– А то, – усмехнулся Леха, – ты мне там местечко определишь? Корабль большой, красивый. Только тебя и дожидаемся, чтобы отплыть.
– А ты хоть знаешь, куда он поплывет? – попытался озадачить друга Федор, сам не знавший еще ответа на этот не последний вопрос.
– Да по мне хоть куда, – отмахнулся Леха, – лишь бы жизнь опять завертелась.
– Ну тогда возьму тебя с собой, так и быть, – согласился Федор, сделав вид, что крепко задумался об этом. – Атарбал мне обещал впереди очень веселую жизнь. Так что тебе подойдет.
Новый порыв ветра взъерошил кудри Федора, который стоял с Лехой на носу квинкеремы и наблюдал за тем, как корабль приближается к берегам Аттики. Еще утром они миновали Эгину, совсем недавно оставили за кормой остров Саламин, прославившийся во время битвы Афин с персами, и вот уже впереди замаячил огороженный крепостной стеной берег бухты Пирея – морской гавани Афин, расположенных в глубине суши. Пирей, только что сдавшийся после осады, выглядел полуразрушенным и обугленным. Бой здесь был жестокий. И птицы-падальщики не таясь кружили над полуостровом.
Федор бывал здесь лишь однажды, в те далекие времена, когда плыл с купцом Магоном навстречу своей неизвестной судьбе. Прошло много лет. И вот теперь он вновь был здесь. Но на этот раз уже не безвестным воином, а военачальником целой армии, завоевавшей неприступный город, центр морской державы. Правда, в данный момент Федор Чайка был командиром, пытавшимся для начала отыскать свою далеко опередившую его армию.
О том, что Афины пали, он узнал еще перед отплытием от капитана корабля, выполнявшего сейчас какую-то мистическую роль связного между ним и Ганнибалом, общавшимся с Федором через Атарбала. До него дошли слухи о том, что сам Ганнибал наконец оставил свою резиденцию в Италии и возглавил армию. Федор надеялся увидеть в Афинах и того и другого, но быстро понял, что этого не случится. Если Ганнибал нацелился на Азию, то он, скорее всего, уже там. А может быть и вместе с Атарбалом. Тем не менее корабль вез его в Аттику, на которой еще не остыл пепел от недавних пожаров и не успели похоронить всех погибших солдат.
Перед отплытием у него состоялся короткий и полный недосказанности разговор.
– Буквально два дня назад пришел приказ, чтобы я доставил вас сначала сюда, – ответил капитан на удивленный взгляд Чайки, – чтобы вы встретились здесь с комендантом Пирея.
– И что дальше? – удивился Федор, у которого возникло чувство, что капитан что-то недоговаривает или, что скорее, ради сохранения тайны просто до поры не знал о своем следующем шаге, как и он. Именно так и вышло.
– Я не знаю конечной цели нашего путешествия, – заявил капитан, немного нахмурившись. – Главное доставить вас сюда. А отсюда, если будет необходимость, мы отправимся дальше.
– Ну что же, – нехотя принял такой ответ Федор, скрестив руки на груди, – тогда отплываем. Мне не терпится узнать последние новости.
Сойдя в сопровождении Ларина на берег в афинском порту, запруженном сейчас военными кораблями Карфагена, Чайка немедленно разыскал коменданта. Его резиденция располагалась в одном из немногих уцелевших после штурма зданий у моря. Все остальное, включая склады и стены, было либо разрушено, либо сожжено. Тем не менее Пирей быстро возвращался к жизни. По дороге друзья заметили команду инженеров и рабочих, которые уже принялись отстраивать стены и склады заново.
– Похоже, у Ганнибала на Пирей большие планы, – заметил на это Федор, проходя мимо повозок с камнями. – Интересно, кто же все-таки взял Афины, мы или македонцы.
У входа в здание местной комендатуры, где переминались с ног на ногу с десяток охранников из морпехов, Федор остановился.
– Подожди меня здесь, – слегка извиняясь, произнес он, – вряд ли со мной будут откровенничать в присутствии представителя скифов.
– Понимаю, – кивнул Леха. – Ладно, я у стены прогуляюсь пока, позагораю, на море посмотрю.
– Позагорай, – усмехнулся Федор, оглядев облаченного в легкие доспехи скифского предводителя, – только не сгори.
Затем, сообщив охране, кто он такой, был немедленно пропущен внутрь.
Комендантом оказался совершенно незнакомый широкоплечий офицер в кирасе с отметинами от ударов вражеских клинков, с некоторым подозрением уставившийся на Федора. По всему было видно, что он из боевых офицеров и ему эта чиновничья должность не по нраву. Но приказ есть приказ. Других свободных офицеров на эту роль у Ганнибала, видимо, не нашлось.
– Мне поручено передать вам это, – сообщил офицер, предварительно выпроводив всех, кто у него толпился в этот час, на улицу, узнав об имени нового посетителя. Слегка прищурившись, он вынул из специального ящика в стене свиток и протянул его Чайке. – Прочтите прямо здесь.
– Здесь? – удивился Федор слегка неожиданному повороту. – С чего бы это?
– Таков приказ Ганнибала, – подтвердил комендант, – свиток не покинет этих стен.
