– Экий ты, братец, фантазер, – улыбался Седов. – Думаешь, проклятие «духа тундры» всех нас сведет в могилу?
– Отчего же все прежние обитатели зимовья умерли? – не унимался Бологуев. – Шутки шутками, а меры принять не помешает.
– Какие меры?
– Слыхал о проклятии фараонов? Кто в гробницу с недобрым умыслом проникнет, умрет злой смертью… – шептал доктор. – Скептики навроде тебя тоже не верили.
– И что? – невольно переходил на шепот Седов.
– Заболели и того… преставились.
– У тебя самого температура нормальная? – злился Седов. – Не стыдно всякую чепуху повторять?
– А меры все равно принять надо! – стоял на своем Бологуев. – Вреда не будет.
– Шамана долганского вызвать, что ли?
– Может, и шамана…
Прошли три дня. Антон Шелест, который уже почти выздоровел, снова ослаб. Он потерял аппетит и лежал, безучастный, смотрел в потолок. Жилев ни с того, ни с сего раскашлялся, у него заболело горло, появился насморк. Доктор сам почувствовал неладное – по утрам поднимался с тяжелой головой, с трудом преодолевал навалившуюся усталость.
– Сбывается проклятие «духа тундры», – пытался зубоскалить Ряшкин. – Мы нарушили его покой, и вот, расплачиваемся!
Никто не смеялся.
– Надо что-то делать, – твердил доктор. – Если нужен шаман, зовите шамана. Плевать, что о нас подумают.
– Здесь, на Таймыре, никто даже не удивится, – неожиданно поддержал его Гурин.
Остальные согласно кивали головами. Все понимали: необходимо вмешаться в ход событий, переломить ситуацию. Но как? Шаман – это смешно.
В глубине души Жилев отдавал себе отчет, что шаман потребует вернуть «духу тундры» его «глаз», похищенный непрошеными гостями. Единственную находку, с таким трудом добытую из суровой арктической земли, придется закопать там же, на развалинах становища. Или отдать шаману. Ученый не мог пойти на такой шаг. Вернуться с Таймыра без ничего, без доказательств существования Атлантиды?! Это не укладывалось в голове.
Он уходил из дома и часами бродил по побережью, преодолевая слабость, спотыкаясь и сгибаясь под порывами ветра. Громко кричали поморники, кулики и чайки, гнездящиеся на прибрежных скалах, шумел прибой.
– Я ни за что не расстанусь с кристаллами, – в отчаянии шептал Жилев. – Ни за что! Лучше умереть… Но тогда… я уже не найду загадочный Город Золотых Ворот.
Обессиленный, он возвращался в дом, забирался в спальный мешок и предавался мучительным раздумьям.
Из Новорыбной пришло судно, доставившее еду и лекарства. Доктор прописал всем ударные дозы витаминов, антибиотики и аспирин. Сам он тоже глотал таблетки и постоянно пил горячий чай.
– Инфекцию нужно вымыть из организма. Если не можете есть, пейте сладкий чай и травяные отвары.
Степан Игнатьевич уединялся с Седовым, самым старшим и опытным членом экспедиции, подолгу с ним шептался.
– Неужели все наши неприятности… из-за кристалла?
– Черт его знает! – разводил руками полярник. – Я бы ничему не стал удивляться.
– Ты веришь в эти бредни про «духа тундры»? Не ожидал от тебя.
– Я сам не ожидал, – вздыхал Седов. – Здесь того и гляди умом тронешься. Снега, льды, безмолвие… нескончаемая белая пустыня.
– Не такая уж и пустыня. Ненцы всю жизнь с оленями по тундре кочуют и остаются в здравом рассудке.
– Они привыкли.
– Значит, и мы привыкнем.
– Знаешь, что? – предложил Седов. – Давай отнесем этот чертов кристалл подальше от дома, в скалы куда-нибудь, и спрячем. А?
– Можно… – уклончиво ответил Степан Игнатьевич. – Только зачем?
– Проверим.
Они не стали уточнять, что именно проверят. Идея обоим понравилась.
Утро следующего дня принесло неприятный сюрприз. В экспедиции впервые приключилась драка. Историк Гурин набросился на Ряшкина. Они не нашли согласия по национальному вопросу. Завязалась потасовка, которая развлекла остальных и даже внесла некоторое оживление в скучный и унылый быт.
– Мы все произошли от обезьяны! – кричал разъяренный Гурин. – И русские, и чукчи, и чистокровные арийцы! Все!
– Да будет вам известно, милостивый государь, – пытаясь дотянуться до горла оппонента, вопил молодой политик, – что сие решительно невозможно! Дарвин опозорил человечество своими дикими идеями! Но как вы, интеллигент, можете повторять подобную нелепицу?! Вы что же, считаете себя потомком шимпанзе?
– Вы-то уж никак не похожи на цивилизованного человека, – брызгал слюной Гурин. – Орангутаны – еще слишком хорошие предки для вас!
Они сцепились и покатились по полу под одобрительные возгласы «зрителей». Линько и Бологуев бросились разнимать дерущихся. Эта отвратительная сцена окончательно убедила Жилева, что кристалл следует унести подальше от дома и надежно спрятать. Он сделает это сам, без свидетелей. Кто знает, как будут развиваться события?
Драка внесла разрядку в однообразное, вялое существование. Виновники надулись и не разговаривали друг с другом. Другие же бурно обсуждали между собой предмет спора. Эволюционная теория Дарвина подверглась резкой критике.
