– До следующей недели. Пожалуйста, извините меня, господин.
– Долг не нуждается в извинениях, детеныш, – сказал Варг.
Он обнажил клыки в улыбке, обращенной к часовому. Тот сумел не вздрогнуть, но Тави показалось, что ему пришлось сильно напрячься.
Тави отступил к двери, не поворачиваясь спиной к Варгу, выскользнул за часовым и спустился вслед за ним в небольшой кабинет, обставленный очень скромно: полки с книгами на стенах, простой стол и стулья из полированного дерева, письменный стол и столик для бухгалтерских книг с простым белым кувшином, покрытым капельками воды.
Невысокий плотный человек в красно-синей тунике старшего чиновника цитадели сидел на одном из стульев и близоруко щурился. Часовой кивнул ему, вышел в коридор и закрыл за собой дверь.
Тави нахмурился, изучая посланца, который показался ему знакомым. Тави не узнал лица, но это ничего не значило, ведь в цитадели Алеры было полно народу.
Посланец слегка наклонил голову, но промолчал.
Тут Тави усмехнулся и поклонился:
– Принцепс.
Довольный посланец расхохотался, очертания его тела стали меняться, и перед Тави появился более стройный и высокий Гай Секстус, Первый консул Алеры и самый могущественный маг. У него были густые, тщательно подстриженные волосы, давно ставшие снежно-белыми, но только их цвет и морщинки в уголках глаз выдавали тот факт, что ему намного больше сорока лет. Он обладал холодной отчужденностью волка и уверенностью в своем могуществе, уме и опыте. Тави отметил, что Первый консул изменил также и свою одежду и она ему по-прежнему подходила, хотя он стал на шесть дюймов выше.
– Как ты догадался? – спросил Гай.
Тави нахмурился.
– Ваши глаза, правитель, – наконец ответил он.
– Их я тоже изменил, – парировал Гай.
– Дело не в форме и цвете, – объяснил Тави. – Просто… ваши глаза. Я их узнал. Сам не знаю как.
– Наверное, интуиция, – задумчиво проговорил Гай. – А жаль. Если бы ты обладал каким-то особенным талантом, возможно, мы сумели бы научить твоей технике остальных курсоров.
– Я поработаю над этим, правитель, – сказал Тави.
– Очень хорошо. Я хотел поговорить с тобой. Я прочитал твой анализ рапортов.
Тави заморгал:
– Принцепс? Я думал, что пишу их для дона Майлса. Меня удивляет, что они дошли до вас.
– Они и не должны были дойти. Если бы я читал все рапорты, поступающие в цитадель, мне бы пришел конец в первый же день, – сказал Гай. – Но Майлсу твои выводы показались интересными, и он передал их мне.
Тави сделал глубокий вдох:
– Вот как.
– Ты весьма убедительно показал, что настало время для выступления против самых амбициозных консулов.
– Правитель, – запротестовал Тави, – это не совсем так. Майлс хотел, чтобы я привел доводы, противоречащие его излюбленной стратегии. Я лишь помог ему найти в ней слабые места.
– Я знаю, – сказал Гай. – Но это не делает твои выводы менее убедительными. – Он нахмурился, устремив взгляд на полки с книгами. – Думаю, ты прав. Пришло время заставить консулов танцевать под мою музыку.
Тави снова нахмурился:
– Но… правитель, это может привести к настоящей катастрофе.
Гай покачал головой:
– Конфронтация неизбежна, как бы мы себя ни вели. Рано или поздно Калар или Аквитейн выступит против меня. Лучше нанести упреждающий удар в удобный для нас момент, чем ждать, когда они будут готовы.
– В целом, принцепс, – заметил Тави, – такая стратегия может потерпеть неудачу.
Гай покачал головой и улыбнулся:
– Этого не произойдет.
– Откуда вы знаете?
Первый консул приподнял бровь:
– Инстинкт.
Тави не сумел сдержать смеха.
– Да, принцепс. – Он выпрямился. – Какими будут ваши приказы?
– Нам нужно проверить, насколько хорошо подготовлена наша армия, – задумчиво проговорил Первый консул, – но ни один из легионов не начнет тренировочный цикл до следующего года. – Гай вытащил из-под туники кожаную папку и бросил ее Тави. – Тебе нужно как-то занять время. Поэтому ты отправляешься в путешествие.
Тави нахмурился и посмотрел на папку:
– Куда?
– В долину, – ответил Гай. – К руинам Аппии, если уж быть точным, чтобы поучиться у мастера Магнуса.
Тави удивленно заморгал:
– Что?
– Ты окончил свой второй семестр в Академии, и лишь великие фурии знают, как ты станешь развлекаться, если оставить тебя здесь. Я читал твой трактат о романском искусстве. Магнус тоже. Ему нужен помощник для исследований, – сказал Гай. – Я предложил твою кандидатуру, и он невероятно обрадовался, когда узнал, что сможет заполучить тебя на шесть месяцев.
– Но… правитель, мои обязанности… – ошеломленно пробормотал Тави.
Гай тряхнул головой:
– Поверь мне, я собираюсь сделать тебе подарок, Тави. Возможно, ты понадобишься мне здесь, тут многое зависит от того, как будут развиваться события. Но может быть, ты не хочешь туда ехать?
На губах Тави появилась широкая улыбка.
– Нет, правитель! Я хотел сказать, да, правитель! Для меня это честь.
– Превосходно, – проговорил Гай. – Тогда собирайся, чтобы отбыть еще до рассвета. И попроси Гаэль доставить эти письма.
