а повернулась набок, глаза остались широко раскрытыми. Металлическая стрела толщиной с большой палец Тави торчала из его шлема. Тонкая струйка крови полилась по невидящему глазу легионера, но ее тут же смыл дождь.
Через несколько секунд Тави вновь услышал гудящие звуки, и со стороны моста раздались крики, затем оглушительный рев, и Насауг с кривым мечом в руке удивительно легко ворвался в узкий проход. Военачальник убил троих легионеров, прежде чем кто-то из них успел отреагировать, его массивный меч разрубал кости и плоть даже сквозь стальные доспехи. Он парировал выпад другого легионера, схватил край его щита одной рукой, коротким мощным движением швырнул его через край моста, и легионер с криком упал в воду.
Насауг отбросил в сторону еще двух легионеров, разбил несколько заговоренных фонарей быстрыми четкими ударами, и все вокруг погрузилось в темноту. Но в свете участившихся красных молний Тави видел, как все новые и новые канимы проникают в проход, занятый Насаугом.
Ветеран рядом с Тави приподнялся, чтобы выстрелить в Насауга из лука.
– Нет! – закричал Тави. – Оставайся в укрытии.
Вновь послышалось уже знакомое гудение, и стальная стрела пробила доспехи легионера насквозь. Он застонал и упал – и закричал от боли и ужаса, когда ухмылявшийся каним появился из темноты. Легионеры сражались с вражескими воинами в полнейшем мраке, который озаряли лишь вспышки красных молний. Люди и канимы кричали от ярости, боли, страха и гнева.
Тави лежал неподвижно. Он понимал, что если встанет, то снайперские металлические стрелы его прикончат, однако атака канимов получилась такой стремительной, что Тави оказался отрезанным от находившихся внизу легионеров. Если он спустится вниз, то будет сражаться с канимами в одиночку, вооруженный лишь гладием.
Тави не помнил, как он вытащил меч, но пальцы у него болели – он слишком сильно сжимал рукоять, отчаянно пытаясь найти путь к спасению.
Затем по ступенькам начал подниматься каним в черных доспехах, красные глаза которого горели в темноте. Тави знал, что у него осталось несколько секунд.
Его время заканчивалось.
Глава 46
Тави некуда было бежать, негде спрятаться, и он знал, что, если он ничего не предпримет, его убьют.
Поэтому, когда каним поднимался по ступенькам, Тави издал отчаянный крик ужаса и ярости и, собрав все оставшиеся у него силы, прыгнул на закованное в доспехи тело.
Он сильно ударил канима в грудь, и, хотя тот был больше, Тави немало весил в доспехах, к тому же он успел разогнаться и застать противника врасплох. Каним упал навзничь на каменную поверхность моста. Прежде чем его враг успел прийти в себя, Тави несколько раз ударил своим шлемом в нежный нос канима, затем двумя руками поднял меч и изо всех сил вогнал его в горло врага.
Либо удар пришелся не туда, либо каним оказался слишком крепким, чтобы умереть сразу, но он успел схватить Тави одной рукой и отшвырнуть его от себя. Тави врезался в мост, но его доспехи смягчили удар, и он сумел подняться на ноги одновременно с раненым канимом, оскалившим зубы в жуткой ухмылке.
– Командир! – услышал Тави голос, и в ночи полыхнуло пламя, ударившее между ним и канимом.
В его свете Тави успел разглядеть черты своего противника – того самого седого канима, который вернул ему меч, а потом вокруг опустились рыцари Воздуха.
Но прежде чем они успели приземлиться, Насауг повернулся и метнул один из стальных прутьев, которые Тави изучал вчера. Он со страшной силой ударил одного из рыцарей в колено, и тот рухнул на землю.
Красс приземлился рядом с Тави, напрягся и метнул пламя в ближайшего канима. Оно не причинило ему особого вреда, но заставило отступить, и этого оказалось достаточно. Рыцари Воздуха подхватили Тави под руки и взмыли с моста в ночное небо. Вспышки молнии осветили Насауга, метнувшего в Красса еще один стальной прут, но молодой трибун ловко отбил его клинком, и уже через несколько мгновений они оказались вне досягаемости врага.
Однако у противника все еще имелась возможность их атаковать – стальные смертоносные стрелы.
Вновь послышалось гудение, и один из рыцарей Воздуха, державших Тави, застонал, полетел вниз и исчез в темноте. Единственный оставшийся рыцарь едва не уронил Тави, и все вокруг отчаянно завертелось. Но в следующий миг рядом оказался Красс, занявший место упавшего рыцаря, и уставший и поредевший отряд приземлился на второй защитной позиции, в сотне ярдов от южного края моста.
Следующие несколько часов прошли в темном холодном мраке. Почти две когорты погибли после первого отчаянного натиска регулярных войск канимов. Пали все легионеры первой когорты – от стальных стрел и яростного натиска воинов, которых вел сам Насауг. Девятая когорта попыталась перейти в контратаку, воспользовавшись возникшим хаосом, но почти все они погибли в полнейшем мраке под ударами воинов Насауга. Большей части одной центурии удалось отойти назад, к следующему уровню обороны, но восемьдесят процентов этой когорты погибли на мосту. Даже не все раненые, сумевшие добраться до целителей, смогли получить помощь – работы у целителей было слишком много. Не хватало рук, и легионеры, которые выжили бы при других обстоятельствах, умирали, дожидаясь, когда до них дойдет очередь.
