СБОРНАЯ УКРАИНЫ
«Штаб по координации военного сотрудничества СНГ подготовил проект договора о разработке и реализации межгосударственных программ ВТС государств – участников Содружества. В соответствии с документом, предполагается установить особый регламент сотрудничества, отличающийся от общего порядка внешнеторговой деятельности государств. 17 января проект должен был рассматриваться на заседании Военно-технического комитета (ВТК) при Совете министров обороны Содружества».
64Москва, 16 января, среда
Генерал-майор Латынин обмяк в кресле и, продолжая держать в руке телефонную трубку, пытался осмыслить страшную для себя весть: Марк бежал из СИЗО. И не нужно гадать, на что бросит он все свои силы, узнав о смерти Гришина и вытекающих из нее последствиях. Он не попрет, как разъяренный носорог, на обидчика, в его жилах течет кровь иного качества и с другой точкой кипения. Уже сейчас, когда трубка продолжает перхать грузинским акцентом, генерал слышал где-то вдали неторопливую поступь вендетты.
Брать на измор – тоже не метод Марковцева. Равно как не станет он уповать на случайность встречи. Чтоб отомстить, ему потребуется столько времени, сколько необходимо для тщательной проработки деталей предстоящего акта возмездия. Эта фраза, лишенная всякого смысла, говорила о том, что жизненный путь Латынина фактически уже отмерен, и измерительный инструмент держал в руках Марковцев. И когда он совместит отметку жизненной шкалы с отметкой на оптическом прицеле…
Латынин оборвал свои мысли: хватит! Он всеми силами настраивал себя на то, что поддался минутной слабости. В его распоряжении целое управление, целый штат сотрудников. Но снова обмяк. Ни к чему полезному суета даже всех сотрудников его подразделения не приведет. Он не сможет во всеуслышание заявить о побеге Марковцева, поскольку связан с коллегами из соседней республики не только словом, но и кровавыми делами, сулящими беспросветное будущее за крепкой решеткой.
Марк и так в розыске, но нет причин форсировать его поимку. Можно за десять секунд состряпать оперативную информацию о скором визите в страну наемного убийцы, но, во-первых, он обойдет все кордоны, во-вторых, в розыске на данный момент находится около ста тысяч преступников из стран СНГ, а если точно, то девяносто шесть тысяч, причем все они скрываются в России. Информация на Марковцева потонет в стотысячном списке, а его лицо сольется с остальными разыскиваемыми и приобретет образ расплывчатого пятна. Так что в этом деле придется рассчитывать только на помощь проверенной делами четверки агентов, которые исполняли конфиденциальные поручения босса вплоть до поставок шлюх на дачу.
Кроме них, в распоряжении начальника управления была пара выходцев из 9-го главного управления КГБ. Они исполняли при начальнике роль физической защиты.
Да еще наживка, вспомнил Латынин, на которую Марк должен клюнуть, – Алексей Щедрин. А если хорошенько подумать, то рыбаков, желающих вытянуть разрешенную к лову рыбу, всегда найдется в нужном количестве. Латынин, руководитель управления по пресечению деятельности преступных организаций, как никто другой знал, где и кому в последнее время Марковцев перешел дорогу.
В сложившейся ситуации генерал похвалил себя за то, что не пришел к единому мнению насчет будущего журналиста. Сегодня борзописцы всех мастей вызывают жуткий скандал, едва их находят мертвыми у порога своей квартиры либо не дошедшими чуть-чуть до машины. До определенного дня Щедрин справедливо рассчитывал на помощь Марка, поскольку работал с ним в тандеме по облапошиванию доверчивых дам и беглых бизнесменов. А теперь он мог положиться только на себя, ибо на воле чувствовал себя гораздо хуже, чем в подвале Лубянки.
65Греция, 18 января, пятница
Михась Соловчук до сей поры не потерял надежды увидеть человека, который отправил на тот свет двух его боевиков. Он слыл авторитетом не только на Украине, но и в Греции мог «на мизинцах развести любой базар». Причем на украинском; и неважно, понимали хоть слово те же греки, главное, они разгадывали красноречивую распальцовку бывшего дзюдоиста.
