– Хорошая девочка. – Он по очереди поцеловал ее ладони, не сводя с нее глаз. – Расскажи мне, что это за контракт.
Она картинно закатила глаза:
– Ты не поверишь, чего они хотят.
– Не фотосессию в стиле ню, я надеюсь? – Он не на шутку напрягся.
Анджела рассмеялась:
– Они хотят, чтобы я снималась в свадебных нарядах.
– Свадебных?
– Смешно. Никогда не хотела быть чьей-либо невестой, а теперь буду зарабатывать на этом.
– Ты довольна? – Он внимательно вглядывался в ее лицо.
– Ну конечно, хотя бы потому, что мне не придется голодать. Представь, сколько грешков может скрыть умело скроенное платье с корсетом!
– Что же, это стоит отпраздновать. – Мужчина улыбнулся. – Хочешь, вернемся в отель и закажем еду в номер?
– Но столик…
– Что касается меня, – он пожал плечами, – то я считаю, что это место переоценивают. Жена моего брата Рафа может это подтвердить. Я не говорил тебе, что Поппи повар?
– Кажется, я где-то читала об этом.
Они шли, взявшись за руки.
– Какая она?
– Замечательная, – не задумываясь, ответил Реми, тепло улыбнувшись своим мыслям. – В смысле, она замечательная жена для моего брата. Она отчасти напоминает мне нашу маму, как и Лили – невеста Рауля. Они прекрасные женщины. По мне, так чересчур домашние, но идеально подходят для моих братьев.
– Осторожнее, кажется, ты начинаешь им завидовать.
Мужчина покачал головой:
– Я не создан для семьи. Как и ты, я слишком дорожу своей свободой. Дети – это слишком хлопотно. Затем они вырастают и становятся причиной бессонных ночей для своих родителей. Нет, это точно не для меня.
Анджела игриво толкнула его в плечо:
– Уверена, не все дети вырастают такими испорченными, как ты и я.
Он мягко улыбнулся ей и так же легонько толкнул плечом в ответ:
– Слава богу.
Глава 9
Часом позже в их номере Реми наблюдал за тем, как Анджела ест теплый салат, запивая его вином. Когда она прекращала играть на публику, он находил ее компанию увлекательной, приятной, веселой.
Что-то в их отношениях переменилось после того инцидента у ресторана.
Его с детства учили оберегать и защищать женщин. Не его дед, которому было привычнее использовать любого человека в своих целях, а родной отец и старшие братья. Оскорблять женщину Реми считал недопустимым. Ему никогда не нравился отец Анджелы, хотя когда-то он был частым гостем на вилле деда в Риме. Реми всегда считал его низким, двуличным человеком. То, что Генри оскорблял свою жену и дочь, вызвало в нем отвращение, но не стало открытием. Мужчины вроде Генри Мерчанда использовали власть любыми способами. Они брали все, что могли, не обращая внимания на то, что это может принести кому-то боль и страдание.
Не было ли вздорное поведение Анджелы лишь ответной реакцией на тиранию со стороны отца? Даже несмотря на то, что она уже давно не жила вместе с отцом, он находил способы причинять ей боль. Реми заметил, как она восприняла слова Генри. Неудивительно, что она стала такой ярой противницей брака, когда у нее перед глазами был подобный пример.
Защитить ее было его естественным желанием. Реми был готов применить силу, хотя обычно воздерживался от конфликта любого рода. Его не на шутку разгневало ее бегство из ресторана, но затем гнев уступил место какому-то другому чувству. Он не мог с уверенностью сказать, что это было.
– Хочешь еще вина?
Анджела покачала головой:
– Нет, мне достаточно. Я не часто пью, в алкоголе слишком много калорий.
Реми нахмурился. Анджела едва притронулась к еде.
– Как твой новый контракт повлияет на твои планы, связанные с дизайном одежды?
Она отставила бокал и посмотрела ему в глаза:
– Чтобы раскрутиться, нужно не меньше года. Надо же на что-то жить, я не могу питаться воздухом.
– Судя по тому, сколько ты сейчас съела, – он нахмурился еще сильнее, – у тебя это прекрасно получится. Ты не осилила и половины порции.
– Мне не нужно много еды. – Анджела кинула взгляд на его опустевшую тарелку. – У меня нет твоего варварского аппетита.
– Мне просто нравится еда.
Она многозначительно изогнула бровь:
– И секс.
– Не без этого. – Он улыбнулся, и в его глазах блеснула страсть.
Между ними повисло молчание. Анджела неторопливо провела кончиком языка по своим сочным губам. Реми почувствовал прилив страсти. Думала ли она о том, что произошло между ними раньше? Он не переставал думать об этом ни на минуту. Невозможно забыть, как пело его тело, ту приятную усталость. Казалось, он все еще мог чувствовать ее вкус – ваниль и молоко. Мягкость ее губ, упорство дерзкого язычка, то, как она проводила руками вдоль его тела, ее пальцы…
Реми подавил дрожь, представив, что могли сделать с ним этот рот и руки. Какое удовольствие им уже удалось ему доставить. Он чувствовал, что теряет самообладание.
– Нам придется как-то делить эту постель, – заметил Реми. – Может, нам стоит установить какие-либо правила?