– А как же божественная воля? – возмущался доктор. – Как же Господь?
– Не знал, что ты верующий, – удивился Седов.
– Когда речь идет о происхождении человека, я предпочитаю Божий промысел вашей обезьяньей теории! – с достоинством парировал Бологуев. – Не считаешь же ты всерьез, что орангутаны и шимпанзе – предки великого Моцарта, Микеланджело, Льва Толстого, Эйнштейна? Я бы перестал тебя уважать.
Седов благоразумно промолчал. Он боялся, как бы конфликт не перерос из словесной перепалки в общее побоище. Странное недомогание расшатало нервы бывалых путешественников. Можно было ожидать чего угодно.
Доктор заставил всех принять на ночь снотворное. Хорошая доза успокоительного сделала свое дело, и через полчаса раздался дружный храп. Не стал принимать таблетки только Жилев.
Когда все крепко уснули, он поднялся, оделся и неслышно выскользнул из дому…
Глава 16Москва
В трудные минуты жизни Широков вспоминал советы Зубра. Его наставник был философом.
«Удача не любит тех, кто подчиняется одному и тому же порядку, – любил повторять он. – Забрось логику и «разумность» в старый комод. Пусть этими атрибутами пользуются бабушки, забота которых заключается в том, сколько набрать петель при вязке носков. Мужские игры требуют иного подхода. Когда все бегут по воду, чтобы тушить пожар – бросай в огонь дрова. Когда все торопятся продать – покупай. Когда все покупают – продавай. Когда женщина говорит «нет» – ликуй. Когда она слишком покладиста – беги прочь. Приценивайся к самому крупному бриллианту, когда у тебя в кармане ни гроша. Удача выбирает безумцев. Она питает к ним необъяснимую страсть!»
Павел Иванович решил последовать этой мудрости.
После встречи с Маратом он без раздумий назначил его протеже Демина на место Багирова. Демин ему понравился. Собран, немногословен, запросил немалый оклад, и, главное, костюм на нем сидит отлично. «Сработаемся», – решил Широков.
Новый начальник службы безопасности в тот же день назначил совещание.
– Хочу познакомиться с людьми, с обстановкой, – объяснил он. – Вы придете, Павел Иванович?
– Глобов вас представит сотрудникам компании. А я уеду на сутки, если позволите.
– Без охраны не отпущу.
– Теперь я в вашей власти, – кивнул Широков. – Поступайте, как считаете нужным.
Демин дал ему в сопровождение двух охранников и водителя.
– Поедете на одной машине, чтобы не привлекать внимания. И возьмите «фольксваген» вместо «мерса».
Широков молча подчинился. Он уселся на заднее сиденье, между двумя дюжими молодцами, размышляя, как от них отделаться.
– Куда едем? – спросил водитель.
– Пока до Ногинска.
– А потом?
Широков сделал вид, что не расслышал вопроса. Переспрашивать никто не решился. Серебристый «фольксваген» выехал за пределы Москвы. На небе не было ни облачка.
До Ногинска добрались быстро.
– Перекусить бы, – вздохнул один из охранников.
– Я тоже не против, – обрадовался Широков.
Остановились у придорожного кафе, заказали уху и жареную рыбу. Ничего другого в наличии не было. Официант принес заказ, спросил:
– Водку будете?
– Нет, голубчик, – отказался Широков. – В жару не пьем.
Заведение называлось «Три сосны». В маленьком зале с трудом помещались несколько столиков. На стене висела картина, почему-то изображающая рыбную ловлю. Под потолком летали мухи. Бизнесмен с опаской посмотрел на тарелки с едой. К счастью, уха и рыба оказались не только свежими, но и вкусными.
– Где тут у вас поблизости гостиница? – спросил Широков, когда официант принес счет.
– Да вон… через дорогу, – жестом показал официант. – Там дальнобойщики ночуют. Недорого, и горячая вода почти всегда есть.
– Поняли? – обратился Широков к своей свите.
Те молча переглянулись.
– Будете ждать меня в гостинице до завтрашнего утра. Если вернусь раньше, считайте, вам повезло.
– Павел Иванович, мы…
– Я сказал – ждать меня в гостинице! – рявкнул Широков. – Больше повторять не буду! Ключи!
Он протянул руку к водителю, и тот молча протянул ему требуемое.
Широков, не оглядываясь, вышел из кафе. Через минуту «фольксваген» уже мчался прочь по пыльному шоссе.
– Вот черт… – пробормотал старший охраны, достал сотовый и принялся вызванивать Демина.
Павел тем временем свернул на проселочную дорогу. Он внимательно смотрел по сторонам. По бокам проселка рос молодой сосняк. За ним, на холме шумел золотой от солнца бор. Припекало. Пришлось расстегнуть рубашку. Кондиционер, казалось, не охлаждал воздуха.
Где же заброшенный колодец, о котором говорила Лена? Воспоминание о ней вызвало в сердце Широкова горячий толчок…
Колодец вынырнул из-за сосен черным гномом: покосившийся сруб, осевшая «шляпка» из теса, обрывок цепи. Воды в колодце, видать, давно не стало. От него в глубь леса вела поросшая травой грунтовка. Павел свернул на нее и медленно поехал вперед. В лесу стояла пахучая духота. Когда грунтовка повернула влево, сосны разбавили дубы и старые грабы.