Соловчук за пару месяцев собрал на обидчика своей бригады полное досье и искренне недоумевал: «Марк русский?!» По всем параметрам он – настоящий украинец. Михась даже называл его на украинский манер: Марко.
Михась своими глазами увидел руины, на краю которых лежали два мертвых тела. Он и раньше видел их лежащими: на берегу моря, рискующими получить солнечный удар, в шезлонгах во дворе собственных домов, наконец, просто в кроватях – подыхающими с похмелья и с раскрытыми пересохшими пастями.
Наконец они сдохли. Как и предвиделось: один от удара камнем по голове, другой хапнул открытым ртом порцию свинца – похмелился раз и навсегда.
Покойный Вадим Иваненко был единственным сыном в семье, его похоронили на родине, под Львовом. Церемония обошлась в сотню тысяч американских долларов. Братва, снявшая головные уборы, и прическами, и стройностью шеренги походила на новобранцев, дающих присягу: «Клянемся найти ту падлу, которая…»
Николая Ратмана похоронили под Киевом, на кладбище «типа городского поселка».
Телефон с адским номером (666-00-00) разрывался на части, и Михась подумывал сменить номер, дабы старший брат Николая Василий Ратман не надоедал бывшему дзюдоисту. В свое время Василий метил в профессионалы от бокса, но, возглавив одну из криминальных бригад (двенадцать человек, включая бригадира), забыл всех будущих соперников по именам: и Майка Тайсона, и Эвандера Холифилда с Льюисом. Двухметровый шкаф жил одним лишь русским именем Сергея Марковцева, которому объявил вендетту.
За два месяца это была вторая встреча Соловчука и Ратмана. Они сидели в просторной гостиной на вилле Михася, пили коньяк и отказывались понимать друг друга. Ратман по сравнению с Соловчуком мелок, обыкновенный бригадир. Однако претензий у него к Марку больше, о чем он, начиная заводиться, повторял в сотый, наверное, раз.
– Николай мне брат, понял? – Василий с тупым упорством не хотел говорить о покойном брате в прошедшем времени. Месяц назад Ратману-младшему должно было исполниться двадцать девять, старший же хранил память о покойном: исполнилось, пошел тридцатый.
Поначалу Соловчук не обращал внимания на сопливые инсинуации Ратмана, пока они не стали резать слух. И Михась взорвался с присущей ему прямотой:
– Да ему не тридцатый год пошел, а третий месяц! Думаешь, он вылезет из могилы?
– Когда я загоню в могилу Марка, тогда…
– Тогда что? – в тон собеседнику спросил Михась. – Пойдет обратный отсчет? Брось заниматься херней! И вообще, Марко – это моя головная боль.
Соловчук искал Марковцева только для того, чтобы выставить ему счет за базар в городке Всех Святых. Кто куда вперся – решать только двоим – Марко и Михасю. С одной стороны, в косяк вперлись украинские парни, с другой – сам Марковцев, пустивший слюни до полу и пожалевший девчонку-проститутку.
Михась даже таксировал: по пол-»лимона» за каждый труп и пол-»лимона» за двух контуженных. Безналом на счет в лондонском банке «Барклайс» – дороже. Они бы поговорили как два авторитета, веря друг другу на слово, отдавая себе отчет, что если вдруг один из них самостоятельно выйдет из «протокола», другой тоже сидеть сложа руки не станет. У одного целая бригада братков, прочные связи с различными украинскими диаспорами, а у другого опыт улаживать дела когда при помощи пистолета, а когда и гранатомета.
Когда денежки придут на счет, придет и очередь Ратмана-старшего. «Две разные вещи, – объяснял он земляку, – понятно с первого раза».
И, похоже, все к тому и шло.
