— Я сделаю все, что смогу, сэр, — ответил, вытянувшись, Чан.
— Верю.
Задание казалось достаточно серьезным, но Чан Деррон был полон оптимизма. Тайна, опасность, окружающие это поручение, действовали на него возбуждающе.
Возвращаясь на «Корсар», элегантный геодезический крейсер, он насвистывал песенку. Чан еще никогда не был на Новой Луне. Но он часто видел этот искусственный спутник, плывущий по небу Земли. После того, как он выполнит поручение Командора Калама, он получит заслуженный отпуск, который проведет на веселой Новой Луне.
Шагая в направлении огромного космопорта, он напевал популярную песенку, сочиненную давным-давно какими-то сентиментальными людьми:
Когда мы впервые танцевали
На яркой Новой Луне,
Когда мы влюбились
На далекой Новой Луне,
Я потерял миллион долларов,
Но я нашел тебя, дорогая.
Пролетев две тысячи миль по направлению к Новой Луне, он вскрыл конверт. Оказалось, что надо возвращаться на Землю — на пустынный островок в хмуром Атлантическом океане.
«Корсар» опускался среди кричащих птиц. Чан выбрал ровный участок на самом высоком гранитном уступе в ста футах над серым бушующим морем. Двадцать рабочих спустились на землю. Гудящие атомные буры вгрызлись в живую породу. Шахту заполнила паутина строительного металла. Расплавленные каменные осколки превратились в массивные стены и крышу из непроницаемого пердурита.
На следующий день крейсер отбыл при первом же блеске дня. Под черным утесом лежало пустое и безграничное полярное море. Низкое желтое солнце висело в сером северном небе и блестело на вершинах немногих айсбергов. Чану казалось, что он — единственный человек на всей планете. И вдруг в нем родился смутный страх — опасение того, что мер предосторожности, принятых Каламом в отношении таинственного шпиона, окажется недостаточно.
Он еще раз тщательно проверил протонный бластер. Усовершенствованный со времен войны с кометчиками, он посылал мощные струи ядерных разрядов быстрее и дальше, чем любой стационарный излучатель прежних лет. Для более точной стрельбы кобура становилась прикладом. Для ближнего боя присоединялся складной штык.
Чан старался успокоиться, возясь с этим прекрасным безмолвным механизмом. Но одинокий вой ветра, пустая враждебность холодного неба и замороженного моря будили в сердце тревогу.
Он вскрикнул от облегчения, когда «Беллатрикс» — длинный и яркий флагман Адмирала Хала Самду — прорвался сквозь облака. Сошли два человека и вынесли тяжелую деревянную коробку. «Беллатрикс» взмыл вверх и через несколько секунд исчез.
Чан Деррон никогда не встречал прежде доктора Эле-роида, но он узнал ученого, чей портрет имелся в учебниках по геодезии. Элероид был высоким, несколько неуклюжим, медлительным человеком. Широко посаженные и глядящие сквозь толстые очки глаза обладали магнетической силой гения.
Элероид облегченно вздохнул, когда Чан подошел к нему.
— Рад вас видеть, капитан, — голос оказался густым, но глуховатым. — Где склеп? Мы должны спешить!
Чан указал на дверь, замаскированную под каменную плиту, и вернулся, чтобы помочь маленькому, тяжело дышавшему помощнику с ящиком. Доктор Элероид встревоженно посмотрел на них и затем помог им спустить ящик по узкой лестнице. Чан заметил на руках ассистента красную сыпь. Внезапно тот начал чихать и закрыл лицо носовым платком. Макс Элероид властно указал на лестницу.
— Вы останетесь на страже, капитан, — голос его дрожал от напряжения. — Мы запрем комнату. Я позову вас, когда все будет сделано. Будьте бдительны, капитан, — взмолился он, — потому что на карту, возможно, поставлена безопасность самой Системы.
Массивная дверь захлопнулась. Море, скалы и небо были пустынны, как и прежде. Ветер пронизывал до костей, северное солнце грело слабо. Деррон дрожал, шагая взад-вперед.
Чан пытался уверить себя, что мрачные предчувствия безосновательны, но тут что-то коснулось его. Он почувствовал странную легкость на поясе, и натренированная рука быстро метнулась к кобуре. Бластер исчез! Он изумленно озирался. Скалы, море и небо по-прежнему были зловеще пусты. Где оружие? Он не мог найти ответа. Птицы визжали, словно издеваясь над ним. Это означало опасность — враждебное действие неизвестного агента. Но как ему это удалось? Сторожевой флот Самду, должно быть, где-то неподалеку в этом сером небе. Он может связаться с Адмиралом…
Но из маленького черного диска коммуникатора, висевшего на шее, уже доносился гудок вызова. Он нажал кнопку приема и прижал прибор к уху.
— На помощь! — это был Макс Элероид. — Этот человек… он не…
Послышался странный шум, и затем коммуникатор замолк.
Глава IIУлика
Это же тревожное сообщение было получено флотом. Когда «Беллатрикс» через час приземлился, Чан Деррон бесцельно бродил среди скал.
— Мой бластер исчез! — прохрипел он, обращаясь к Адмиралу. — Если бы он пе пропал, я смог бы прийти на помощь!
— Где подземелье? — спросил старый бывалый космонавт. Его крупное некрасивое лицо было пепельно-серым. — Мы посмотрим.
