По полдюжины рыцарей оказались по обе стороны от носилок, чуть ниже корпуса, чтобы нанести удар по тем, кто их нес. Очевидно, кто-то их предупредил, потому что носилки резко опустились на шесть футов и ушли влево, в сторону тех врагов, что находились с фланга.
Рыцари Калара бросились в атаку, чтобы вонзить копья в окна носилок, но их дверца неожиданно распахнулась, и Олдрик Меч появился на подножке, его ноги были согнуты, одной рукой он держался за сиденье внутри, в другой сверкал длинный клинок. Пара быстрых выпадов, и два копья были сломаны, а затем рассечено бедро одного из рыцарей, из него брызнул фонтан крови, другой рыцарь получил удар по голове, и кровь начала заливать ему лицо и глаза, превращаясь в алый туман.
Госпожа Аквитейн проскользнула под рукой Олдрика и сделала повелительный жест. Клочья белого тумана собрались у кончиков ее пальцев, словно миниатюрный шквал, и тут же превратились в огромное облако непроницаемого тумана. Амара, находившаяся над всеми, увидела, как носилки дернулись в одну сторону, потом в другую, и атакующим рыцарям пришлось отскочить. Они были ослеплены и потеряли способность поддерживать друг друга – не говоря уже о том, что столкновение с массивными носилками на такой малой высоте привело бы к фатальным последствиям – кроны деревьев находились совсем близко.
Теперь Амара все поняла. Калар знал, что в носилках находилась госпожа Аквитейн, которая лишь понемногу применяла магию воды, сохраняя силы для схватки с ним, когда он попытается атаковать. Консул не отличался особым мужеством и с легкостью жертвовал жизнями своих рыцарей в надежде, что они утомят, ранят или даже убьют госпожу Аквитейн. Однако такая тактика давала ему ряд преимуществ, и он пользовался ею самым безжалостным образом. Амара видела, что четыре рыцаря, которые несли носилки, очень устали, и любые дополнительные маневры отнимали у них силы.
Вражеские рыцари дождались, когда носилки вылетят из облака, созданного госпожой Аквитейн, и тут же снова пошли в атаку. На этот раз они были готовы, и когда Олдрик распахнул дверцу и ударил одного рыцаря, второй метнул копье, усилив бросок магией.
Рука Олдрика описала идеальную дугу, чтобы парировать бросок, но на долю секунды опоздала, и копье пробило его правое бедро.
Фехтовальщик покачнулся и едва не упал, и, хотя Амара знала, что Олдрик в случае нужды мог игнорировать боль, способную лишить сознания сильного человека, нога больше не могла выдерживать его вес. Госпожа Аквитейн схватила его за шиворот и втащила обратно в носилки, а рыцари Воздуха подлетели еще ближе с копьями и мечами, приготовившись нанести новые удары.
Одного отбросило назад, и он начал падать, потеряв контроль над полетом, и вскоре скрылся за деревьями – возможно, получил удар, которого Амара не заметила. Другой подобрался к носилкам слишком близко, через мгновение его голова и плечи оказались внутри, после чего он начал падать точно камень, а его голова болталась на сломанной шее. Еще одно облако белого тумана скрыло от Амары происходящее, но она слышала крики – вражеские рыцари оставались рядом и продолжали атаковать.
Калар подвел свое крыло еще ближе и нетерпеливо обнажил меч – так волк начинает облизывать клыки. Он указал мечом вперед, полностью сосредоточившись на носилках, начал отдавать приказы своему эскорту и…
…И Амара поняла, что он до сих пор ее не заметил.
Во рту у нее пересохло, и на секунду ей показалось, что она сейчас уронит меч. Бренсис Калар, консул Калара. Один из величайших магов, человек, утомивший госпожу Аквитейн и госпожу Пласиду почти до полного изнеможения, продолжавший полностью контролировать ход воздушного сражения и держаться в воздухе. Считалось, что он один из лучших фехтовальщиков, а его талант к заклинанию огня таков, что однажды он сумел потушить настоящий пожар, когда чуть не сгорели его леса с ценными породами дерева. О нем рассказывали, что он убил левиафана, который охотился возле его побережья, и использовал свою силу и власть с таким удивительным мастерством, что намеревался сбросить самого Гая с трона.
И что еще хуже, Амара видела, что́ он сделал в своем городе с людьми, которые были ему преданы. Она точно знала, с кем имеет дело: настоящее чудовище во всех смыслах этого слова – подлый убийца, надевавший на детей ошейники рабов, превращая их в безумных Бессмертных, способных служить только ему. Его агенты убивали курсоров по всей Алере, многие из них были друзьями Амары. Его интересовала только одна жизнь – его собственная. Если он обратит свое могущество против Амары, он сможет прихлопнуть ее, как муравья, не поколебавшись ни на секунду.
Но если он не узнает, что она здесь, – пока не станет слишком поздно, – тогда у нее остается шанс. Он всего лишь человек. Опасный, могущественный, умелый, но все же человек. Возможно, даже не потребуется наносить смертельный удар. Они находились на расстоянии в двести футов над носилками, но, если она сумеет заставить его опуститься вниз, лишить контроля всего на несколько секунд, лес разберется с ним, как и с другими рыцарями, упавшими на землю. Впрочем, Амара понимала, что малейшая ошибка будет стоить ей жизни.
