– Ничего себе… И что получается? Мы с тобой, что ли, сделали открытие?
– Да нет… такие открытия и раньше случались. Только говорить о них не принято.
– Это почему еще?
– Это знание никому не нужно. Ни гурцорам, ни нам с тобой. А для энейцев оно не только бесполезно, но и очень печально. Так что не говори об этом с Лимбо. Я сам приведу его сюда.
– Понятно… – пробормотала Марго. – Как скажешь.
– Ну, что? Двинемся дальше?
Снова перед глазами были сумрачные этажи, заставленные неведомыми агрегатами. Последняя лестница неожиданно вывела на плоскую крышу башни. Марго прикрыла глаза ладонью – с непривычки дневной свет показался ослепительным.
Первое, что она увидела, – несколько двухметровых штуковин, напоминающих морских скатов. Они стояли по краю площадки, каждая в своей ячейке. Впрочем, большинство таких же ячеек были пусты.
Лури подошел к краю и глянул вниз через невысокое ограждение.
– Бедный Крег, – сказал он. – Страшно представить, что с ним стало.
– Ты его видишь? – у Марго екнуло в груди.
– Нет. Я не знаю, где он. И механида не видно.
Марго подошла к другому краю крыши. Отсюда был виден берег моря, а вдали – спрятанный в дымке скалистый массив.
– Оказывается, не так уж много оставалось пройти, – сказал подошедший Лури.
Он достал какую-то штуковину, состоящую из золотистых колец и стеклышек, и взглянул на небо.
– Так мы туда шли?
– Вон та самая протока, а чуть дальше видны островки.
– А что это там, белое, словно снег?
– Это пена. Там все клокочет – течение, водовороты…
– Так мы через этот котел собирались перебираться? Как?!
– Не знаю. Это уже другая проблема. Сейчас важнее, как туда добраться…
– Ничего себе «другая проблема»… Ой, смотри!
Марго заметила еще одного механида. Он неуклюже ковылял вдали, среди каких-то черных развалин, напоминая раненого кузнечика.
– Их тут много, наверно, – сказал Лури. – Одни бегают, другие ползают, третьи – ждут в засаде.
– А четвертые – летают?
– Не знаю.
Лури внимательно рассмотрел путь до берега и даже зарисовал его, но это вряд ли могло серьезно облегчить дело.
Они спустились к Лимбо почти через час и сразу поняли, что на этаже что-то изменилось.
Во-первых, здесь стало гораздо больше света. Кроме того, слышался размеренный механический шум. На стенах тускло мерцали пыльные зеркала.
– Лимбо! – позвал Лури, увидев энейца, склонившегося над светящейся панелью. – Что происходит?
Тот обернулся.
– Редре, я не Лимбо, я Крег.
– Крег?! – Лури шагнул вперед, всматриваясь в полумрак. – Ты цел?
– Я в полном порядке, редре. А если вам нужен Лимбо, то он там…
Тут же появился и Лимбо – он высунулся из какой-то дыры в полу, и лицо его светилось неподдельным счастьем.
– Да что творится-то? – всплеснул руками Лури. – Крег, как тебе удалось вырваться? Ты хоть объясни!
– Это вовсе не важно, редре. Есть новости поинтересней.
– Какие новости?
– Дело в том, редре, – Лимбо наконец вылез из дыры, – что это не просто башня. Это центр управления стратисами. И он до сих пор работает.
В лесном лагере было светло от множества костров, но стоило чуть-чуть отойти, как наваливалась густая ночь.
Петровичу удалось немного поспать. Проснувшись, он нашел Туфа возле стойла.
– Дрыхнете, а крилов покормить не догадались, – ворчал он.
– А где Хенд?
– Треплется с местными командирами. Дорогу к станции спрашивает, и вообще… Собирайся, скоро выезжаем.
Лесное войско растянулось на сотни метров. Петрович с товарищами следовали верхом в конце колонны. Сквозь деревья вскоре блеснули немногочисленные огни.
– Дураки, ой, дураки-то! – сокрушался вполголоса Петрович.
– Что ты там бубнишь? – воскликнул наконец Туф.
– Да кто ж так города берет! – покачал головой Петрович. – Без плана, без разведки, без связи… Сами себя в могилу гонят.
– А ты прямо знаешь, как надо? – усмехнулся Хенд.
– Кое-чему научен. Только кто меня тут послушает? Вон они какие бравые, прямо петухи!
Какой-то план у ополченцев и их командиров все же был. На подходе к темным окраинам войско разделилось на отряды. Впереди каждого тарахтел бронированный самоход. Отряды втягивались в безмолвные улицы, звук двигателей тонул среди домов. Никто не разговаривал, были слышны только шаги и сдержанное рычание крилов.
Наконец где-то на другой улице затрещали выстрелы.
– Началось, – с непонятным чувством констатировал Хенд.
Тут же город наполнился шумом, словно ждал команды. В ползущей по улице массе людей заметно прибавилось сутолоки. Стрельба тем временем слышалась уже из двух или трех точек.
– Я бы переждал это в каком-нибудь тихом дворике, – заметил Туф.
– Вот там тебя и припрут в угол, – оскалился Хенд. – Муммо, что скажешь? Правильно война ведется?
– Это не война, а стадо на прогулке, – буркнул Петрович.
Где-то в конце улицы вдруг взметнулся столб пламени, мгновенно залив окрестности красноватым светом. Послышались неразборчивые выкрики.