– В Москву один ты не поедешь, – поставил жесткие условия Соловчук. – С тобой поедут Дима Бекетов и Корней Приходько. Они видели Марка – это во-первых. Погоди, дай сказать до конца! Думаешь, у Корнея меньше претензий к Марковцеву? Он ему пулю в грудь положил, до сих пор кровью харкает. А у Бекетова посейчас с головой не все в порядке, глючит парня, без транков уснуть не может. И вот они, забыв про свои контузии, поведут разговор за бабки. «Ну все, поехало!» – скрипел зубами Ратман, в чем-то соглашаясь с более авторитетным товарищем. Тот, наверное, внял совету Марка и, запоем глядя в телевизор в поисках хороших новостей, набрел на популярную программу «Цивилизация». Все вопросы теперь решает цивилизованно. И боится, не может не бояться Сергея Марковцева, который за полминуты расставил все акценты: кому в голову, кому в грудь, а кому переломал ноги.
За Марком нет ни одного авторитетного лица, он одиночка, потому и опасен. Его проблемы – это его проблемы, единственный человек, с кем он советуется, – он сам. А тут приходится выбирать между личной семейной кухней и котлом в криминальной «общаге» Соловчука. Официально же Ратман со своей бригадой входил в ОПГ, объединившуюся под похоронным бизнесом Киева. То есть за младшего брата Василия его киевские боссы не могли требовать с Соловчука ни компенсации, ни тщательного расследования. Единственно, разрешили своему бригадиру уладить свои дела по понятиям.
– Значит, я повезу в Москву сборную? – спросил Ратман.
– Сборную? – Михась почесал в затылке. – Правильно, сборную. Будешь защищать честь нации.
– Тебе все смехуечки! Ты не знаешь, что такое хоронить брата.
– Поплакал? – с нажимом спросил Соловчук. – Короче, Василь, ты или соглашайся со мной, или я решу этот вопрос без тебя. Мне надоело лаяться с тобой. И не дай тебе бог сыграть со мной в рулетку, – предупредил Соловчук, – в момент лишишься места в похоронном бюро. Об этом я позабочусь.
Спорить бесполезно, понял Ратман. Тем более Михась перешел на угрозы.
– Я согласен.
– Вот и добре, – сказал Соловчук и стал похож на запорожского казака. – В Москве тебя встретит человек – у него весь расклад на Марко.
– Ты узнал, что за интересы у него?
– Контора, – коротко пояснил хозяин дома. За день до приезда Ратмана он встретился с человеком, на репе которого были выбиты три большие буквы: ФСБ. Лет тридцати с небольшим, выражение лица праздное, улыбка тем не менее скупая. На вопрос: «Не потерял ли Михась интереса к Марковцеву» – Соловчук ответил отрицательно, кивнув головой: «Нет, не потерял». Прошли те времена, когда сотрудничать с конторой было верхом неприличия. Все они, по мнению бывшего дзюдоиста, занимающие любые посты в управлениях по борьбе с оргпреступностью, мало чем отличались от последних. Чаще их методы на порядок превосходят и изощренностью, и беспределом. В своей работе они сочетают то, что лежит за пределами спортивно-воровских понятий.
Вот и в случае с Марковцевым они, видимо, умывая руки, сдавали своего потенциального клиента. Может, думал Михась, он им оказался не по зубам, невыгоден за решеткой или еще что-то, но факт остается фактом. И не берут за это ни копейки. Продают бесплатно, одним словом. Если бы не срочность вопроса, не его актуальность, Соловчук хорошенько подумал бы, прежде чем дать согласие на сотрудничество, или отказался бы от предложения, послав продажную рожу очень глубоко.
Михась позвал Приходько. Корней сбросил лишний вес так же быстро, как и нагулял его. Сейчас его водоизмещение приближалось к тому, когда ему не было равных на татами. Вот только бледность не соответствовала габаритам дзюдоиста. Корней, избавившийся от куска свинца в груди, как в насмешку, моргал тяжелыми, со свинцовым оттенком веками. Остаточное явление, что ли, вроде как свинец в осадок выпал. Только сами глаза остались чистыми, в них, как у Василия Ратмана, искрила месть. Но Корней, в отличие от Ратмана, настроился вначале на чисто деловые переговоры с Марковцевым, а там будет видно.