Тави едва слышно ахнул. Гаэль, которая училась вместе с Тави, никогда не была Гаэлью. Настоящую Гаэль убили, дублировали и хладнокровно заменили до того, как у Тави появился шанс узнать настоящую. Шпионка, которая это сделала, была кровавым вороном консула Калара по имени Ладья. Она дружила с Тави два года, прежде чем ему стала известна ее истинная подлая природа.
Однако Гай решил оставить ее в роли Гаэли, чтобы она передавала своему хозяину ложные сведения.
– Вы думаете, она передаст их Калару?
– Вне всякого сомнения, – ответил Гай.
– Могу я спросить?.. – пробормотал Тави.
Гай улыбнулся:
– В конверте будет обычная почта и одно письмо Аквитейну, в котором я сообщаю о своем желании усыновить его и сделать наследником.
Брови Тави поползли вверх.
– Если Калар об этом узнает и поверит в ваши намерения, вы рассчитываете, что он начнет действовать до того, как Аквитейн станет всерьез претендовать на трон.
– Он обязательно отреагирует, – согласился Гай. – Но я не уверен, как именно. Он слегка безумен, и его действия трудно предсказать. Вот почему мне необходимо как можно больше глаз и ушей на юге. И позаботься о том, чтобы моя монета постоянно находилась при тебе.
– Я понимаю, правитель, – сказал Тави, притрагиваясь к старой серебряной монете, висевшей у него на шее на цепочке. – А Гаэль?
– Если у нас все получится, ее полезность для Короны будет исчерпана, – тихо и жестко сказал Гай.
– Да, правитель, – с поклоном пробормотал Тави. – А как насчет Линялого?
Лицо Гая помрачнело.
– Почему ты спрашиваешь?
– Он со мной с тех пор… с тех пор, как я себя помню. Я так понял, что…
– Нет, – возразил Гай тоном, не допускающим возражений. – У меня есть работа и для него.
Тави долго смотрел в холодные глаза Гая, потом едва заметно кивнул:
– Слушаюсь, принцепс.
– Тогда не будем больше терять времени. – Гай встал. – Кстати, – сказал он небрежно, – ты, случайно, не спишь с послом маратов, Тави?
Тави почувствовал, как у него снова отвисла челюсть. Щеки стали такими горячими, что ему показалось, будто они вспыхнули огнем.
– О, правитель…
– Полагаю, ты понимаешь, какими могут быть последствия. Никто из вас не владеет магией, позволяющей избежать зачатия. И уж поверь мне, я знаю, насколько отцовство осложняет жизнь.
Тави отчаянно мечтал, чтобы у него под ногами разверзлась земля и поглотила его целиком.
– Мы… э-э-э… этого не делаем, – сказал Тави. – Есть… ну, другое. Другие вещи… Они не…
Глаза Гая засверкали.
– Общение?
Охваченный ужасом, Тави закрыл рукой лицо:
– О, проклятые во́роны. Да, принцепс.
Гай оглушительно расхохотался.
– Я смутно припоминаю эту концепцию, – сказал он. – А поскольку молодые люди никогда не умели себя сдерживать, я должен быть уверен, что вы занимаетесь другими… вещами. – Его улыбка померкла. – Но имей в виду, Тави. Она не человек. Она марат. Получай удовольствие от жизни, если не можешь иначе, но я советую тебе сильно к ней не привязываться. Твои обязанности станут еще более трудными.
Тави закусил губу и опустил глаза. От волнения он сразу не сообразил, что не увидит Китаи в течение полугода, если его отошлют. Эта мысль ему не понравилась. Совсем. Они почти каждый день находили возможность проводить время вместе. И почти каждую ночь.
Тави почувствовал, что снова начинает краснеть от одних только мыслей о Китаи. Однако он несколько удивился, когда понял, что мысль о расставании с ней ему не нравится не только из-за того, что ему придется отказаться от… альтернативного общения с ней. Китаи была красивой и завораживающей молодой женщиной, остроумной, честной и верной, и обладала удивительным умением сопереживать – прежде Тави видел подобное лишь у заклинателей воды, вроде его тети Исаны.
Она стала его другом. Более того, он был связан с Китаи невидимыми узами, вроде тех, которые связывают каждого марата со своим тотемным существом. Все мараты, которых встречал Тави, не расставались со своими тотемами, Китаи называла их чала. Ее отца, которого звали Дорога, главу клана Гарганта, никогда не видели без огромного черного гарганта по имени Ходок. А случаи, когда Хашат, глава клана Лошади, ходила на собственных ногах, Тави мог сосчитать по пальцам одной руки.
Тави испытывал тайное беспокойство, что расставание с ним может причинить вред Китаи. Ведь после пребывания на юге ему предстоит три года прослужить в легионе и оказаться на дальних окраинах Алеры, а не в столице, где должна находиться Китаи как посол своего народа.
Три года. Потом новое назначение. И еще одно. Курсоры Короны редко проводят много времени в одном месте.
Он уже скучал по Китаи. Хуже того, он ничего не сказал Гаю о связи между ними и о том, какой вред разлука может ей причинить. Он никогда не формулировал своих подозрений Первому консулу. И если отбросить обычные тревоги, он и сам не понимал, почему инстинкты подсказывали ему, что он не должен раскрывать Гаю тайн, которые позволили бы Первому консулу манипулировать своими курсорами. Тави вырос на окраине страны, на опасных землях, где жизнь научила его доверять интуиции.