Федор в недоумении уставился сначала на уставшего коменданта, потом на лежавший перед ним свиток. Но, решив не спорить с судьбой и проворчав: «Ох уж мне эти тайны», покорился воле Ганнибала.
Письмо оказалось достаточно длинным и вводило Чайку в курс дела относительно большинства событий, которые он «проспал». Пока он читал, в голове вспыхивали разные мысли, но он не позволял им отвлекать себя. Из прочитанного вытекало, что Афины были взяты мощным, совместным с македонцами ударом буквально на днях. Ганнибал договорился с Филиппом о том, что отдает ему город за исключением нескольких районов в западной части и порта Пирей. Большая часть земель Аттики также остается за Ганнибалом, который к моменту штурма Афин уже овладел всеми портами на обеих сторонах полуострова, включая Марафон и Форик. Македонии отошла только северная часть бывших афинских владений.
– Так македонцы были рады, что Пирей достался нам? – оторвавшись от письма, поинтересовался Федор у коменданта и, заметив удивление в его взгляде, пояснил: – Я немного задержался в пути и не знаю последних новостей.
– А с чего бы отдавать им Пирей? – ответил задетый за живое морпех. – Ведь это мы разбили афинский флот и, положив кучу солдат, захватили порт. Теперь вот я должен его восстановить как можно быстрее, поскольку через него скоро пойдет большой поток грузов и кораблей. А я еще и похоронить-то своих солдат не успел как следует.
– Понял, – кивнул Федор, кое-что уяснив для себя в положении дел, и вновь погрузился в письмо.
Половина афинского флота, та, что не погибла в сражении с флотом Ганнибала и Филиппа, успела сбежать в море и направилась к берегам империи Селевкидов. Скифы своим присутствием вынудили армию Антиоха Третьего отказаться от вторжения в Грецию. Не дожидаясь подхода македонских войск, уже переправились через Геллеспонт с помощью собственного флота и инженерных частей. Там они атаковали войска Антиоха, заставив отступать в глубь своих владений. Филипп со своей армией и флотом также должен был поддержать вторжение в земли Селевкидов, после того как атакует и захватит Пергам на побережье Малой Азии.
«Значит, царь македонцев уже на пути к Геллеспонту догоняет скифов, – подумал, прочитав это Федор, – или морем плывет к Пергаму, что, впрочем, одно и то же. Вторжение началось. Получается, что он хоть и сам македонец, а будет воевать с нами дальше против наследников Александра. Греции ему мало, хочет себе и часть Азии отхватить. Понятно. А что же мне приказано делать?»
Точное время прибытия Чайки за этим письмом не было ясно, поэтому ему предписывалось сразу по получении принять командование над флотом из десяти квинкерем и отплыть в направлении Киликии, где его будет ждать сухопутная армия Ганнибала. Федор, хорошо знавший окрестности Обитаемого мира, едва не присвистнул, когда припомнил, что Киликия где-то на азиатском побережье, в относительной близости от самой Финикии.
«Далековато, – решил он. – Неужели мы половину империи Селевкидов уже захватили? Скифы, конечно, быстро продвигаются, а ведь там горы и все такое. Нет, наверное, Ганнибал только планировал быть там к моему прибытию. Или десант высадил в тылу у армии Антиоха Третьего. Тут ведь без морских операций никак. Слишком велика суша».
Он вновь посмотрел на свиток, но на этом письмо заканчивалось. Никаких объяснений больше не было. «Нет, все понятно, в общем, – успокоил себя Федор, – плывем дальше».
И протянул свиток коменданту. Тот взял, запалил свечу и, не раздумывая, сжег на глазах у Федора, который едва не лишился дара речи. Он ведь ничего еще не сказал коменданту относительно десяти квинкерем, но тот, как выяснилось, об этом знал и сам.
– Ваши корабли будут готовы к отплытию уже сегодня вечером, – без лишних слов сообщил он Чайке, – за погрузкой всего необходимого я прослежу. А завтра на рассвете вы сможете покинуть Пирей. Тот корабль, на котором вы прибыли, также останется с вами.
– Хорошо, – кивнул Чайка, – хоть не придется менять судно, привык я уже к нему.
Получив все необходимые сведения, Федор вышел из здания комендатуры слега ошеломленным и, поправив амуницию, разыскал глазами верного друга. Тот откровенно скучал, наблюдая за погрузкой военных кораблей, стоявших в гавани. Погрузка действительно шла бешеными темпами, словно грузчики спешили уложиться в кратчайшие сроки, а иначе их обещали казнить.
– Что, наблюдаешь за нашими кораблями? – поддел его Федор, приблизившись.
Скифский адмирал обернулся, заметил друга и ухмыльнулся, не поняв шутки.
– Какими еще нашими? Наш вон на рейде стоит, отдыхает. Никакой погрузки там не видно, все еще в Спарте погрузили, видимо, – ответил он, распрямляя спину и кивая в сторону комендатуры, – ну, что там за тайны?
– В том-то и дело, брат, – гнул свое Федор, приблизившись к ограждениям полуразрушенной стены, – это самые, что ни на есть, наши корабли. Мои то есть. Афины взяли, вся Аттика наша, воевать здесь больше не с кем. Я неожиданно принял командование над этими квинкеремами и завтра на рассвете поведу их в море, весьма странным курсом.