Он до сих пор не забыл ошеломляющей своей стремительностью обороны Марка в своем саду, которая с такой же быстротой сменилась на громовую атаку. Начало он видел из окна машины, конец застал на полпути к арене боевых действий. А мог бы застать полный конец, если бы бывший комбриг спецназа был поточнее. Но нет, в меткости ему не откажешь, он просто стреножил, остановил несущуюся на него груду мышц. Что подтвердилось в его пассивных действиях: он не стал упражняться в стрельбе из пистолета и на расстоянии, и вблизи, чтобы «проконтролировать» тяжело раненного. Точнее, двух, считая Диму Бекетова, которого Марк развез по всем правилам рукопашного боя. Что теперь, благодарить его за милосердие?
– Готов, Корней, к перелету? – спросил Соловчук.
– Сезон настал? – сострил Приходько, присаживаясь к столу. Он был одет в полушерстяной спортивный костюм «Адидас», бейсболку, которую снял, и барабанил пальцами по козырьку.
С Василием они уже виделись. Если честно, Корней недолюбливал старшего Ратмана: больше гонора, чем действительно класса. Ему не по плечу даже связка из трех-четырех ударов. Обычно на ринге он действует прямолинейно: держит своей полутораметровой ручищей соперника на расстоянии, а другую хранит наготове. И сам при этом в атаку не идет, стоит пнем на середине ринга. Это, конечно, не бокс, а пародия. Ему даже кличку дали – Жираф.
Вот его покойный братан смотрелся получше, и ростом поменьше, и техники побольше.
Что-то неприятное шевельнулось в простреленной груди Корнея, когда он начал сравнивать двух братьев, повязанных одним русским именем. Вот и второй рвался в бой…
Вообще Приходько понимал, что едет в Москву отчасти в качестве силы сдерживания, выступает в роли няньки Жирафу. И вся затея целиком виделась ему наспех спланированным актом возмездия. Издали можно показать раздутые от воспаленных желваков щеки, но вот сближаться с опасным соперником и выставлять ему счет за морально и материально нанесенный ущерб чревато последствиями.
Один раз он представлял себя в роли филёра, когда ехал искать малолетнюю проститутку, нынче же ситуация почти повторялась. Пока он не знал, как и где состоится встреча с Марком, только не хотел быть ни загонщиком, ни выжлятником. Привычней виделась обычная стрелка: договорились о месте, приехали вовремя, поговорили, попугали. А тут может случиться так, что придется караулить, куда-то там ломиться…
Один раз уже вломились.
Тем не менее понятия не позволяли сказать боссу: «Бросай-ка ты этого Марка». Пока что все усилия Соловчука соответствовали настроению всей бригады: ищут, суетятся, недобро щурятся. Как у ментов: выискивают преступников десятилетиями; разве не работают, не проявляют усердия?
На себе понял, что такое бояться лишь одного человека. А раньше откровенно насмехался над коллегами, которые тряслись от одного только имени Солоника, Саши Македонского, бывшего мента. Он, как и Марк, был вольным человеком, шел на риск и держал воровскую элиту в страхе одним лишь фактом своего существования. Она его породила, она же, следуя классике, его и убила. Он настолько врезался в сознание, что легенды о якобы убитом двойнике Македонского до сей поры бередят многие умы и души.
– Короче, – поставил условие Приходько, неотрывно глядя на Ратмана, – нянчиться с тобой я не буду. Есть мусор в голове, выбрасывай его тут.
– Не зарывайся, Корней, – предупредил Жираф тихим недобрым голосом.
– Ты не зарывайся. Мы не в бирюльки играем, обсуждаем серьезную тему. Ты рискуешь за деньги или за кураж? Это сейчас ты глазами сверкаешь, – продолжил Приходько, все больше ненавидя собеседника, который настроился на встречу с Марком как на «развод» двух бригад.
Приходько бросил тренировать голубые глаза Ратмана и перевел взгляд на Соловчука:
– Решать тебе, Михась. Но я предупредил тебя честно. Если что, будешь спрашивать с него, – Корней кивнул на Жирафа. – А вообще, мой тебе совет: не связывайся с ним.
– С Марко?
– Нет, с Ратманом.
