На второй стадии эксперимента группа из 12 юношей и 12 девушек созерцала выбранные картины, при этом на их руки направляли луч импульсного лазера. Он вызывает ощущение сродни ожогу, но главная прелесть лазера состоит в том, что можно легко изменять мощность излучения и тем самым точно определять порог чувствительности к боли. Субъективные ощущения участников эксперимента были подкреплены объективными данными электроэнцефалографического исследования их мозга. И вот что оказалось: рассматривание неприятных картин усиливает болевые ощущения, тогда как созерцание красивых, наоборот, их притупляет, причем разница в пороге чувствительности достигает трех раз.
Это исследование, заложившее основы нового направления в медицине – эстетической терапии, было отмечено Игнобелевской премией за 2014 год. Правда, премию дали почему-то не по медицине, а по искусству, но, вероятно, так Игнобелевский комитет решил отметить вклад итальянских ученых в популяризацию классической живописи.
Описанные выше методы борьбы с болью, конечно, очень интересные, но, скажем так, несколько вычурные, нам бы что-нибудь попроще. Тут уместно обратиться к народному опыту. Что происходит, когда человек ударяет молотком по пальцу? Он вскрикивает, произносит некие слова разной степени непечатности, и – о, чудо! – боль как будто становится меньше. Но так ли это на самом деле? Почему-то наука на протяжении столетий обходила обезболивающий эффект брани стороной. Исправить это досадное упущение попытались психологи Ричард Стивенс, Джон Аткинс и Эндрю Кингстон из Килского университета, Великобритания. Результаты своих исследований они изложили в статье "Ругань как ответ на боль", опубликованной в британском журнале Neuroreport[87].
В эксперименте участвовали 67 студентов, как юношей, так и девушек. В качестве метода исследования использовали хорошо известный холодовой прессорный тест – это когда пациент опускает руку в емкость с ледяной водой и держит ее там, сколько сможет, а врачи тем временем регистрируют его ощущения и объективные параметры типа кровяного давления и частоты пульса. Но в дополнение к стандартной процедуре испытуемые в течение теста непрерывно повторяли какое-нибудь слово, ругательное или нейтральное (в контрольной группе). Понятно, что у каждого человека есть свое излюбленное слово, которым он реагирует на удар молотка по пальцу, оно было установлено в ходе предварительного опроса.
Выяснилось, что девушки менее терпеливы к боли – они выдергивают руку из емкости с ледяной водой в среднем в два раза раньше, чем юноши. Ругань обладает отчетливым гипоальгезивным (обезболивающим) эффектом – время выдержки в ледяной воде увеличивается на 30–40 % как у юношей, так и у девушек. Ругань также заметно, в полтора раза, уменьшает страх перед болью, причем этот эффект ярче проявляется у девушек. То же и с частотой пульса. Учащение пульса считается положительной реакцией организма на боль, позволяющей нейтрализовать ее; у ругающихся девушек степень увеличения частоты пульса вдвое больше, чем у ругающихся юношей.
Таким образом, сквернословие – это не только малокультурная эмоциональная реакция на боль, но и терапевтическое средство. Исследователи объясняют это так: ругательства находят отклик в миндалевидном теле нашего мозга, которое дает команду на выброс адреналина, а тот, в свою очередь, уменьшает болевые ощущения. Средство это можно употреблять не только сразу же после, но и во время, и даже до болезненного удара, то есть оно обладает профилактическим действием. Но здесь тоже надо знать меру. Последующие исследования показали, что патологические сквернословы, для которых мат – это норма речи, не обладают повышенной устойчивостью к болевым ощущениям по сравнению с людьми, деликатными в общении. Ругань становится эффективным терапевтическим средством только при употреблении в нужное время и в нужном месте, как, впрочем, и все в нашей жизни.
Учитывая огромную практическую значимость проведенного исследования, Игнобелевский комитет присудил британским психологам премию мира за 2010 год. Почему мира? Потому что ругань – это самое безобидное средство разрешения всех конфликтов и столкновений, причиняющих боль. Словесная перепалка с использованием местных идиоматических выражений, как убедительно показали британские исследователи, позволяет уменьшить боль и, добавим от себя, дает конфликтующим сторонам время остыть. Это в любом случае лучше "доброй ссоры" со сверхточными ударами.
Ах, как кружится голова…
В каком-то смысле человека исследовать гораздо сложнее, чем разбираться в строении элементарных частиц: их-то можно разбить на составляющие в ускорителе, а понять причины того или иного поведения человека удается только по косвенным признакам, наблюдая за реакцией на различные раздражители. Поэтому физиолог никогда не оставит без внимания какую-либо неожиданную реакцию – если ее объяснить, то получится новое знание, которое станет очередным самоцветом в сокровищнице науки о человеке.
Одной из самых ярких иллюстраций этого тезиса стала работа Филиппа Перрена, Сирилла Перро, Бруно Рагару и Доминика Девитерна из Университета Нанси, а также их коллеги из Маастрихтского университетского госпиталя Германа Кингма[88]. Исследователей заинтересовало головокружение, но не то, что от успехов или страсти, а то, что возникает по вполне понятным физическим причинам, например, у дискоболов.