Погибло почти шестьсот алеранцев.
И все это заняло семь-восемь минут.
Тави помнил, как выкрикивал приказы, выслушивал отчаянные вопросы и ответы Первого копья. Постоянно не хватало света. Канимы уничтожили все лампы, до которых смогли добраться они или их снайперы. Теперь заговоренных ламп не хватало, ведь многие из них остались в городе – они сыграли свою роль и помогли уничтожить в огненной ловушке множество канимов. Еще дважды Тави пришлось сталкиваться с огромными канимами в полнейшей темноте, и тогда он сражался только для того, чтобы отбиться, отступить и выжить.
Канимы сумели сломить сопротивление легионеров и занять еще две защитные стены на мосту, и теперь вопрос состоял в том, кто первым доберется до центральной арки – канимы или алеранские инженеры, пытавшиеся взорвать мост.
В темноте и панике канимы одержали победу. Тави с ужасом смотрел, как сам Насауг перепрыгивает через более низкие оборонительные сооружения в верхней части моста, убивает полдюжины алеранцев, защищавших стену, а затем охотится за убегающими легионерами.
Тави знал: если канимов сейчас не остановить, они используют склон, идущий от южного края моста, чтобы смять оставшиеся оборонительные линии и прорваться на северный конец моста, а затем в город, расположенный на другом берегу реки. Туда, где прятались уцелевшие жители.
Каким-то образом ему и Первому копью удалось собрать надежных легионеров у последней стены на мосту, а Красс и измученные рыцари Воздуха занимали вершину городской стены за их спинами. Тави приказал сложить мебель, которую вытащили из ближайших домов, в две большие груды, которые облили вином, и Макс все поджег, чтобы обеспечить легионеров светом, и поддерживал огонь при помощи фурий. Рыцари направили мощный ветер в лица канимов, чтобы защитить огонь и ослепить врага под проливным дождем. Тут Первое копье и повел легионеров в отчаянную атаку. Тави со стены наблюдал, как сошлись легионеры и канимы, но теперь, когда фронт был ограничен шириной моста, канимы потеряли разгон, появился свет – и преимущество перешло к более организованным и отчаявшимся легионерам. Шаг за шагом, оскальзываясь в лужах крови, они теснили канимов назад, пока враг не отступил за стену и сам не перешел к обороне.
Тави, в свою очередь, отдал приказ легионерам отступить к последней стене на мосту, опасаясь, что снайперы канимов смогут нанести им серьезные потери, если они будут оставаться на открытом месте.
И на час сражение прекратилось.
Тави опустился на землю за последней стеной и некоторое время сидел неподвижно. Он снял шлем, поднял голову вверх и стал пить падающие с неба капли. За последние несколько часов дождь постепенно ослабел, ночь выдалась слишком холодной, и Тави периодически начинал дрожать.
– Командир? – тихо спросил Эрен; Тави не слышал, как он подошел. – Ты в порядке?
– Просто устал, – ответил Тави.
– Тебе нужно уйти с дождя. Поесть горячего.
– Нет времени, – ответил Тави. – Они видят в темноте. А мы нет. Они снова атакуют нас еще до рассвета. Нужно, чтобы трибун Кимнея нашла все заговоренные лампы и дерево, способное гореть, а также все остатки алкоголя в городе. Нам необходимо разжечь костры. Валиар Маркус посчитает людей. Пусть Фосс сделает отчет о количестве погибших и раненых и передаст его Первому копью.
Эрен нахмурился и кивнул:
– Хорошо, но после этого…
– После этого, – сказал Тави, – найди двух самых быстрых лошадей и скачи отсюда.
Эрен замолчал.
– Это твой долг, – тихо сказал Тави. – Первый консул должен знать о возможностях ритуалистов. И о металлических стрелах, которыми вооружены канимы. И… – Он тряхнул головой. – Скажи ему, что мы обязательно найдем способ обрушить мост. И передай мои извинения – я не сумел его сохранить.
После долго молчания Эрен ответил:
– Я не могу уйти от своих друзей.
– А ты не уходи, а беги – так быстро, как только сможешь. – Тави встал и надел шлем. Потом положил руку на плечо Эрена и посмотрел ему в глаза. – Если Гай ничего не узнает, получится, что наши люди погибли напрасно. Ты не должен допустить, чтобы это произошло.
Дождь хлестал по лицу маленького курсора, и волосы облепили его голову. Наконец он кивнул:
– Хорошо.
Тави благодарно сжал его плечо. Что ж, так хотя бы один его друг уцелеет.
– Не задерживайся.
Эрен слабо улыбнулся, небрежно отсалютовал, повернулся и поспешно ушел.
Из темноты послышался тихий голос Макса:
– Знаешь, он прав.
Тави вздрогнул и повернулся в ту сторону, откуда доносился голос Макса:
– Во́роны, Макс. Ты только что отнял у меня десять лет жизни.
Макс фыркнул:
– Однако складывается впечатление, что ты все равно не намерен ими воспользоваться.