Соловчук так и не понял, прямо ответил на вопрос Корней или съязвил. Во всяком случае, в его голосе прозвучали нотки сарказма.
Михась принял решение на той основе, что не совсем соответствовала планам Латынина: генералу больше подошла бы бригада Ратмана.
– Полетит сборная, – отрезал Соловчук. – Сегодня же. Берите мой чартер.
Первым встал Приходько и пожал плечами: «Тебе виднее».
Была еще одна причина, которая принудила Михася принять именно это сложное решение: он не хотел иметь никаких трений с земляками, подмявшими под себя похоронный бизнес в столице Украины. Потому и использовал этакий двойной стандарт.
66Москва, 19 января, суббота
К встрече с московским эфэсбэшником сборная бригада Корнея Приходько подготовилась как положено. Редко кто выезжает на разборку целым гуртом, обычно хватает двух компетентных братков – кулаками на таких встречах не машут, главное – по теме подвешенный язык и авторитет за плечами. В этот раз команда состояла из пяти человек. Пятый – безликий, полноватый мужичок, одетый в коричневую кожанку и кепку. В Киеве он возглавлял группу в отделе по борьбе с оргпреступностью.
Встреча состоялась у трех вокзалов, напротив гостиницы «Ленинградская». Мужичок отвел московского коллегу в сторонку и в течение всего двух минут о чем-то поговорил с ним. Потом он вернулся к землякам и кивнул:
– Все чисто. С этим человеком можете говорить открыто.
Собственно, на этом миссия киевского чекиста заканчивалась. Живой детектор за руку попрощался с земляками и растворился в многолюдной толпе у Ярославского вокзала.
Олег Никольский приступил к делу:
– Если готовы, сегодня же можете и встретиться с Марком. Возможно, сегодня вечером.
– В смысле – готовы? – не понял Дмитрий Ткачук, с отталкивающей внешностью зверек, которого впору показывать в программе «Диалоги о животных»: водянистые глаза, тонкие губы, мозолистые костяшки на кулаках, короткие сильные пальцы.
– В том смысле, что я не могу пригласить его в кафе или ресторан для беседы. Я только могу забить «стрелку». Только Марк на «стрелки» ходит всегда с оружием. Возможно…
– Посмотри на меня, – перебил Корней Никольского. – Возможно, ты видишь меня последний раз. У вас свои интересы, у нас свои.
Олег по работе встречался и с авторитетами из крупных преступных сообществ, и с отщепенцами из небольших банд, на которых висели десятки трупов. Выступление очередного из них не произвело на оперативника управления по разработке преступных организаций особого впечатления. Его не раз и не два запугивали, предлагали деньги. И Никольский молча ждал, когда Корней выскажется до конца.
Накануне вечером состоялась ключевая беседа генерала Латынина со своими подчиненными. В процессе разговора Латынин уже подумывал взять украинцев при разборке с Марком с поличным и записать на свой счет огромную оперативную работу, которая позволила нейтрализовать киллера и взять украинскую банду в столице России. Рассчитал все точно, даже, казалось, колебания Приходько. «А здесь не пахнет подставой?» – хотел спросить Корней, но воздержался. Игра честная, свой парень из комитета подтвердил. Однако все эти шпионско-розыскные мероприятия ему не понравились.
– На счету Марка два побега из СИЗО и колонии строгого режима, – еще раз предупредил Никольский. – Он столько трупов за собой оставил… – Капитан выразительно замолчал, намекая на потери, которые понесла бригада Михася. – Вы берете Марка и таким образом покрываете свои долги за нашу информацию.
– Погоди, – остановил его Приходько, – поговорим про деньги. У Марка точно есть бабки?
– Да, недавно ему заплатили два с половиной миллиона долларов.
– Он что, уже успел поработать?
– Нет, старые долги, – ушел от правдивого ответа Никольский. Скажи он, что Марковцев успел «пристреляться» на два с лишним «лимона», парни могли развернуть лыжи. А скажи он всю правду, что деньги эти пошли на подготовку диверсионного акта, который Марк осуществил в Грузии, его бы убили на месте.