— Эта идея пришла мне в голову на Контр-Сатурне. Я изучал объекты, которые раньше называли квазарами. Ото объекты звездного типа, но способные превращаться в галактики. Самые большие бомбы во Вселенной! Один-единственный взрыв квазара заключает в себе энергию ста миллионов звезд.
— Какой ужас! — заморгал Жиль Хабибула. — По сравнению с этими чудовищными бомбами наше лучшее оружие — детская игрушка. Надеюсь, что ты не потребуешь от меня и от Лилит тягаться с таким смертельным ужасом?
— Я надеюсь, что мы можем вести борьбу, — хмуро улыбнулся Стар. — Но враг наш достаточно опасен.
— Кен, я не понимаю. — Глаза Лилит потемнели. — Что общего взрывающиеся галактики имеют с этой аномалией или с враждебной машиной?
Усевшись поудобнее, Стар потер виски под повязкой.
— У таких взрывов может быть только один источник, — голос его звучал слабее, в нем чувствовалась боль. — Ста миллионов сверхновых, собранных воедино, и то не хватит. Единственный возможный источник — точка расширения пространства.
Жиль Хабибула вздрогнул и залпом выпил вино.
— Вам известно, что масса искривляет пространство, — сказал Кен Стар. — Когда кривизна достигает так называемого Радиуса Шварцшильда, пространство замыкается. Это замкнутое пространство существует отдельно от нашего пространства-времени и является по существу самостоятельной Вселенной. Энергии, выделяемой при замыкании пространства, достаточно, чтобы уничтожить любую галактику.
— Ты считаешь, что эти камни были заброшены из другой Вселенной?
— Такое возможно. — Стар кивнул. — Моя теория — новая точка зрения на Вселенную. Она предполагает, что все наши миры родились в результате расширения шварцшильдова пространства, выброшенного из более древнего пространства-времени около шести миллиардов лет назад. Можно допустить, что мы являемся свидетелями рождения новой Вселенной каждый раз, когда наблюдаем взрыв галактики.
— О, смерть моя! — вздохнул старый Хабибула. — Мир, в котором я жил, достаточно велик и коварен. Не думаю, что мне нужны твои подтверждения. Если природа столь сложна, то я предпочитаю машины — машины, построенные человеком.
— Поначалу эта новая космогония сбила меня с толку, но боюсь, нам придется ее принять. — В глазах Кена Стара светился испуг. — Если каждая взрывающаяся галактика — след рождения новой Вселенной, то Вселенная в целом не просто бесконечна во времени и пространстве, она является бесконечным множеством бесконечных Вселенных.
Он взглянул на меня, словно давал ответ на не заданный мною скептический вопрос.
— Капитан, я посвятил этому годы, — сказал он. — Мой анализ показывает, что каждая новая Вселенная становится нестабильной и расширяется, материя ее ядра взрывается, разлетается на части. Расширение генерирует атомы водорода, которые собираются в галактические облака вокруг разлетающихся фрагментов. Когда эти новые галактики стареют, они сжимаются, взрываются, и опять возникают новые Вселенные. Цикл творения никогда не прекращается.
— Новая идея о возникновении Вселенной! — Я сидел, пристально глядя на него.
— Я в замешательстве, — сказала Лилит. — Но какова все же природа аномалии?
— Поначалу я думал, что это всего лишь пуп нашей Вселенной. Я заподозрил, что наша пространственно-временная система не полностью отделилась от материнской Вселенной. Я предположил, что эти древние камни каким-то образом выходят из раны в пространстве, которая еще не до конца затянулась.
— А что говорят ваши расчеты, сэр? — спросил я. — Может ли такая рана оставаться миллиарды лет открытой? Или она должна закрываться мгновенно?
— Честно говоря, не знаю. — Стар помолчал, массируя виски. — Каждая субвселенная может иметь собственную систему координат пространства и времени. Возможно, то, что здесь является временем, там — пространство, так что наши шесть миллиардов лет для материнской Вселенной — один миг. Есть и другие факторы, — добавил он. — Кроме гравитационных, существуют еще магнитные и радиационные эффекты, которые с трудом поддаются анализу.
Потемневшие глаза Лилит смотрели на стену за спиной Стара, словно она видела что-то далекое и опасное.
— Кен, означает ли твоя теория, что аномалия природная?
— Поначалу я надеялся. Сейчас я сомневаюсь, что она исключительно природная. Теория предполагает, что аномалия может сжиматься, если ей вообще свойственны изменения. Боюсь, что расширение, которое мы сейчас наблюдаем, имеет искусственное происхождение.
Старый Хабибула, собиравшийся налить себе вина, поставил бутылку на стол и с ужасом уставился на Стара.
— Во имя сладкой жизни! — простонал он. — Что это значит?
— Аномалия — нечто вроде ворот, соединяющих нас с материнским миром, — хрипло сказал Стар. — Я считаю, что она природна по происхождению, но боюсь, что она увеличена, точнее говоря, открыта посредством разумной технологии.
