— О, ребята. Где вы были? Мы вас потеряли, — сказал пьяный Громов.
— Да нас Ярмольник сдал в ментовку, — со злостью сказал Арамис, — ни за что, просто так. Наши морды ему не понравились. За нас еще клавишник «ДДТ» пытался вступиться, так его самого чуть не забрали. Его спасло, что они не играли еще.
— «ДДТ» не самые удачные покровители на этом празднике жизни, — ответил Громов. — Здесь уже все заканчивается, какого вы вернулись?
— А назло. Я сейчас пойду с этим козлом разбираться. Он думает, ему все можно — вот так людям руки выкручивать, — все больше злился Арамис, — у нас, между прочим, у каждого в отделении по полтиннику пропало. Пусть платит, цыпленок жареный.
— Скажи спасибо, что морду не набили. Знаете что? Поехали к нам, а? — Громов притиснул меня к себе: — Да, Алиса?
Я, конечно, была в полном восторге, в первый раз он вот так при людях объединил нас в «мы». Они удивились.
— К вам? — в полном изумлении переспросил Бурляев. — Куда это — к вам?
— Шикарная вписка, вот увидишь. Надо будет по дороге купить еще вина.
И мы все двинулись на Преображенку.
ПЯТОЕ КОЛЕСО
Когда мы пришли, выяснилось, что Бурляев и Арамис смертельно устали и сил продолжать веселье у них нет. Начали укладываться.
— Где мы ляжем? — спросил меня Громов с непонятным выражением.
На этот раз я твердо решила никому кровать не отдавать.
— Мы ляжем на кровати, — сказала я с нажимом.
— Ты уверена? — спросил он немного удивленно.
— Абсолютно. Я хочу спать на нормальной кровати, как белый человек. Кроме того, мы только на ней вдвоем уместимся.
Бурляев, поняв, что ему предоставили диван, рухнул на него, не раздеваясь, и мгновенно отрубился. Арамис пошел спать на кухню, на мой зеленый детский диванчик. Погасили свет, легли. По мерному дыханию Громова я поняла, что он засыпает.
— Эй, ты что? — толкнула я его в бок. — Ты спишь, что ли?
— А что прикажешь делать? — сонным шепотом ответил он.
— Ну, как тебе сказать, — я положила руку ему на пах, — у меня были другие планы.
— Какие планы? Я же спросил тебя, где мы будем спать? Если бы ты сказала на кухне — тогда понятно. Там мы одни и трахаемся, сколько тебе надо. Но здесь, с Бурляевым в комнате? Уволь.
— Но он же спит. Андрей, ты спишь? — позвала я Бурляева. Он не ответил — Ну, видишь?
— Не знаю, спит или притворяется из вежливости. Я бывал в подобных ситуациях — нет ничего мерзее. Ты сама так решила. Теперь спи, — он поцеловал меня и закрыл глаза.
— Подожди, не засыпай. — Я, как была полуголая, в одних трусах, вскочила с кровати и пошла на кухню. Арамис уже лежал на диване. Увидев меня ню, он удивился.
— Олег, иди, пожалуйста, в комнату. А мы с Сережей здесь будем спать.
— Ладно, — он удивился еще больше и, стараясь не смотреть в мою сторону, бочком начал выходить с кухни.
Исполнив долг кавалера, Громов устало раскинулся на диване. Диванчик был детским, я сама из него давно выросла, а уж Громов свои метр девяносто втиснуть не мог при всем желании. Но он свернулся калачиком, принял позу эмбриона, чудом вписался в заданные размеры и заснул сном младенца. Когда я вернулась из ванной, то поняла, что я смогу спать только на полу, на столе или в ванне. Я надела трусы и громовскую рубашку и пошла в комнату.
— Олег, — я потрясла Арамиса за плечо.
— А? Что? — я видела, как в темноте блестят его испуганные глаза.
— Ляг, пожалуйста, с Андреем на диване, там есть место на двоих. А я лягу в кровать.
Арамис, смирившись с судьбой, молча перешел на диван к Бурляеву. Я легла и заснула. Посреди ночи проснулась от топота, грохота и тяжести, было такое ощущение, что на меня упал медведь.
Это Громов, закоченев на кухне, проснулся, меня не обнаружил и пошел в комнату. Обрушившись на меня всей тяжестью своих ста килограммов, он вновь погрузился в сон. Я с трудом выбралась из-под его туши и попыталась отбить себе краешек кровати и кусочек одеяла. С тем и заснула.
На следующий день мы никуда не пошли. Громов и Бурляев сделали несколько звонков, и скоро на квартире собралась большая толпа народа. Все приходили с выпивкой, а еду никто не приносил. Хорошо, что в доме был запас консервов и макароны. Как всегда в подобных ситуациях, появился Берг. Его никто не звал, но у него был абсолютный нюх на тусовки, и он ни одной не пропускал.
В середине дня включили телевизор, потому что должны были повторять «Пятое колесо» с репортажем с питерского фестиваля, где снимали Громова, меня и Бурляева. Громов передачу пропустил и просто жаждал увидеть себя на экране Началось «Колесо».
— Еще два сюжета, и будешь вначале ты, а потом я, — спокойно, как всегда, сказал Бурляев.
