– Вот увидишь, – пообещал Дада. – Тебе понравится.
Вышло угрожающе.
– Хорошо, – согласился я, чтобы от него отвязаться. – Понравится – останусь.
– Точно, – скривился Дада. Надо полагать, это он так выражает радость. – А пока не хочешь до бара пройтись? Посидим, с народом пообщаемся. Всем же интересно, кто вы, откуда и как вы оказались у нас?
Вот ни хрена это неинтересно! Интересующиеся нашлись, тоже мне. Цирк, что ли, тут галактический?
– Э-э, ты знаешь, в другой раз как-нибудь, – я начал потихоньку отползать в сторону. – У меня еще дела есть.
– Да? – широко улыбнулся социол. – Жаль.
Я как-то запутался: у него что, вся мимика ровно наоборот по сравнению с человеческой? Чего он лыбится на слове «жаль»?
– Потому что сегодня последний день, когда можно выпить, – доверительно сообщил Дада. – С завтрашнего дня никаких релаксирующих материалов и процедур. Сухой закон, как его командоре называет.
– А-а, – сочувственно покивал я, внутренне обрадовавшись. Вот и ладушки, что пить нельзя, не хватало мне брататься со всякой нечистью. – Ну, я пойду.
И тут же вспомнил.
– Оп, подожди.
Социол с готовностью повернулся, всей своей скривившейся, словно от отвращения, рожей демонстрируя готовность помочь.
– Да?
– Как мне найти хуба?
– Иллу? – казалось, Дада вот-вот расплачется. Надо думать, это означало высшую степень радости. – Так она у себя.
– Спасибо, – стараясь не злиться, поблагодарил его я. – А «у себя» – это где?
– Давай коммуникатор. – Вот тут-то я и понял, что если бы мы со Сваничем полезли в драку там, в старт-каюте, то ни одного шанса у нас бы не было.
Социол показал всю свою богомолью реакцию. Я глазом не успел моргнуть, как он, сделав молниеносный бросок, схватил своими клешнями мою руку. Ей-богу, я чуть не заорал. На самом деле просто не успел. Легкие еще только набирали воздух, когда я понял, что Дада вовсе не собирается сожрать своего крейс-пилота. Он просто очень хочет помочь.
Едва не выдернув мне руку из плеча, он подтащил меня к себе, поднес поближе мое запястье и тонкими, растущими из клешни отростками, похожими на пальцы, начал набирать что-то на моем коммуникаторе.
– Вот, – мгновенно набрав то, что собирался, Дада так же резко отпустил меня. Я чуть не навернулся на пол. Социол собрался расплакаться (надо думать, приветливо улыбается). – Я тебе набил адрес ее каюты. Иди по указаниям комма, он тебя выведет.
– Спасибо, – я кивнул, не отводя от него взгляда, мало ли, вдруг он меня еще и поцеловать от избытка чувств захочет, и осторожно попятился.
– Ты заходи в бар! – крикнул Дада мне вдогонку. – Будем ждать!
– Никогда в жизни, – пробормотал я себе под нос, издалека кивая этому уродцу и показывая жестами, что, мол, да, всенепременно. Как только, так сразу…
Уф, оторвался. И, едва развернувшись, я тут же столкнулся нос к носу с… черт, как его там? Тшаша… Ташша, симба… Короче, с обезьяньим крабом. Меня опять чуть не стошнило.
– Привет, – бодро свистнула обезьянья мордочка на крабовой платформе. Ну, у этого хоть мимика соответствует словам. – Гуляешь?
– Типа того, – я постарался уклониться от общения, мол, дела у меня, все такое. Ага, уклонишься тут, как же. Они, похоже, тут все такие… гиперобщительные и супердружелюбные. Хоть беги.
– Это здорово, – вперед протянулась крабья лапа. – Я Сабадан Тшшаешенша, Саба, с Караена. Ты ж, естественно, не запомнил.
– Ну, да, – с ухмылкой согласился я, осторожно касаясь твердого панциря.
Краб прав. Такое с первого раза не запомнишь.
– Зови меня Саба, а то замучаешься, – посоветовал он. И тут же поинтересовался: – В бар не хочешь заскочить? Посидим, пообщаемся. Нашим очень интересно…
– Ага, – продолжил я. – Кто мы, откуда и как здесь, у вас, оказались.
– Именно, – не удивился Саба. – А что, уже спрашивали? Ну, извини, мне ведь тоже интересно.
– Угу, – кивнул я. Странно, но этот обезьяно-краб перестал вызывать отвращение. – Может, позже, но сейчас извини, не могу. Дело есть.
– Куда идешь? – завертел головой Саба. – Ищешь кого? Учти, сейчас не все на местах.
– Да? – а вот об этом я не подумал. – Точно. Я к хубу иду. Надо пообщаться, а то завтра времени может не быть, а послезавтра выход. Нехорошо это, без взаимопонимания с хубом выходить в космос.
– Правильно, – с ноткой уважения одобрил меня Саба. – Хуб тебе нужен. Тем более что Илла у нас одна из лучших, ну, да сам увидишь. А она, кажется, у себя. Ты маршрут знаешь?
– Дада мне забил в коммуникатор, – я поднял запястье, показывая комм… и чуть снова не лишился руки.
– Дада? – Саба со смешком перехватил мою руку и потянул к себе, еще раз чуть не выдернув ее из плеча. Да что ж они тут все такие неслабые и резкие, а? – Дада тебя вокруг всех жилых зон отправит. Он у нас деликатный, социолы, они все такие, печется о покое ближних. Не беспокоит зря.