Но если она ничего не предпримет, он почти наверняка собьет носилки на землю, и все, кто находится внутри, погибнут.
Так что выбор был не таким уж трудным. И хотя она начала дрожать сильнее, погружаясь в пучины ужаса, Амара бросилась вперед, максимально сузив свой поток воздуха, чтобы Калар и никто из его рыцарей ничего не заметили. Она опередила их, стараясь предвидеть направление их полета.
Затем она сжала рукоять меча с такой силой, что боль пронзила ее правую руку, и отпустила Циррус, а вместе с фурией и свой воздушный поток.
Амара падала вниз к далеким маленьким носилкам в полнейшей тишине, не пользуясь магией, которая могла бы выдать ее присутствие такому могущественному магу, как Калар. Она знала, как направлять падение, вытянула руки и ноги и летела вниз с возрастающей скоростью, полностью сосредоточившись на своей цели – шее консула Калара, полоске белой кожи, видневшейся из-под серо-зеленого плаща.
Внезапно она оказалась совсем близко, всего один вздох – между ним и носилками оставалось несколько сот футов – прямо под ними, он продолжал лететь тем же курсом и наблюдал за носилками, постепенно появлявшимися из тумана. Амара взяла рукоять меча двумя руками и направила его вниз, продолжая падать.
В следующее мгновение она закричала и нанесла удар, призывая Циррус.
Ветер поднялся сплошной стеной, врезавшись в воздушные потоки Калара и его эскорта.
В самую последнюю секунду один из Бессмертных, летевший рядом с Каларом, поднял глаза и метнулся вперед, бросив свое тело между мечом Амары и спиной Калара.
Амара вложила в атаку на Бессмертного всю свою силу. Меч пробил доспехи, словно их не было, и вошел в тело по рукоять. А для нее самой столкновение получилось подобным удару. Она услышала треск, и в левой руке вспыхнула невероятная боль. Мир закружился, она потеряла ориентировку и почти перестала ощущать присутствие Циррус.
Что-то врезалось в ее левую ногу, и она почувствовала, как рвутся ремешки и соскальзывает сандалия. Амара поняла, что она задела тонкую ветку дерева и ее голень рассечена, как от удара ножом. Она отчаянно призвала Циррус, не в силах распознать хаос боли, цвета и звука. Но ей все же удалось не упасть, и она обнаружила, что кружит возле носилок, раскачиваясь из стороны в сторону, как пьяная, ее левая рука бессильно свисает вниз, меч исчез.
– Графиня! – крикнула госпожа Пласида. – Осторожно!
Амара заморгала, повернулась и увидела одного из рыцарей Воздуха, устремившегося к ней с копьем в руке. Она попыталась уклониться, но поняла, что это бесполезно. Она двигалась слишком медленно.
Вражеский рыцарь занес меч для удара.
Стрела вошла ему в горло, в воздух брызнул кровавый гейзер, и рыцарь беспомощно рухнул на деревья.
Амара заморгала и посмотрела на носилки.
Граф Кальдеронский стоял на крыше, сильно согнув колени, с боевым луком в руках. Он балансировал на яростном ветру, не имея никакой страховки, даже веревки, за которую он мог бы ухватиться. Бернард сбросил плащ, и на его лице появилась холодная сосредоточенность истинного лучника. Двигаясь с неторопливой точностью, он вытащил следующую стрелу, глядя в точку за спиной Амары, и выстрелил.
Она повернулась и увидела, как стрела поразила еще одного вражеского рыцаря, но на этот раз порыв ветра отнес стрелу в сторону, и она вошла не в сердце врага, а в правую руку. Рыцарь закричал, сбросил скорость и сразу отстал.
– Амара! – позвал Бернард и протянул ей конец своего лука.
Амара еще не до конца пришла в себя, и ей потребовалась секунда, чтобы понять, что происходит, но она схватила лук и позволила Бернарду затащить ее на крышу кареты. Она некоторое время посидела там, Бернард выстрелил еще дважды – и оба раза промахнулся. Сейчас он не мог прибегнуть к магии земли и увеличить свою силу, поэтому ему не удавалось натянуть лук до отказа, что мешало вести прицельную стрельбу. К тому же вокруг клубились воздушные потоки, а рыцари Воздуха держались на некотором расстоянии от носилок, стараясь спровоцировать Бернарда на неудачный выстрел. Они, как и Амара, видели, что у него в колчане осталось совсем немного стрел. Но к тому моменту, когда Бернард понял, что они делают, их осталось всего три штуки.
Неожиданно к Амаре вернулась способность думать. Боль все еще горела в левой руке и левом плече, но сейчас это не имело значения.
Она бросила взгляд вниз и поняла, что носилки находятся слишком близко от верхушек деревьев – силы рыцарей, которые их несли, иссякали.
– Что ты здесь делаешь, глупец?
– Я не мог стрелять изнутри, там не хватало места, любовь моя, – ответил Бернард.
– Если мы уцелеем, я убью тебя голыми руками, – прорычала Амара, наклонилась вниз и позвала: – Госпожа Аквитейн! Мы должны двигаться быстрее!
– Она тебя не слышит! – крикнул Олдрик, голос которого был полон боли. – Они обе прикладывают все силы, чтобы удержать носилки в воздухе!