Этот человек при любых обстоятельствах и в любой степени опьянения сохранял спокойствие. Не то что истеричный Громов, вечно кричавший, взывавший и заламывающий руки. Громов был тем, что англичане называют drama queen. Вот и сейчас после слов Бурляева Громов бросился к телевизору и начал трястись перед ним в сумасшедшем танце, загораживая всем обзор. Тут в телевизоре что-то затрещало, и картинка исчезла, пошли волны.
— Что такое? — взревел Громов и долбанул по ящику.
Тот начал показывать нормально.
Пошел наш сюжет. На переднем плане стоял Громов с торчащей бородой и рвал из рук журналистки микрофон, она не отпускала, и так они боролись во все время громовского ответа. На заднем плане я на секунду появилась в кадре и сразу же исчезла из поля зрения, погребенная под безумными читателями журнала «Гонзо». И тут картинка пропала. Окончательно. Громов бил по телевизору, бегал по комнате с антенной — телевизор не показывал ничего, кроме бегущих полос и шума.
— Все накрылось медным тазом! Какого хрена я остался здесь! Надо было ехать смотреть домой! — вопил Громов и тряс телевизор.
— Это он потому так психует, что его редко показывают по ТВ. Мне вот наплевать, — заметил Бурляев.
— Да ты уже посмотрел эту долбаную передачу пять раз. А я ни разу не видел! — закричал в ответ Громов. — И меня показывают не реже тебя. Вот недавно был «Музыкальный ринг».
— Ты был на одном ринге, а я на трех. И еще были передачи. Ну, это все не важно.
Громов оставил в покое телевизор и подошел к столу налить себе вина. Телевизор опять затрещал, и изображение вернулось. Именно в этот момент на экране появился Бурляев, вещающий что-то неимоверно серьезное и умное о роке, фестивале и рок-изданиях. Громов со стоном налил себе еще и выпил залпом.
НОЧНЫЕ СТРАХИ
Добраться до моего дома можно было с нескольких станций метро; ближе всего была «Курская». Оттуда, если пробираться дворами и извилистыми переулками, где ориентировались только местные обитатели, можно было добежать до моего подъезда минут за семь. Но при одной мысли об этой дороге волосы вставали дыбом от ужаса.
У меня были настоящие варенки — фирменные джинсы и куртка, которые отец мне купил у фарцовщика за очень большие деньги. В этом костюме я и рассекала на зависть многим. Бегу по Улице Казакова, мимо МИИЗа, по сторонам не смотрю, полностью сосредоточена на том, чтобы Добраться до дома без приключений. И вдруг натыкаюсь на парня, загородившего мне дорогу.
— Красавица, куда ты так торопишься?
Я попыталась обойти его, не тут-то было.
— Гордая, не смотрит на меня. А если вот так?
Он быстрым движением вынул финку из кармана и приставил мне к горлу.
— Ну что, теперь поговоришь со мной? — он пьяно улыбнулся. — Испугалась?
— Немного, — я выжала из себя подобие улыбки. Только ощущение нереальности происходящего помогло мне справиться с ситуацией. Мне казалось, что все это — игра и она сейчас закончится.
— Давай снимай куртку и джинсы тоже.
Невдалеке появился мужик, выгуливающий большую собаку.
— Помогите! — заорала я, но быстро осеклась, потому что парень нажал на нож посильнее и мне стало одновременно и больно, и трудно дышать.
— Чего орешь? — он оскалился. — Все равно никто не придет.
Он был прав. Мужик с собакой, увидев, в чем дело, убежал оттуда сломя голову впереди своей собаки. Он ее потом выкликал издалека, чтобы она к нему вернулась. Потом парочка прошла совсем рядом с нами.
— Помогите, — просипела я.
Они остановились.
— Что это вы, ребята? — спросил молодой человек. Его девушка в ужасе дергала его за руку, пытаясь увести оттуда.
— Валите отсюда, пока живы, — ответил им мой мучитель.
— А, у вас свои разборки, — сказал молодой человек, увидев нож у моего горла, и начал пятиться в сторону.
— Я его не знаю, мы не вместе. Помогите… — начала я, пользуясь тем, что парень ослабил хватку.
— Да, точно, свои разборки. Проваливай давай, — он опять надавил. Потекла кровь. Этих тут же сдуло.
— Ну, ты и жадная. Неужели так и сдохнешь из-за варенок? — Эта тварь надо мной еще и издевалась.
— Мне не жалко. Только если я разденусь, мне холодно будет. Как я домой поеду? Давай мы к тебе пойдем. Я тебе вещи отдам, а ты мне дашь что-нибудь одеть. Выпьем вместе, у меня деньги есть, — я говорила первое, что придет в голову, лишь бы потянуть время: вдруг кто-нибудь смелый пройдет мимо и спасет меня?
— Пойдем ко мне? Выпьем? — он задумался над этой мыслью и на секунду отпустил нож от моего горла.
Я воспользовалась этой возможностью и побежала, он за мной. Но он был такой пьяный, что плохо держался на ногах и не смог меня сразу схватить. Я же не убегала от него вперед, думая, что при таком варианте он скорее меня нагонит, а кружила юлой. От этого он только сильнее качался и в бешенстве начал размахивать финкой и орать.
— Стой, сука! Зарежу на хуй! В капусту порублю, стой!
И тут появилась целая толпа людей, человек десять или больше. Они увидели и услышали нас еще издалека и побежали в нашу сторону.
— Эй, ты, парень! Брось нож! Отпусти девушку! Ой, это же Коля! Колян, ты что, совсем охренел? Колян?! Да не махай ты финкой, а то получишь щас по ебальнику.