Я себе представил, как этот «деликатный» огневик с виноватой мордой разносит в пыль очередной корабль, и хмыкнул.
– Ага, а о том, кто идет, он не печется?
– Ну, всех осчастливить невозможно, – философски пожал плечами Саба, ковыряясь в моем комме. – По крайней мере, с его точки зрения. Поэтому Дада выбирает наименьшее из зол.
Он наконец отпустил мою руку.
– Вот теперь можешь идти. А то ты бы еще полчаса плутал по техкаютам.
– Спасибо, – кивнул я. – Ну, бывай.
– Буду, – согласился Саба. – А ты потом давай в бар заруливай, расскажешь, чего от тебя ждать. А то и вообще, бери Иллу и вали к нам. Заодно и взаимопонимание наладишь. Все равно ей больше негде оттягиваться.
Тогда я не придал значения этим словам. А зря…
– Там поглядим, – туманно пообещал я и побрел дальше, стараясь не попадаться больше на глаза никому из своей новой космической «семьи».
Не преуспел, прямо скажем.
К моменту когда я добрался до указанной на комме каюты, меня успели перехватить еще раз пять. Правый опорник Бьян, трое истребителей и сам Бабеж Миста, горевший желанием узнать, все ли меня устраивает с точки зрения снабжения. Я его заверил, что все. И это было чистой правдой.
В итоге меня пять раз пригласили в бар, и я каждому клятвенно пообещал, что непременно, неуклонно и обязательно… В общем – отвяжитесь.
Вот и дверь. Та? Вроде та. Я сверился с коммом, одернул форму, повертел головой, разминая зачем-то шею, откашлялся и…
– Остор-р-рожнее там, – мягко промурлыкало у меня за спиной. – Не обижай нашу девочку.
Сам не знаю, как я уберегся от мокрых штанов.
– Что?! А?!
Разворот у меня вышел классный, ребром ладони. Четко по горлу. Хватит, достали меня эти монстровские сюрпризы. Сколько можно, в конце-то концов? Н-на!
А вот и н-нет. В метре от меня, как будто из стены выросший, красовался разукрашенный ленточками котище. По всем раскладам я его снимал рукой. По-любому доставал. Но… не достал. Так и не понял, как. Его Небожительство Аваша только чуть сменил позу, и мой выверенный и затверженный многолетними тренировками удар пропал втуне. Меня даже чуть развернуло по инерции.
– Не попал, – вальяжно констатировал кот.
– Сейчас попаду, – пообещал я. – Подслушиваешь?
– Оберегаю, – покровительственно сообщил полубог с Фомальгаута. – Я являюсь там, где есть во мне нужда.
– Нужда? – переспросил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не послать его подальше. – У меня нет в тебе нужды.
– Не у тебя, – пояснил Аваша. – У девочки есть. Она у нас тонкая и ранимая.
Еще одно высокодуховное создание, пачками отправляющее в мир иной братьев по разуму. Интеллектуалы и моралисты они тут, как я посмотрю. Все как один.
– Тонкая, говоришь? – я пожевал губами, показывая свое отношение к словам говорящего клубка шерсти. – Я заметил.
– Ничего ты не заметил, смертный, – кот перетек со стены на пол, поближе ко мне. – Ничего ты пока не знаешь и не видишь. Это обычный удел непосвященных.
– И вы, ваша бессмертность, решили меня просветить, так сказать? – поддел я его. – Или просветлить?
– Когда тебе понадобится помощь, я буду рядом, – пообещал Аваша. – А пока помощь нужна ей.
– Я с собой как-нибудь сам разберусь, – заверил я Авашу. – Без посторонней помощи. А с хубом Финилой мне и подавно делить нечего. Я тут по делу. Так что не переживай, ничего с ней не случится.
– Я не переживаю. Я просто люблю, чтобы все было хорошо, – Аваша протянул мне одну из ленточек, которую только что снял с себя. – Вот, возьми, прицепи куда-нибудь. Она их любит.
– Ей отдать? – не понял я, держа в руках пеструю ленточку. А прикольная. Мягкая, какая-то… уютная.
– На себя повесь, – объяснил Аваша. – Это талисман. На удачу. Ты пока не понимаешь, но Илле нравится, когда на ком-то есть такие ленточки. Я их просто так не раздаю.
– То есть я удостоился? – съязвить почему-то не получилось, вышел просто вопрос.
– Там посмотрим, – пообещал кот. – Надень.
И без перехода начал растворяться в воздухе, втягиваясь в стену. Твою мать, вот паноптикум у них тут! Но у меня был еще один вопрос.
– Аваша. – Кот уже наполовину исчез и останавливаться не собирался.
– Ваше Небожительство, – я вспомнил его слова в старт-каюте. – Призываю Вас.
Звучало бредово, но, как ни странно, сработало.
– Я внемлю тебе, – кот перестал растворяться в стене.
– Спасибо, – поблагодарил я, не зная, плакать или смеяться. – У меня вопрос: ты во всех помещениях появляешься в самый ответственный момент?
Кот задумался на мгновение.
– Да, – коротко сообщил он. – Я отвечаю за сию обитель. За всю.
– А посрать я смогу без наблюдения свыше? – Вот это я давно хотел спросить. А то выискался тут, понимаешь, заменитель системы безопасности.
В этот раз котяра с ответом не задержался.
– Можешь, – разрешил он и растворился окончательно, оставив на стене исчезающий силуэт.
– И еще, ко мне обычно обращаются на «вы», – сообщил силуэт перед тем, как пропасть окончательно.