Красс пытался встать.
Но всякий раз Тави отбрасывал его на деревянный пол точными тяжелыми ударами.
Ему пришлось четырежды сбивать Красса с ног, прежде чем рыцарь застонал и остался лежать на спине. Все его лицо было залито кровью.
Руки Тави ужасно болели. Он не успел надеть тяжелые боевые перчатки и рассек костяшки пальцев о голову Красса. Что ж, ему не следовало удивляться – голова оказалась такой же твердой, как у Макса.
– Мы закончили? – задыхаясь, спросил Тави.
– Вор, – сказал Красс.
Во всяком случае, Тави так показалось. Слово получилось едва слышным и невнятным. Ничего удивительного – губы Красса были разбиты, нос сломан, и, возможно, он лишился нескольких зубов.
– Может быть. Но я скорее умру, чем подниму руку на собственную кровь.
Красс бросил на него свирепый взгляд, но Тави уловил стыд в глазах юноши.
– Насколько я понимаю, все дело в красном камне? – спросил Тави.
– Не знаю, о чем ты говоришь, – мрачно сказал Красс.
– Тогда я ничего не знаю о кошельке, – хмуро глядя на избитого юношу, ответил Тави.
Он не обладал преимуществами опытного заклинателя воды, но и без этого дара прекрасно умел читать людей. Тави не сомневался, что Красс не лгал о камне.
– Теперь ты получишь то, чего желаешь, – спокойно сказал Красс. – Доложишь о моем поступке командиру. И меня с позором вышвырнут из легиона.
Тави задумчиво посмотрел на Красса:
– Никого не отправляют домой с позором за то, что он упал с лестницы.
Красс удивленно заморгал:
– Что?
– Рыцарь, как ты думаешь, почему бьют барабаны? Чтобы головастикам крепче спалось? Началась мобилизация, и я не стану лишать легион сильного рыцаря и трибуна-целителя. – Тави протянул руку. – Насколько мне известно, ты упал с лестницы, и ничего больше. Вставай.
Юноша недоуменно посмотрел на руку Тави, потом неуверенно взял ее и позволил помочь ему подняться на ноги. Он выглядел испуганным, но Тави знал, что его раны – хотя и были болезненными – не слишком серьезные.
– Насколько я понимаю, тебя послала мать? – спросил Тави.
– Нет, – ответил Красс.
Тави скептически приподнял бровь.
В глазах Красса сверкнул гнев.
– Я не ее слуга. И не пес.
– Но тогда почему ты здесь?
– Она моя мать, – сказал Красс, сплевывая кровью. – Я пытаюсь за ней присматривать.
Глаза Тави широко раскрылись, он неожиданно понял мотивы юноши.
– Ты это сделал не для того, чтобы ее защитить, – тихо сказал Тави. – Ты пытался защитить меня.
Красс застыл, а в следующее мгновение отвернулся.
– Вот почему ты не обнажил меч, – продолжал Тави. – Ты не хотел, чтобы я пострадал.
Красс вытер рот рукавом туники.
– У нее… тяжелый характер. И она в ярости. Она куда-то ушла ночью. Я рассчитывал найти тебя и вернуть ей кошелек. Я бы сказал, что нашел его на земле. – Красс покачал головой. – Я не хотел, чтобы она совершила что-нибудь необдуманное. Иногда ею овладевает гнев.
– Как с Максом, – сказал Тави.
– Да. – Лицо Красса исказила гримаса, и он посмотрел в сторону лагеря. – Максимус… часть шрамов он получил из-за меня. Он признавался в проступках, которые совершал я, чтобы меня защитить. – Он посмотрел на Тави. – Ты мне не нравишься, Сципио. Но Макс с тобой дружит. А я ему должен. Вот почему я пришел сюда. Я хотел помириться. Если бы мы могли… – Он пожал плечами. – Проводить вместе время, не так, как в Антилле. Мать сказала, что она собирается извиниться перед ним за то, как она с ним обращалась.
Тави почувствовал, как его охватывает гнев, направленный на мачеху Макса. Да, она ему кое-что предложила. Она снова попытается убить Макса. У Тави возникло подозрение, что Красс не способен объективно относиться к матери. Он никогда не поверит, что его мать собирается отнять у Макса жизнь.
Тави засунул руку в карман, достал шелковый кошелек, незаметно вытряхнув в карман красный камень, и протянул кошелек Крассу.
Красс его взял.
– Я мог бы доложить об этом командиру, – тихо сказал юноша.
– Я мог бы внезапно вспомнить, что ты не падал с лестницы, – без особой обиды ответил Тави. – Но думаю, что мы оба и так уже много сил потратили зря.
Красс подбросил на ладони опустевший кошелек и сунул его в карман.
– Возможно, мне следовало просто попросить.
Тави покачал головой:
– Извини за… лицо.
Красс пожал плечами:
– Я сам виноват. Напал на тебя, первым нанес удар. – Он осторожно коснулся носа и поморщился. – Где ты научился такому броску?
– У маратов, – ответил Тави. – Пойдем, я опаздываю. Мы оба должны быть на общем сборе.
Красс кивнул, и они вместе зашагали к палатке Сирила.
Они не прошли и двадцати шагов, когда ярчайшая полоса танцующего оранжевого огня взметнулась над горизонтом, словно вздыбившаяся океанская волна.
– Во́роны, – пробормотал Тави, не отрывая глаз от горизонта.