Чан показал на едва видимый шов. — Заперто, — голос его дрожал. — Элероид запер ее изнутри. Придется резать пердурит.
— Если удастся… — Хал Самду стиснул покрытые шрамами кулаки, мучительно размышляя, какое принять решение. — Если бы только здесь был старый Жиль Хабибула! Он был крупнейшим специалистом во всем, что касалось замков. Но он сейчас на Фобосе, наверное, сидит за столом Джона Стара и пьет вино.
— Мы не можем ждать, сэр, — поторопил его Чан Деррон. — Я боюсь даже подумать о том, что могло случиться в этой комнате. У вас на корабле есть оборудование, которое могло бы вскрыть этот подвал?
Огромный легионер наклонился и схватился за выступающий угол скалы, который служил замаскированной ручкой двери, уперся каблуками в камень, словно намереваясь взломать ее силой одних лишь мускулов. И дверь легко открылась.
Хал Самду выпрямился и мрачно посмотрел на Чана.
— Заперто, говорите?
Чан Деррон изумленно попятился.
— Она была заперта! — прохрипел он. — Я проверял.
Но в синих глазах Адмирала уже поселилось сомнение. Большая ладонь осторожно опустилась на рукоять протонной иглы, и он указал па безоружного Чана.
— Взять его! — скомандовал он своим людям. — Я посмотрю, что там внутри.
Хал Самду и его офицеры спустились в маленькую квадратную комнату. Там все еще горели лампы дневного света. Они обнаружили доктора Элероида и человека в белом — оба были неподвижны. Лицо помощника уже покрылось смертельной белизной.
Пол нового пердуритового покрытия был залит кровью. Оба были заколоты. И оружие, которое все еще торчало из спины доктора Макса Элероида, было служебным бластером нового образца, с примкнутым штыком и кобурой-прикладом. Больше ничего не было в этой пустой, ярко освещенной комнате. Длинный деревянный ящик вместе с содержимым исчез.
Шатаясь и хватая ртом воздух, словно он тоже получил удар штыком, Хал Самду вскарабкался по лестнице, держа в огромной трясущейся руке бластер с примкнутым штыком, на острие которого все еще дрожала красная капля. Он поднес его к лицу ошарашенного капитана.
— Капитан, вы узнаете это оружие?
— Да, — ответил он. — Я узнаю его по серийному номеру и по инициалам на рукоятке. Он мой.
Хал Самду издал яростный крик.
— В таком случае, Деррон, — прохрипел он, — вы арестованы. Вы обвиняетесь в неповиновении, пренебрежении обязанностями, предательстве по отношению к Зеленому Холлу и убийстве доктора Макса Элероида и его ассистента Джонса Твеина. Вы будете содержаться в наручниках без права освобождения под залог или поручительство вплоть до суда военного трибунала Легиона. Да поможет вам Господь, Деррон.
Чан стоял словно парализованный. В ушах ревел далекий ветер. Черные скалы, сияющий крейсер и грозные люди в зеленом — все расплывалось в его ускользающем сознании.
— Но это сделал не я… — прохрипел он. — Говорю вам, сэр, что не…
Гулкий безжалостный голос Хала Самду проревел:
— А теперь, Деррон, что вы сделали с изобретением Элероида?
Что он сделал с изобретением Элероида? ЧТО ОН СДЕЛАЛ С ИЗОБРЕТЕНИЕМ ЭЛЕРОИДА?.. ЧТО ОН СДЕЛАЛ…
Чан Деррон слышал этот вопрос потом миллион раз.
Ему приказывали ответить на этот вопрос, пытали голодом, обещали свободу и богатство, подвергали исследованиям врачей и психиатров… Но он молчал.
Состоялся суд трибунала. Его обвиняли в двойном убийстве и измене. Приговор — пожизненное заключение. Но Командор Калам распорядился смягчить наказание, заменив пожизненное заключение на тяжелую работу в тюрьме Легиона на Эброне.
Эта новость вызвала у Чана приступ болезненного отчаяния. Он понял, что теперь ему не позволят умереть, точно так же, как и жить, пока на этот проклятый вопрос не будет найден ответ. А огромная мрачная тюрьма на астероиде не позволит ему бежать.
Чан прожил два года в тюрьме на Эброне. Затем — бежал. И вот уже два года Легион охотится за ним.
Глава IIIЗнак Василиска
— Нет, — Джей Калам оторвал усталый взгляд от документов, разложенных-перед ним на длинном столе в башне Зеленого Холла. — Скажи Гаспару Ханнасу, что я с ним не могу поговорить. Сегодня вечером — не могу.
Он смертельно устал. Командуя огромной исследовательской экспедицией, занятой изучением наук и искусств завоеванной кометы, он провел три года среди этого множества изумительных миров за зеленым барьером.
Спустя несколько месяцев он направил первый предварительный анализ и классификацию результатов экспедиции — записи о сотнях невиданных открытий, совершенных на этих древних плененных мирах.
Затем иные, более безотлагательные дела заставили его вернуться на Землю. Несколько встревоженных деятелей Зеленого Холла организовали движение за уничтожение удаляющейся кометы посредством АККА. Командор, оставив юного Роберта Стара руководить наполовину засекреченной, хорошо укрепленной базой, вернулся в Зеленый Холл бороться за жизнь кометы.