«Любимицы Истеллы» — камень величиной с палец, похожий на размытую антропоморфную фигуру, в которую если долго всматриваться, то можно было увидеть прекраснейших девушек. Он позволял влюбить в себя до трех десятков разумных, которые по движению твоего пальца могли легко и просто наложить на себя руки. Раненые здесь, если и существовали, то опять же их количество и качество зависело от затраченной энергии.
«Кошель Иргуса» — богато изукрашенный, но вполне обычный предмет экипировки практически каждого жителя Аргасса. Любые сделки, проводимые владельцем данного артефакта, приводили в итоге к его выгоде. Так или иначе, но он всегда оказывался в большом плюсе по сравнению с затратами. И бонусом служило появление в нем каждую декаду по сто золотых империалов.
«Скорбь Мары» — ее вестница, походившая на земного ангела с черными крыльями, невероятной, но холодной красоты девушка, держащая младенца на руках. Позволял любых разумных (до пяти в десять циклов), находящихся в царстве мертвых, даже в Гратисе, возвращать к полноценной жизни. Конечно, не без ограничений, но все же.
«Ярость Кроноса» — десятисантиметровая булава на подставке. Какие бы то ни было, даже самые безнадежные Поединки богов могли выигрываться ее обладателем. Одно из важнейших условий — именно дуэли, а не обычные сражения.
Неплохо. Стоило ли говорить, что при открытии шкатулок от каждого из артефактов, если бы магическая энергия походила на электрическую, воздух бы трещал от напряжения. А так, плотность и филигранность искажений завораживала. У тех же аватар она была на порядок грубее. Убрал все в хранилище Грогуса. В голове же множество вопросов, подобных первому с «Дарами Азалии». Из обычного ответа на вопрос: «Почему тогда не сделать вот так?», следовал банальный ответ: «значит, далеко не все так просто». А еще, каждый предмет был напитан под завязку божественной энергией соответствующего типа.
— Забирай, презренный глэрд Райс! — прокомментировал с яростью в голосе мои действия Раонос, — И не радуйся раньше времени! Ты выиграл всего лишь один бой, жалкую схватку…
— Да, похоже, тебе передалась деменция от Ситруса, у того тоже с головой порой случается беда, — внимательно присмотрелся к ящеру и проговорил тоном эксперта, — И явно сия болезнь передалась тебе не воздушно-капельным путем… Завязывайте с непотребным! Или напомнить некий божественный алтарь, других белогривых и ящеров-аватаров? Но это лирика. Повторюсь, недостойный, у меня нет времени на досужую болтовню с тем, кого я презираю. За жреца готовь двадцать средних солнц Эйнтейри, далее силу, чтобы увеличить мое хранилище праны в десять раз, во столько же родовой алтарь и еще…
— Ты запросил и так слишком много, какое к мрокам «еще»⁈ — попытался схитрить гад, — Выбирай, либо алтарь в десять раз, либо хранилище…
— А может мне тогда взять все солнцами, которых даже у Кроноса нет в таком количестве? Я в милости своей, пошел тебе навстречу, разрешил заменить их на другие ценнейшие артефакты. И да, я запросил слишком мало. Где солнца и где то, что я и так могу развить, но потребуется время? И я в своем праве. Хорошо, пусть не получу средства для борьбы с Тьмой и Хаосом, но Весы с тебя столько снимут… Поэтому слушай дальше и не перебивай, мне потребуется Щит Безымянного, Великий ключ Арка и Браслет Оргуса Метателя, плюс тысячу камней силы Тьмы в двух хранилищах Грогуса. Это немного меньше по стоимости, чем твой проигрыш. Но я — аристо. Поэтому великодушен и не торгуюсь из-за мелочей. Или ты можешь мне возразить, и поклясться перед Весами, что где-то я солгал? Неправильно определил цену?
— Откуда тебе все известно⁈ Дитя Эйдена… Ты очень непрост! — неожиданно сделал тот удивительный вывод, — У тебя есть допуск к Весам? — и подозрительно так глянул.
Я лишь хмыкнул с превосходством и презрением одновременно.
Кровавый мялся недолго:
— Договорились, презренный глэрд Райс!
— Кстати, низший Раонос, если решил помочь аватару Кроноса, может, заключим с тобой новое пари? Скажем с моей стороны сорок пять тысяч кристаллов силы, двести камней душ, вот этот прекрасный набор от величайшего артефактора всех времен и народов от Марка дер Тиона, за исключением парочки из них…
— Нет! — перебил, даже не дослушивая урод, — Хватит! И я знаю о свойствах переданных тебе предметов! И еще не выжил из ума, Дитя Эйдена! Ты настолько считаешь меня глупым? Это запредельное неуважение! Я не позволю водить себя за нос! Совсем меня за безумца посчитал, мрочий выползень! Ну-ну! Попомни! Будешь плакать! — начал стращать обиженный монстр.
— Не ной, словно девка, которую хотят выдать замуж за злобного карлика Брунгера, — нашел правильное сравнение, вспомнив черноягодскую балладу, над которой рыдала дочка главного Медведя перед поездкой к Маре.
— Запомни, я не та баба, а именно Брунгер был моим жрецом! — неудивительно, что у сопливой песни про безумного отмороженного карапуза имелся прототип. Но как интересно…
— Он плохо кончил, судя по легенде. И страдал не меньше тебя головой, учитывая его капиталы, дурачок мог приобрести не одну сотню девственных баб-аристо. Зачем ему именно та?
— Не твое дело! И дурак здесь только ты! Причем самый паскудный из них, самоуверенный в своей умности! Серый гаранг! Вонючий! — и ядовитая пена в разные стороны полетела.
