступилась с поклоном, едва заметив процессию и золотую табличку в руках «оруженосца», сверкавшую на солнце.
– Кроме того, – продолжал вещать Итао, неторопливо поднимаясь по широким, отполированным тысячами ног ступенькам, – согласно одной из легенд, ольмеки появились не от племени черных великанов, а в результате союза божественного животного со смертной женщиной.
Федор раскрыл глаза от удивления, услышав из уст своего спутника новую версию происхождения ольмеков, слегка поразившую его своей оригинальностью.
– С тех пор ольмеки считают ягуара своим главным тотемом, – закончил мысль Итао, – но и мы чтим этого бога.