Он медленно открыл глаза, улыбнулся так, как не улыбался никому другому, и Исана испытала ни с чем не сравнимую радость.
Она закрыла глаза и провела щекой по его груди:
– Мой господин, любовь моя.
– Я люблю тебя, Исана, – сказал он.
Правда его слов зазвенела в ее сердце. Она ощущала ее, словно полноводную реку, текущую между ними.
– Я люблю тебя, – прошептала она и содрогнулась от наслаждения. – Это… это подобно сну. Я боюсь, что стоит мне открыть глаза, как все исчезнет и я окажусь одна, в своей постели.
– Я не смогу пережить, если все это окажется ненастоящим, – прошептал Септимус в ее волосы. – Тебе лучше не просыпаться.
Исана открыла глаза и обнаружила, что находится в незнакомой спальне.
А вовсе не в лунном свете.
И она больше не была юной.
И влюбленной.
Септимус.
У нее бывали похожие сны и прежде – точнее, воспоминания, идеально сохранившиеся, как цветок, вмерзший в глыбу льда. Они делали сон таким реальным, что, пока она спала, Исана не понимала, что это всего лишь сон.
И сейчас, проснувшись, она испытала такую же сильную боль, что и раньше. Медленная, мучительная агония охватила все ее тело, напоминая о том, что могло произойти, но не произошло. Это было настоящей пыткой, но снова увидеть его, прикоснуться к нему стоило этой боли.
Она не плакала. Слезы остались в далеком прошлом. Исана знала, что до утра воспоминания потускнеют, станут бледными призраками прошлого. А сейчас она изо всех сил старалась их не отпускать.
Дверь открылась, Исана подняла голову и увидела своего брата, который заглянул в комнату. Бернард вошел, остановился перед кроватью и тепло улыбнулся.
Она постаралась улыбнуться в ответ.
– Бернард, – устало сказала Исана. – Как бы я хотела, чтобы прошло хотя бы несколько недель, в течение которых я бы не теряла сознание в самые критические моменты.
Брат наклонился и заключил ее в медвежьи объятия.
– Скоро все пройдет, – сказал он. – Консул Церерус говорит, дело в том, что твоя водяная магия очень сильна, но тебе не хватает магии металла, которая помогала бы тебе переносить боль других людей.
– Консул Церерус, – сказала Исана. – Значит, мы у него в гостях?
– Да, – кивнул Бернард. – В его гостевых покоях. Он предложил воспользоваться его цитаделью гражданам, которые оказались в ловушке.
Исана приподняла брови:
– В ловушке? Бернард, что происходит?
– Война, – коротко ответил он. – Консул Калар выдвинул свои легионы к Церере. Вскоре здесь начнется сражение.
– Идиот. – Исана тряхнула головой. – Насколько я понимаю, покинуть город мы уже не успеваем?
– Во всяком случае, не подвергаясь опасности, – ответил Бернард. – Ты была одной из целей убийц, напавших на ресторан, в городе полно агентов Калара, а его передовые части уже рядом. Здесь тебе ничто не угрожает. С тобой будет оставаться Джиральди, а также Линялый.
Исана резко выпрямилась:
– Линялый здесь, в Церере?
Бернард указал большим пальцем себе за плечо:
– Более того, он в коридоре. И вооружен. Я никогда не видел, чтобы кто-то сражался так, как он. – Он покачал головой. – Я всегда считал, что он всего лишь опозорившийся легионер.
– Почему он здесь? – резко спросила Исана. – Почему не с Тави?
Бернард удивленно заморгал:
– Тави? Я знаю, что Гай отправил Линялого в Академию в качестве раба… – Он нахмурился. – Сана? Ты огорчена…
Исана с трудом подавила панику и заставила себя успокоиться.
– Сожалею… просто я… Ну, когда ты сказала мне, чтобы я купил Линялого, я это сделал. И не задавал вопросов. Я не сомневался, что у тебя есть причины, но… – Наступила неловкая пауза. Наконец Бернард спросил: – Ты ничего не хочешь мне рассказать?
Исана не осмелилась посмотреть брату в глаза.
– Пока нет.
Бернард нахмурился еще сильнее.
Прежде чем он успел задать новый вопрос, Исана кивком показала на рабочую одежду Бернарда, его лесной плащ:
– Куда ты собрался?
После недолгих колебаний он криво улыбнулся.
– Не могу сказать, – ответил он. – Пока нет. Миссия.
– Какая миссия? – спросила Исана, склонив голову набок. – О, понимаю, миссия Амары.
– Да, – немного смущенно пробормотал Бернард.
– Ты с ней счастлив, верно?
На губах ее младшего брата появилась улыбка.
– Да.
А у Исаны был Септимус. Она ощутила боль, но постаралась скрыть ее за улыбкой.
– Насколько я слышала, очень счастлив, – сухо добавила Исана.
– Исана! – возмутился Бернард, и его лицо раскраснелось.
Исана негромко рассмеялась:
– Значит, вы скоро уходите?
– До рассвета, – вздохнул он. – Я надеялся, что ты проснешься.
– А ты… – Она нахмурилась. – Это…
Он улыбнулся и коснулся ее плеча:
– Со мной ничего не случится. Я обо всем тебе расскажу, когда мы вернемся.