Интересный поворот. На ровном месте сонм мыслей. Очень и очень полезным выходил диалог. Но не заостряем.
— Ах ты белогривая паскудная блевотина! — вновь показал болезненную точку я, помолчал, беря себя в руки, а Кровавый скалился довольно, — К тебе остался один вопрос, будешь покупать индульгенцию на три дня? За это время я милостиво не стану разрушать твои алтари и культовые предметы, убивать жрецов, адептов и истово верующих, если они не выкажут агрессии по отношению ко мне?
— Нет! Все что ты мог уничтожить в окрестностях Демморунга, ты уничтожил! Поэтому, презренный аристо, не вижу смысла…
— Как знаешь, Кровавый рогатый мрок, как знаешь, — заявил я многозначительно, — Потом не плачь, Брунгер! А теперь мне пора. Готовь выкуп, свяжусь после поединка с аватаром Кроноса, уточним место, время и саму процедуру передачи тебе паскудной скотины.
Вновь туалетная комната. Отметил по часам, что не прошло и двух десятков секунд. Помочился, пусть и принудительно. Неспешно умывался, когда в дверь застучали.
— Она пропала, она исчезла! — сообщил возбужденный дер Вирго, прорвавшийся через оцепление, — Я ничего не почувствовал… Раз… И пустота! Это подлый Оринус! Им воняло! Им! Он похититель! Сначала… Надо было!..
— Все в порядке, когда понадобится, я ее призову. А пока у нее крайне важная миссия и задача, восстановиться одна из них. Ящер поможет. Считай на курорте Аттэ.
— Да, я бы сам ей помог, — всплеснул руками маг, — Эта же однорогая тварь рада стараться! Меня сразу невзлюбила, сначала оговорила подло, теперь красивейшую девицу из под носа увела! А та сладкая-сладкая, в дрожь от нее кидает. Давно такого со мной не было! Оринус же специально тебе наплел про свои лечебные способности! Он ничего не умеет! Сделает с ней что-нибудь, вот видят боги, если такое случится, тогда я стану его настоящим кошмаром! Его! Не аватаров!
— Пошли уже, помощник, — сурово ответил.
Кошмар, мать всего — дурная голова мага.
Сам же размышлял, как правильно поступить.
…Когда в центре площади в назначенное время появился седобородый изменник, и я шагнул навстречу ему на каменные плиты ристалища, то над нами опустился купол запредельной мощности, если судить по искажениям. И он не пропускал звуки, как снаружи, так и извне.
Нормально.
Остановился я в шагах семи от противника.
— Что не приходит на помощь союзник? — усмехнулся секунд через двадцать, спокойно наблюдая, как ренегат готовился к сражению, — И вряд ли он поможет. Вот здесь одна его белогривая, — продемонстрировал четки, — А вторая, склонилась передо мной и находится сейчас в спячке, пока я ее не призову. Но в начале, сражаясь в Долине водопадов и грез, я убил аватара Ситруса, затем ее напарника. Учитывая, что там их возможности усиливались кратно, а также поддержку извне лживым божком, то подумай, сколько ты протянешь?.. У тебя даже доступа к алтарю нет. И да, в отличие от твоей ситуации, там я приказал Раоносу помочь предателю, как и заключил с ним два пари, на мою смерть. В каждом он выигрывал столько и всего, что у тебя ум за разум зайдет. Если ты не глуп, то понимаешь, что победить для Кровавого было делом не только чести. Итоги… Я стою перед тобой, а он уже часть долга выплатил. И еще теперь будет платить и платить. И он бог, ты же никто. К чему я? У тебя два выхода из сложившейся ситуации. Первый, исчезнуть и раствориться во Тьме, пасть под моей тяжелой рукой. Второй, склонить передо мной колени, подчиниться, принести клятвы верности на всех стихиях, Равновесии и Великих Весах, связать их кровью.
— Этого не будет никогда! Я…
— Послушай меня, осознай мои слова! — перебил, — Ты уже тлен! Даже не пепел! И после того, как убью тебя, то загоню в свои четки и все равно заставлю выполнять мои приказы, — продемонстрировал ненавязчиво вновь артефакт Гринваля, — Конечно, если ты умом не блещешь, то мне не нужен такой слуга, раз не понял, какую великую милость оказываю…
— Милость⁈ Это ты называешь «милостью»⁈
— Ее. Я даю тебе возможность не только на месть, это возможность жить, пусть не как божество, но полно и ярко. Да, у тебя, вероятно, никогда не будет могущества твоего отца, но… Но ты можешь сам стать силой под моей рукой, которой я как караю беспощадно, так и щедро награждаю верных разумных. Ты прославишь в веках свое имя, которое я тебе дам, оставишь его в Вечности, да и бессмертия тебя никто не лишал. Аватар Оринуса, наверное, умнее вас, он сразу понял суть предателя Раоноса. Что тот никогда не рассматривал вас как равных, лишь пользовался вами. Я же предлагаю принять мою волю. Принести нерушимые клятвы. И я подарю тебе тысячи и тысячи битв, часто безнадежных сражений. Огонь, кровь, боль, ярость… и снова кровь!.. И упоение битвой. Когда весь мир против тебя, что может быть прекрасней? Настоящие сражения против всего и всех. Сейчас мой враг Раонос, который сам назвал меня кровником. Вдумайся, я — смертный, он — божество, но я его личный враг. Врочем, у меня нет времени на досужие разговоры. Поэтому, как переброшу десять зерен, ничего ты не сможешь изменить. Я убью тебя. Хотя не хочу, ибо вижу в тебе несломленную силу. И я заставлю ее служить настоящему делу, так или иначе. Бездумно или с пониманием и осознанием истинности моих слов, то есть добровольно.