– Что же ты предлагаешь? – Выражение ее лица было вызывающим. – Прочертим черту мелом на простынях?
– Я подумывал о том, чтобы свернуть одеяло…
– Почему не электрический забор?
Он улыбнулся:
– Мне бы не хотелось, чтобы ты поранилась, когда станешь перебираться на мою сторону.
– С чего ты взял, что я сделаю что-то в этом духе?
– Ты действительно считаешь, что нам удастся держаться? И как долго это продлится? Ты чертовски привлекаешь меня, и, сколько бы ты ни отрицала, я тебе тоже небезразличен. И так было всегда.
Она закатила глаза:
– Это невозможно. Ты так в себе уверен. Да, я хотела тебя, но одного раза мне хватило с лихвой.
Реми понял, что она бросает ему вызов. Анджела провоцировала его. Она почувствовала слабость жертвы и устремилась по следу. Она хочет, чтобы он умолял ее?
Нет, никогда он этого не сделает. Он вполне сможет прожить без секса некоторое время. Монахам же это удается? Говорят, это даже полезно для очищения разума…
– Так что ты там сказала? Я не особенно тебя завожу?
– Да.
Она лгала. Реми помнил, как она кричала, как содрогалась, как открывалась ему. Хотя… Может, Анджела просто хорошая актриса?
– Что же, если передумаешь, просто повернись и похлопай меня по плечу. Буду рад доставить тебе удовольствие.
– Даже и не мечтай.
Когда получасом позже Анджела вышла из ванной комнаты, то увидела, что Реми лежит на постели. Он был до пояса прикрыт простыней, на его широкой груди покоилась электронная книга, дыхание было спокойным и глубоким. Анджеле было любопытно, есть ли на нем что-то из одежды, но Реми не был похож на мужчину, который ложится спать в пижаме.
Она дольше положенного позволила себе любоваться красотой его стройного тела.
Все братья Кафарелли были, безусловно, красивыми мужчинами, но Анджела всегда выделяла Реми. Что-то особенное крылось в его темно-карих глазах, красивых губах, линии скул, достойной кисти самого Микеланджело, руках с широкими ладонями и длинными изящными пальцами пианиста…
Анджела неслышно подошла к мужчине, чтобы убрать электронную книгу, но замерла, когда он произнес что-то невнятное и повернулся на бок. На цыпочках она обошла кровать и залезла в постель так, чтобы не потревожить его. Закрыв глаза, Анджела приказала себе успокоиться. Ее окутал его запах. Он был рядом, его теплого большого тела можно было коснуться, лишь протяни руку.
Анджела сжала зубы, повернулась на бок. Нет, она не поддастся искушению.
Анджела спала довольно крепко и проснулась позже Реми. Он уже принял душ, оделся и сидел за письменным столом, работая на компьютере. Полотенце, которое он использовал, тоскливо лежало на полу в ванной.
– Ты что, никогда не убираешь за собой?
– М-м-м? – Он, казалось, совершенно не слушал ее, погруженный в свои дела.
Анджела надела халат, туго завязав его на талии, подняла полотенце с пола и продемонстрировала его Реми, брезгливо держа двумя пальцами.
– Ты никогда не думаешь о том, что чувствуют люди, которым приходится за тобой убирать?
– Что? – Он нахмурился.
– Ты постоянно разбрасываешь вещи. Мог хотя бы повесить полотенце туда, где ты его взял. – Она уперла руки в бока. – И прекрати печатать, когда я разговариваю с тобой!
– Ты не разговариваешь, ты ворчишь.
– Да, именно это приходится делать женам, когда их ленивые мужья не замечают тех трудов, которые прикладываются к тому, чтобы дом выглядел аккуратно.
Он поднялся, и она тотчас же отступила. Теперь, когда она была без туфель на каблуках, он возвышался над ней как скала. В его глазах светилась усмешка.
– И как часто ты сама занималась домом, дорогая?
Она надула губы:
– Я просто хочу сказать…
Реми ее больше не слушал. Он над чем-то крепко задумался.
– Ты умеешь готовить?
– Да. Я посещала кулинарные школы во Франции, Италии и Таиланде. Почему ты спрашиваешь об этом?
– Ты могла бы приготовить для меня ужин? Я бы хотел пригласить Мапплтона. Помнишь его? Он весьма консервативен и старомоден. Его принимали и развлекали в лучших ресторанах по всему миру. И я подумал, что его может впечатлить ужин в домашней обстановке. Ты бы сделала это для меня?
Анджела прикусила нижнюю губу. Чем раньше Реми заключит этот контракт, тем быстрее она освободится от него. Но как в таком случае быть с ее новым контрактом? Захотят ли именитые дизайнеры иметь с ней дело, если она разведется с Реми Кафарелли?
– Домашняя обстановка? Как ты себе это представляешь?
– Таррантлокх.
Анджела разъярилась:
– Ты бесчувственный ублюдок! Самый жестокий человек, которого я когда-либо встречала! Ты украл мой дом и теперь хочешь разыграть в нем спектакль, в котором я сыграю роль преданной жены?
– Я так понимаю это – нет.
Анджела метнула в него очередной убийственный взгляд:
– Конечно нет! Как ты можешь быть таким жестоким?
– Вообще-то я подумал, что тебе было бы уютнее готовить в родной обстановке.