– Спасибо тебе, Денни Лэннинг, – ее низкий голос дрожал и срывался. – Я приношу тебе благодарность от имени всего Джонбара, ибо ты сделал то, на что никто больше оказался не способен.
Лэннинг пытался бороться с ледяным холодом, стиснувшим его тело, и не смог выдавить ни слова. Потом увидел ее фиолетовые глаза, наполненные слезами, услышал рыдания в ее голосе:
– Не умирай, Денни! Вернись ко мне, в Джонбар!
Он боролся с могильным холодом и не отвечал ей. А потом она исчезла, словно волшебный сон. Он знал, что умирает на холме в Озарксе и никого нет рядом.
Но потом пришел другой сон, не менее фантастический. Он решил, что снова находится в кровати в маленьком корабельном лазарете на «Хронионе». Ловкие и умелые хирурги из Джонбара долгое время ухаживали за ним в короткие промежутки между периодами сна. Их потрясающее искусство вернуло его тело к жизни.
Это должно было быть сном. Ибо Вилли Рэнд сидел напротив него на кровати, и глаза его были абсолютно зрячими. Вилли Рэнд! Ведь он был изрублен на куски, когда, одинокий и незрячий, ринулся в безнадежную битву против антропоидных муравьев возле алмазного трона Сорэйньи. Сейчас же он пускал кольца дыма, наблюдая за ними со счастливым видом.
– Как делишки, капитан Лэннинг? Сигаретку?
Онемев от изумления, Лэннинг машинально потянулся за сигаретой. В руке, которая пострадала в битве, не ощущалось вообще никакой боли! Он снова пошевелил пальцами, не веря, что это правда, и уставился на Вилли Рэнда.
– Что произошло? – потребовал он ответа. – Я был уверен, что ты ослеп, а потом погиб. И полагал, что…
– Все верно, кэп, – Рэнд выпустил белое облачко, ухмыляясь сквозь дымовую завесу. – Считайте, все мы умерли дважды. Но теперь нас собрали заново – всех, кроме бедного старины Мак-Лэна.
– Но… – Лэннинг всматривался в дымовое облако, словно перед ним была синяя бездна за стенами хрустального купола. – Как же…
Тут он услышал шаги по лесенке. С палубы спускались Барри Халлоран и здоровенный, как бык, Эмиль Шорн, и в руках их были носилки. За ними следовали двое хирургов из Джонбара; третий катил столик с инструментами. Они бережно уложили забинтованное тело на кровать. Лэннинг успел заметить блеск шприца и мягкое свечение, исходящее от пузырька.
– Маленький английский матросик, Даффи Кларк, – пояснил ему Вилли. – Чуть не потеряли его. Выпал за борт, как вам известно, по пути назад и чуть не канул посреди времени и вероятностей. Много дней потеряли, чтобы распутать геодезические линии. Его сжег гиран – та самая адская штука, что выжгла мне глаза. Но я полагаю, медики поставят его на ноги.
Лэннинг сидел на кровати, чувствуя себя не очень уверенно. Тут его заметил Барри Халлоран. Барри, старина Барри, снова живой! Его краснощекое веснушчатое лицо озарила радостная гримаса:
– Денни, старичок! – он схватил друга за руку. – Совсем немного времени прошло, и ты ожил!
– Скажи мне, Барри! – Лэннинг наклонился к нему, чувствуя, как теплится в нем надежда. – Как все это случилось? И сможем ли мы… Сможем ли… – Он сглотнул, и его страждущие глаза буквально впились в добродушную физиономию Барри. – Мы сможем вернуться в Джонбар?
Болезненная тень стерла с лица Барри улыбку.
– Уил сделал это, – сказал он. – Последнее, что он сделал. Он оставил тебя там, куда ты вернул магнит, и повел «Хронион» обратно в Джонбар. И умер, когда долетел дотуда – умер до того, как энергия наших друзей смогла вернуть его к жизни.
И здоровяк-полузащитник на минуту отвернулся.
– Уил знал, что его время сочтено, – продолжил он прерывающимся голосом. – Он установил автоматы для того, чтобы посадить «Хронион» при возвращении в Джонбар. За нами прислали этих докторов, чтобы транспортировать нас и снова воскресить. Это была настоящая охота – сквозь всю эту мешанину геодезических линий…
– А Летони? – взволнованно прошептал Лэннинг. – Сможем ли мы…
– Ах! – раздался приветственный бас Эмиля Шорна. Он стиснул пальцы Лэннинга своей медвежьей лапой. – Йа, Денни! Джонбар – это Валхалла! Здесь люди погибают в сражении – и снова сражаются, и снова погибают! И Сорэйнья… – Он прервал свою речь, охваченный благоговейным трепетом. – Это красная королева войны! Ах, валькирия! Воинственная дева, ужасная и прекрасная! Никто в Джонбаре не любит ее, нет!