Она ощутила уверенность и честность Бернарда, когда он прикоснулся к ее плечу, но также сомнения и страх. Хотя ее брат не боялся за свою жизнь и не был во власти своих тревог, он прекрасно понимал, что подвергается опасности и что в будущем ни в чем нельзя быть уверенным.
В дверь постучали, и Джиральди заглянул в спальню.
– Граф, – сказал он, – ваша худенькая графиня только что направилась в башню. Она сказала, что вам следует поспешить.
Бернард коротко кивнул, повернулся к сестре и крепко обнял ее на прощание. Исана знала, что ее ребра выдержат, ей довелось перенести немало таких объятий Бернарда в прошлом, но застонала и слегка оттолкнула его от себя. Иногда он только так понимал, что пора остановиться.
– Джиральди побудет с тобой, – сказал он. – Я тебя люблю.
– А я тебя, – ответила Исана. – Удачи тебе.
Бернард наклонился, поцеловал ее в лоб и встал.
– Хорошенько ее охраняй, центурион.
– Учи свою бабушку высиживать яйца, – проворчал Джиральди, подмигивая Исане.
– Что? – бросил Бернард через плечо.
– Есть, доблестный господин! – ответил Джиральди.
– Ужасно, – пробормотала Исана. – В нынешних легионах совсем нет дисциплины.
– Да, просто возмутительно, – согласился ветеран. – Домина, вам что-нибудь нужно? Еда, питье?
– Сначала я бы хотела побыть одна, – ответила она. – А потом что-нибудь попроще.
– Я все принесу, – сказал Джиральди.
– Центурион, пожалуйста, пришли Линялого. Я хочу с ним поговорить.
Джиральди помедлил у двери:
– Это раб со шрамами? Человек-легион? – (Исана молча посмотрела на него.) – Мне показалось необычным, что старина Линялый столько времени провел в вашем домене, и я ни разу не видел, чтобы он брал в руки нож. Я думал, у него столько шрамов на руках из-за работы в кузнице. А вчера ночью он прошел сквозь строй маньяков так, словно они были сотканы из паутины. Так что возникает вопрос: кто он такой?
Исана сложила руки на груди и принялась нетерпеливо постукивать пальцами.
– Хм… – проворчал Джиральди и захромал из спальни. – Ничего не понимаю.
Через несколько мгновений в спальню вошел Линялый. Он все еще был в простой, перепачканной кровью одежде слуги, но с поясом легионера, на котором висел старый меч, в старом темно-синем плаще и сапогах легионера. На левой его руке Исана заметила небрежную повязку из окровавленной тряпки, но если рана и причиняла ему боль, виду он не подавал.
Он закрыл за собой дверь и повернулся к Исане.
– Тави? – тихо спросила она.
Линялый вздохнул, чтобы успокоиться.
– На задании. Гай отправил его в поле.
Исана почувствовала, как ее охватывает паника.
– Гай знает?
– Думаю, да, – спокойно ответил Линялый.
– Тави один?
Линялый покачал головой, и волосы, как обычно, скрыли его лицо, не позволяя ей увидеть его выражение.
– С ним Антиллар Максимус.
– Максимус? Юноша, чью жизнь Тави спас дважды?
Линялый не убрал волос с лица, но его голос стал жестче.
– Юноша, который дважды проявил верность своему другу и стране. Максимус был готов отдать свою жизнь, чтобы защитить Тави от сына консула. Никого нельзя просить о большем.
– Я не стану отрицать его готовность отдать свою жизнь, – сказала Исана. – Меня беспокоят его способности. Великие фурии, Арарис. Антиллару еще очень многому предстоит учиться.
– Говорите тише, моя госпожа, – сказал Линялый, и его голос прозвучал одновременно мягко и предупреждающе.
Исана никогда не понимала, как ему это удается, и устало тряхнула головой.
– Линялый, – поправилась она, – я не твоя госпожа.
– Как пожелаете.
Она нахмурилась и небрежным жестом отмахнулась от возражений.
– Почему ты не остался с ним?
– Мое присутствие привлекло бы к нему ненужное внимание. Гай отправил его в недавно сформированный Алеранский легион. – Линялый указал на жуткое клеймо на своем лице – клеймо труса, сбежавшего с поля боя. – Я не мог оставаться рядом с ним. А если бы мне пришлось сражаться, меня могли бы узнать, что привело бы к неприятным вопросам: почему один из телохранителей принцепса Септимуса, предположительно погибший двадцать лет назад, охраняет молодого человека?
– Гаю не следовало посылать туда Тави, – не унималась Исана. – Он хотел его изолировать. Хотел сделать Тави уязвимым.
– Он хотел уберечь Тави от ненужного внимания и отправил в безопасное место, – возразил Линялый.
– Да, в легион, – мрачно сказала Исана; в ее тоне слышалось явное недоверие. – Перед началом гражданской войны.
Линялый покачал головой.
– Вы не продумали ситуацию до конца, госпожа, – сказал он. – Первый алеранский – единственный легион, который не будет принимать участия в гражданской войне. В нем слишком много солдат и офицеров, чья верность отдана разным городам и консулам, а семьи принадлежат к враждующим сторонам. Более того, легион формировался в западной части долины Амарант, далеко от полей сражений, и меня не удивит, если мы узнаем, что Гай послал Тави на запад, подальше от театра военных действий.