— Ты хочешь сказать… Ты хочешь сказать, что коварная машина… и этот пузырь ужасной тьмы…
— Я очень боюсь, что машина — агрессор, — тихо сказал Стар. — Я боюсь, что пузырь — видимый аспект открываемых межпространственных ворот, через которые она прошла. Я боюсь, что мы имеем дело с враждебной технологией, которая развивалась в четыре раза дольше, чем существует наша Вселенная…
Дверь в кают-компанию распахнулась. Вбежал Кентцлер. Бледное лицо его было залито кровью. Руку он прижимал к боку — между пальцами сочилась кровь.
— Мятеж, сэр… — всхлипывая, пробормотал он. — Большая часть команды… даже Джина Лорт. Они захватили… центр управления… палубы… Я полагаю… я полагаю, сэр, что они… не останутся на станции!
Покачнувшись, он вцепился в стол.
— Хуже того… сэр… — голос его слабел. — Этот черный пузырь… новые боевые машины… Я как раз собирался сообщить, когда они на меня напали… Что… нам делать, сэр?
Он рухнул на пол.
Глава VIIIАбсолютный нуль
Вожаками мятежников были недовольные ветераны, которые хотели улететь с капитаном Скаббардом. Им противостояли только Кентцлер и сержант Вралик — из обслуги шлюза. Вралик погиб в шлюзе.
Нападение на Кентцлера в центре управления было организовано для прикрытия побега восставших. Они взорвали маневренные дюзы, разбили управление протонных пушек и взломали станционный сейф, уничтожили пилот-компьютер на одной из наших спасательных ракет, а сами бежали на другой.
Мятеж был вызван сообщением о вторжении агрессоров, поэтому в действиях смутьянов было больше паники, чем здравого смысла. Они взяли на борт ракеты, рассчитанной на двенадцать человек, слишком много народу. Мятежники забыли припасы и резервное топливо на складе. Они без необходимости убили Вралика. Из письма, найденного в его кармане, я узнал, что он собирался примкнуть к ним.
Хотя я не думал, что они спасутся, в глубине души я желал им удачи. Воспоминание о Джине Лорт вызвало в сердце болезненный укол. Когда-то я был в нее влюблен. Мы прибыли на станцию на корабле обеспечения — оба совсем молодые, жаждущие приключений и верящие в Легион. Уже тогда она была нетерпима к любым проявлениям власти. Мы были друзьями, пока первое мое повышение по службе не отдалило ее от меня. Я с тоской вспомнил ее и пожалел, что она улетела.
Нас осталось на станции семеро. Семеро, включая Кентцлера и двух раненых людей из экипажа «Искателя Квазара». Лилит помогла нам перевязать Кентцлера. Позже, в медицинском отсеке, она сделала ему инъекцию.
— Это сыворотка Жиля, — сказала она. — Легиону это стоит пять миллионов. Она вылечит его и добавит ему десять лет жизни.
В северной обсерватории ничего не было повреждено. Я нашел там Кена Стара. Высокий безмолвный призрак передвигал в красном сумраке электронный телескоп. Но я и без телескопа знал, что пузырь тьмы растет. Аккуратное черное пятно двух градусов в диаметре было как раз перед нами. В самом его центре был виден крохотный оранжевый огонек, он становился ярче, желтел, белел. Внезапно пузырь изменился. Это было уже не пятно, а широкая черная воронка. Белая звезда быстро летела в полуночную мглу Края Света. Мы сами летели за ней. Чувствуя головокружение, я сжал кулаки.
— Смотрите, капитан!
Хриплый голос Кена Стара послышался будто издалека. Я закрыл глаза и задержал дыхание, чтобы справиться с собой.
— Видите свет? — доносился голос командира. — Это наши мятежники. В них угодил снаряд, и они попали в стерилизующее поле. Я видел вспышку газа, когда взорвалось их топливо. А теперь обломки оказались в интенсивном гравитационном поле… Смотрите! Вон там!
Я посмотрел туда, куда он показывал. Черный круг заполнял половину экрана — черная воронка, такая темная и глубокая, что я поежился. Останки ракеты представляли собой раскаленную красную точку, летящую в бездонную глотку. Но я увидел и кое-что другое: несколько менее ярких точек, расположенных по окружности.
— Что это?..
— Можете навести телескоп на одну из них?
Глубоко дыша, чтобы умерить дрожь в ладонях, я вывел одну из этих точек в центр экрана. Покрутил тумблер увеличения. Точка стала расти, превратилась в зеленоватое пятно. Это была еще одна машина, точная копия той, что напала на Кена Стара.
— Четверо пришельцев, — прохрипел Стар. — Размещены вокруг пузыря в вершинах тетраэдра. Сторожат проход и, может быть, расширяют его. Я уверен, что они пришли из древней Вселенной, чтобы захватить плацдарм для атаки на нас.
— Эге! — прервал я его. — Она исчезла?
Экран вновь был пуст. Повернувшись к прозрачному куполу, я увидел, что движущаяся звезда покинула диск.
— Ракета прошла через ворота, — сказал Стар. — Теперь она не светится, и мы не можем видеть пришельцев. Но они там…
— А станция по-прежнему падает, — сказал я. — Пятно достигало в первый раз одного градуса, а теперь, спустя пять часов, — двух. Это значит, что мы прошли полпути. Полагаю, нам осталось три, в лучшем случае четыре часа.
Я посмотрел на изможденное лицо Кена Стара.
— Командир, что нам делать?