– Джонбар? – Лэннинг осмелился задать свой вопрос снова. – Мы летим туда?
– Ах, йа! В нашем собственном времени – всем нам капут. Но дер херрен доктора найдут для нас место у себя. Мы вновь сможем сражаться за Джонбар. – Его лицо просияло. – Ах, хайль, Валхалла!
Лэннинг стоял на палубе, снова и снова ошущая радостное возбуждение от той силы в заново собранном теле, когда «Хронион» вновь вынырнул из тумана времени в чистом небе над Джонбаром.
Мягкий солнечный свет тихого весеннего утра ласкал высокие серебристые башни. Радостные толпы горожан высыпали отовсюду: из зеленых парков, с широких виадуков и садов, опоясывающих башни, чтобы приветствовать «Хронион».
Поврежденный маленький корабль времени медленно дрейфовал над их головами. Люди из прошлого, целы и невредимы, вот только форма на них была старая, изношенная и потертая – собрались на палубе, радостно размахивая руками.
Весь легион вместе – и все снова живы! Шорн, и Рэнд, и Даффи Кларк, смуглый испанец Кресто и мрачный Баринин, а также ухмыляющийся Лао Менг Шан. Два сутулых канадца, Исаак и Израэль Эндерсы, плечом к плечу. Куртни-Фарр, и Эрик фон Арнет, и Барри Халлоран. И юркий маленький Жан Кверард, вскочивший на борт и с риском для жизни произносящий речь в пространство.
Вот только сверкающий штурвал был теперь в руках джонбарского ученого. В стене выглядевшей по-прежнему башни была открыта большая дверь. «Хронион» устремился вниз и приземлился на платформу в огромном ангаре, где уже ждала шумная толпа. Жан ходил гоголем и бил себя в грудь кулаком. Балансируя на бортике, он жестом призвал к тишине.
– Се бон, – начал он. – Се тре бон.
Весь дрожа от нетерпения, Лэннинг соскользнул вниз, в толпу. Нашел подъемник. Поднялся наверх. Вот он уже в знакомом саду на террасе, где они обедали с Летони.
Посреди благоухающей диковинными цветами аллеи он остановился, чтобы перевести дух. Взгляд его упал на широкие зеленые парки, обрамляющие берега полноводной реки на добрую милю вперед. И тут ему на глаза попалось нечто, отчего в сердце его будто всадили болезненную иглу.
Ибо он понял, что эта широкая река, по сути, та же самая река, что протекала через Гирончи. На месте утлых деревушек возвышались высокие башни. И самая высокая стояла на том же холме, что и мрачная черная башня гиран.
Но где же другой холм, на котором высилась алая цитадель Сорэйньи?
У него перехватило дыхание, когда он понял, что холм тот же самый, на котором находится башня Летони. Его руки вцепились в перила, он посмотрел на маленький столик, где сидел вместе с Летони в страшную ночь разрушения Джонбара. Ибо Сорэйнья, великолепная в своей золотой раковине, вновь поднималась, чтобы посмеяться над ним, как это уже было в ту ночь. Слезы застилали его глаза, и внезапная боль пронзила остановившееся сердце.
О прекрасная Сорэйнья… мертва!
Легонько скрипнула дверь среди кустов, и чуть слышный голос радостно окликнул его. Лэннинг медленно огляделся. И его охватило непомерное изумление.
Летони бежала к нему через цветы. В ее фиолетовых глазах стояли слезы, лицо озаряла улыбка невероятного восхищения. Лэннинг вздрогнул, поднимаясь ей навстречу.
Ибо золотой голос королевы воинов слышался в ее оклике. И призрак Сорэйньи стоял в ее сияющих глазах. На ней даже было облегающее одеяние из алого сверкающего металла, подобное кольчуге Сорэйньи.
Она упала в его дрожащие объятия.
– Денни… – счастливо вздохнула она. – Наконец-то мы… одни.
Его новый мир повернулся. Цитадель Сорэйньи стояла на том же холме. Но ни Джонбар, ни Гирончи никогда не существовали. Расходящиеся дороги вероятности, возникающие из одной точки, теперь слились в одну реальность. Летони и Сорэйньи…
– Да, моя дорогая, – и он соединил их обеих в своем сердце, ласково выдохнув: – Одни!