– Да что там?! – Хенд привстал на стременах. – О, дьявол!
По улице несся здоровенный шевелящийся клубок огня, разбрасывая вокруг горящие брызги. Было видно, как суетятся, разбегаются и падают люди. Вразнобой трещали бесполезные огнеметы.
– Похоже, зверюшку поджарили! – крикнул Туф. – Может, все-таки отвернем пока в сторонку?
Хенд размышлял всего секунду.
– Уйдем на другую улицу, – решил он. – Мне здесь уже не нравится.
Он первым направил крила в крошечный проулок. На соседней улице было еще тихо. Ополченцы двигались вдоль стен домов, тревожно прислушиваясь к звукам боя. Сотня человек растянулась метров на сорок, впереди бодренько переваливался на ухабах самоход. В окнах то и дело мелькали испуганные лица горожан.
– Вот так бы – тихонько, спокойно – и дойти до станции… – мечтательно вздохнул Туф.
– Не лезь, куда не следует, вот и дойдешь, – усмехнулся Хенд.
– Слышь… – Петрович толкнул в бок Хенда. – Ты вот дорогу к станции спрашивал, да? А может, другую дорогу поищем?
– Эта дорога чем плоха?
– Дорога-то хороша, а вот попутчики… – Петрович кивнул на растянувшийся по улице отряд. – Чует сердце, до беды с ними недалеко.
– А без них – спокойней, что ли?
– Без них – тихонько, незаметно проскользнем, ни одну мышь не разбудим.
– Нет, – покачал головой Хенд. – Заплутаем в этих улочках. Да ты не переживай. Идти недолго – до площади. А дальше – как ты и сказал, тихонько, незаметно… если получится.
– А вон, кажется, и площадь, – подал голос Туф. – Похоже, почти дошли…
– Сейчас там самое веселое начнется, – отозвался Хенд. – Нам главное – не лезть…
Петрович притормозил крила и вытянул шею, вглядываясь. Действительно, улица заканчивалась выходом на освещенный участок с высокими домами. Там что-то происходило – кто-то бегал туда-сюда, мелькали огоньки фонарей.
– Слышь, стойте! – сказал Петрович. – Не спешите. Кажись, там уже встречают…
– А ведь верно… – проговорил Хенд, осаживая крила. – Обождем-ка малость.
В этот момент остановился самоход. Грохнули крышки тяжелых бронированных люков. Мгновенное затишье вдруг разорвалось треском беспорядочной стрельбы. Стрелки из самохода молотили тяжелыми огнеметами по площади, к ним присоединялись пешие ополченцы. С площади отвечали редкие вспышки выстрелов.
Петрович первым отвел крила за ближайший дом и продолжал наблюдать из-за угла. Он увидел странную вещь – десяток усодов выкатывали из дворика какую-то двухколесную штуку, похожую на бочку для кваса. Они совершенно не обращали внимания на стрельбу ополченцев, а впрочем, на этом расстоянии от стрельбы было мало толку.
«Бочку» начали разворачивать в направлении движущегося отряда. У Петровича нехорошо кольнуло в груди.
– Слышь, братцы… – проговорил он. – Вроде уходить нам надо.
– Чего ты там? – не расслышал Туф.
– Уходим, говорю! – закричал Петрович. – Спасаемся!
– Он прав, – отрывисто сказал Хенд. – Прячемся во дворах.
Крик Петровича услышали ополченцы, они растерянно озирались, не понимая причину тревоги. Впрочем, некоторые уже предусмотрительно втягивались в темные проулки.
Петрович и сторожевики укрылись за стеной старинного строения, сложенного из внушительных черных булыжников. Не успели развернуться за воротами, как на улице что-то тяжело ухнуло. Город отозвался звоном тысяч стекол. Крилы одновременно испуганно дернулись и присели.
Петрович быстро обернулся.
В первое мгновение он увидел только взметнувшуюся пыль и мусор, словно по улице пробежал нечаянный шквал ветра. Улица взорвалась многоголосым воплем боли и ужаса. Быстро покатились какие-то темные комки, и Петрович вдруг со всей ужасающей ясностью осознал – это люди!
Они летели вдоль домов, как смятые листки, вперемешку с сучьями, обломками заборов, битыми стеклами. С пугающим грохотом прокатился искореженный самоход. Через секунду в лицо ударила тугая воздушная волна, от которой перехватило дыхание. Хлопнула и разлетелась на щепки свободная створка ворот…
– Бежим отсюда! – пронзительно крикнул Туф, пряча глаза от летящего песка.
– Туда! – Хенд с размаху хлопнул крила по шее.
Крилы легко перескочили через небольшую оградку. Впереди был какой-то сад или парк, высокие прямые деревья стояли здесь ровными рядами. Хенд первым увидел большие распахнутые ворота и направил крила к ним. Однако на полпути вдруг остановил его и резко развернул.
– Тихо! – процедил он, соскакивая с крила и зажимая ему пасть.
Петрович и Туф последовали его примеру. Первое, что они услышали, это нарастающий шорох, словно сотня человек одновременно начала работать железными щетками.
– Да что там? – не выдержал Туф.
– Тихо! – Хенд помахал кулаком.
Это были шаги сотен ног. В шум вплетался какой-то приглушенный перезвон и голоса – тонкие, свистящие, словно птичьи.