В следующее мгновение ночь озарил ослепительный белый свет, оглушительный удар грома заставил Тави пошатнуться, и он едва не потерял равновесие. Он успел поддержать Красса, когда юноша начал падать. Все продолжалось лишь мгновение, потом гром смолк, в ушах у Тави зазвенело, но пылающий свет все еще горел в ослепленных глазах, и темноту расцветили медленно вращающиеся оттенки радуги.
Наконец его глаза вновь приспособились к темноте, и в ушах перестало звенеть. Все его инстинкты кричали о катастрофе, и он максимально ускорил шаг, чтобы поскорее вернуться в город, в лагерь легиона. Красс с ошеломленным лицом следовал за ним.
На укреплениях полыхал огонь. Тави слышал крики раненых и ржание напуганных лошадей. Люди кричали и в панике разбегались в разные стороны.
Тави добежал до палатки командира и остановился как вкопанный. Там, где только что была палатка Сирила, в почерневшей земле зияла огромная дыра. Повсюду валялись тела и части тел.
Над головой снова прогремел гром, словно в голодном предчувствии.
– Сципио! – раздался отчаянный крик; Тави повернулся и увидел бегущего к нему Макса.
– Что произошло? – спросил Тави дрогнувшим голосом.
– Молния, – задыхаясь, ответил Макс. Он потерял половину одной брови, на лбу и щеке виднелись следы ожогов. – Про́клятая во́ронами стена молний. Обрушилась, точно молот, примерно в двадцати футах от нас. – Макс посмотрел на развалины. – Как раз в тот момент, когда в палатке командира шло совещание.
– Великие фурии, – выдохнул Тави.
– Фосс и другие целители пытаются помочь тем, кто уцелел, но шансов немного. – Он сглотнул. – Насколько мне известно, ты единственный оставшийся в живых офицер.
Тави посмотрел на Макса:
– Что ты хочешь этим сказать?
Макс мрачно посмотрел на дыру на месте командирской палатки.
– Я хочу сказать, что ты теперь командир Первого алеранского легиона, Сципио.
Глава 30
Тави бросил свою скатку и сундучок возле тлеющих руин – всего, что осталось от командирской палатки.
– Ладно, – сказал он Фоссу, присаживаясь на сундучок. – Я слушаю.
– Командир жив, – сказал Фосс. Старый целитель выглядел измученным, и седина в волосах и бороде стала гораздо заметнее. – Но он получил серьезные ранения. Я даже не знаю, придет ли он в себя. И если придет, он едва ли сможет ходить.
Тави постарался сохранять спокойное выражение лица, но не знал, получается ли у него. Лгать своей тете было гораздо легче, чем делать вид, что он полностью владеет ситуацией, когда на самом деле ему хотелось с криком убежать и спрятаться где-нибудь подальше.
А вокруг легион готовился к сражению.
Он не мог убежать и спрятаться.
– Первое копье встанет на ноги через час или два, – продолжал Фосс. – Старому Маркусу повезло. Он вышел, чтобы принести несколько чашек с чаем, когда это произошло. Максимус сумел до него добраться и вытащить из огня. У него будет еще несколько шрамов.
– Никто не заметит, – сказал Тави.
Фосс усмехнулся, показав зубы:
– Верно. – Он немного помолчал, откашлялся и сказал: – У нас двое уцелевших.
– И кто они?
– В этом все и дело, – признался Фосс. – Я не знаю.
Тави поморщился.
– Они нам расскажут, если придут в себя. Они получили очень тяжелые ожоги. Такое впечатление, словно с них содрали кожу. Там был такой жар, что часть доспехов расплавилась. – Фосс вздрогнул. – Мне довелось быть свидетелем страшных вещей, но ничего подобного мне раньше не встречалось.
– Скажи, ты видел госпожу Антиллус сегодня ночью? – спросил Тави.
Фосс довольно долго молчал.
– Нет, господин, – наконец ответил он.
– А ее присутствие могло бы что-то изменить?
– Наверное, – проворчал Фосс. – Может быть. Трудно сказать что-то определенное.
Тави кивнул и посмотрел на подходившего к ним Макса:
– Первое копье уцелел.
Макс заулыбался, затем встряхнулся и отсалютовал. Тави недовольно повел плечами, но ответил тем же.
– Ну, уже кое-что, – ответил Макс. – Вспомогательные части готовы выступить. Четыреста всадников и восемьдесят разведчиков.
– Что с лошадьми? – спросил Тави.
Макс скорчил гримасу:
– Мы потеряли пару лошадей посыльных. Исчезли две самые быстрые. И госпожа Антиллус.
Тави покачал головой:
– У меня появилось искушение сделать крайне неприятный вывод.
– У меня тоже… – начал Макс и смолк.
– Вы полагаете, что она имеет отношение к атаке на командира? – проворчал Фосс.
Тави покачал головой, понимая, что, если он выскажет свои сомнения вслух в присутствии других легионеров, это станет поводом для обвинений перед трибуналом.
– У нас нет никаких данных, центурион. Но возникло множество вопросов, на которые я хотел бы получить ответы.
Макс нахмурился:
– Составьте список. Я постараюсь проявить воображение, когда буду их задавать.
– Пока будешь тренировать свое воображение, седлай коней. Назначаю тебя трибуном вспомогательных частей. Я хочу, чтобы ты был с ними, когда они найдут канимов.