Тот факт, что, если крутиться, закружится голова, известен практически всем. Причина – в расстройстве деятельности вестибулярного аппарата. Выглядит это примерно так. Человек перестал кружиться, например сошел с карусели. Но мозг все еще считает, что вращение продолжается, и подает соответствующие сигналы органам тела. Рассогласование этих команд с реальной ситуацией и приводит к головокружению как защитной реакции. Когда виртуальная действительность, сформировавшаяся в мозгу, совпадет с реальностью, головокружение закончится. Это теория.
Практика выглядит намного сложнее. И дискобол, и метатель молота кружатся примерно одинаково, только что один раскручивает диск, а другой – молот. Тем не менее у дискоболов голова кружится очень часто, в семи случаях из одиннадцати, а у метателей молота никогда, хотя на тренировках они мечут молот по десять, а то и двадцать раз подряд. Головокружение же у дискоболов, особенно во время тренировок, весьма сильное, порой до тошноты. То есть это не какое-то легкое недомогание, от которого можно отмахнуться. Списать это на индивидуальные особенности не удалось: добрая половина участников эксперимента метала и диск, и молот, однако головы у них кружились лишь в первом случае. Спортсменам надо было как-то помочь: все-таки регулярные головокружения отнюдь не то ощущение, которого ожидает человек, занимающийся легкой атлетикой. Ну а если не помочь, то хоть как-то объяснить им причину недомогания.
Ученые решили досконально исследовать, как двигаются люди при выполнении броска, и выявили 11 эпизодов движения у дискобола и 15 – у метателя молота. Оказалось, что дискобол только в двух эпизодах фиксировал свой взгляд на диске или на цели, и это занимало лишь 5 % времени раскручивания. Метатель же молота фактически не сводил глаз со своего снаряда: 12 эпизодов, или 70 % времени. Другое серьезное различие касалось движения шеи. Голова дискобола постоянно меняет положение: относительно туловища она неподвижна лишь на протяжении пяти эпизодов, или 59 % времени, а метатель молота подобен скале: 99 % времени его голова не двигается относительно туловища. Помимо этого, метатель молота всегда касается земли хотя бы одной ногой, а дискобол в момент перед броском подпрыгивает. Именно в этот момент организм окончательно запутывается и утрачивает связь с реальностью. В самом деле, глаза дискобола не зафиксированы ни на одном предмете, видимые объекты стремительно проносятся перед его взором, и мозг не успевает обработать визуальную информацию. При прыжке же утрачивается и тактильная информация: мозг перестает понимать, как тело человека расположено в пространстве. Головокружение служит компромиссом, который находит мозг, чтобы выйти из безнадежной ситуации.
Кстати, про этот эффект знают коллеги метателей по спортивному цеху – фигуристы. При выполнении быстрых вращательных движений они покачивают головой, а на каждом обороте фиксируют взгляд на каком-то предмете неподалеку. Балерины используют другую технику, которая называется "удерживание точки". Исполняя пируэты, они пытаются минимизировать вращение головы: до последнего удерживают ее на месте, а затем, в конце поворота тела, быстро поворачивают ее вслед за туловищем. Интересно, что за годы тренировок в мозгу танцоров балета происходят изменения, благодаря которым они с легкостью выполняют сложные вращения, не чувствуя после них головокружения.
Если же зафиксировать взгляд не на чем (например, так бывает у горнолыжника, попавшего при спуске в густой туман), то голова может закружиться и без всяких вращательных движений; и даже для того, чтобы понять, едешь ты или уже стоишь, нужно как следует сосредоточиться. Люди, побывавшие в этой ситуации, почему-то называют свое состояние "полной астролябией" – видимо, слово красивое и приличное.
Хорошо, что бросок диска на соревнованиях длится недолго. На тренировках спортсмен совершает при разгоне диска не один оборот, а два или три: в этом случае головокружение усиливается, порой проявляется не после броска, а во время выполнения разгона, да еще начинается тошнота. Длительные же расстройства вестибулярного аппарата чреваты гораздо более серьезными последствиями. Специалисты по космической медицине, которые работали с первыми космонавтами, рассказывали, что от этого Герман Титов чуть не лишился рассудка. За 25 часов он облетел Землю 17 раз и на очередном витке вдруг увидел, что планета разваливается на куски. Причиной было именно нарушение ориентации, в нашем организме за нее отвечают прежде всего отолиты – небольшие кристаллы кальцита, расположенные во внутреннем ухе. Под действием силы тяжести они давят на соответствующие рецепторы, сообщая организму, где верх, а где низ. В невесомости этот механизм нарушен, что и приводит к столь серьезным психологическим проблемам даже у таких тренированных людей, каким был второй космонавт Земли. Впоследствии эту особенность работы вестибулярного аппарата учли при подготовке космонавтов.