— Приходится подрабатывать.
Она ушла, оставив после себя странную пустоту, унеся с собой смех, но оставив чудесные воспоминания, которых слишком мало. Астат тряхнул головой, напоминая себе, кем именно является этионка.
После салона принц всё-таки поймал свою сестру и смог поговорить с ней тет-а-тет в одной из ниш дворца. Амелинда была взволнована и немного опечалена, что не мог не отметить брат.
— Как тебе король? – начал издалека Астат, подметив загоревшиеся интересом глаза сестры.
— Он замечательный! Такой умный, красивый, волшебный…
— Стоп-стоп-стоп! – рассмеялся Астат, подняв руки вверх. – Нельзя же так сразу влюбиться!
— Влюбиться? – смутилась Линда, а потом прижалась к брату, — я люблю тебя! А другой любви я пока не знаю.
— Просто будь осторожна и не разбей своё сердечко. Ты разговаривала сегодня с девушкой в фиолетовом платье…
— Леди Аробеллой? – переспросила принцесса, и его высочество нехотя кивнул. Он не хотел называть её по имени, чтобы сохранить воспоминания об их первой встрече. – Она такая милая и образованная…
— Не доверяй ей и лучше, вообще, не общайся, — прервал Астат Линду, и девушка вскинула на брата непонимающий взгляд. – Она представляет для тебя угрозу.
— Она… фаворитка? – сообразила принцесса, но ответить брат не успел, так как рядом кашлянула фрейлина её высочества.
— Иди, — кивнул в сторону коридора принц, и девушка выскользнула из ниши не в самом хорошем настроении.
Впрочем, настроение Астата тоже было далеко от радужного.
Глава 4
«Пока думаешь, что сказать, — делай реверанс! Это экономит время».
Аробелла Энриетта Сотер
Погода на улице стояла теплая, поэтому я ограничилась легким платьем, перчатками и туфельками на небольшом каблучке, надетыми на короткие носочки – тоже нововведение мастера Пьеро.
Карета уверенно двигалась в Западную часть города – самый бедный район, неблагополучный. Он отличался серостью зданий, отсутствием заборов, гнетущей обстановкой. По тротуарам ходили развязные девицы и пьянчуги даже в дневное время, а на перекрестках дорог у стен домов, скрестив ноги, сидели бедняки и просили подаяния.
Я не испытывала ни жалости, ни страха. В каждом городе при любой инфраструктуре будут те, кто либо не может заработать, либо недостаточно старается, либо не хочет зарабатывать деньги своим трудом. Конечно, куда легче продавать своё тело, чем приложить усилия и заработать легальным путем. Будь власть даже легитимной, бедность – неотъемлемая часть любой государственной системы.
Кучер остановился у знакомого дома, и я вышла из кареты, медленно оглянувшись по сторонам. Потом так же неторопливо прошла к двери и несколько раз потянула за кольцо, которое возвращалось и со стуком ударялось о дверь.
Дверь открыла престарелая женщина, которая с поклоном отошла в сторону, а я прошла внутрь, направившись к лестнице. Мои каблуки отбивали дробь по дощатому полу, отзываясь эхом в пустом доме. В это время практически все жильцы на работе, либо спят после ночных смен. Я прошла к одной из дверей на третьем этаже и, чуть поморщившись, сняла перчатки и постучалась. Дверь мне открыла молодая женщина с ребёнком на руках.
— Аробелла...
— Эмелит, — с лёгким книксеном, продиктованным скорее воспитанием, чем уважением, я вошла в комнату.
Быстро оглядев обстановку, я пришла к выводу, что с моего последнего визита месяц назад здесь ничего не изменилось. Все та же плесень на потолке и полупрогнивший пол. Мне было брезгливо здесь находиться, поэтому я поспешила закончить со своими делами.
Достав из длинного рукава конверт с деньгами, я положила его на деревянный стол, внимательно посмотрев на опустившую голову девушку. Младший сын засыпал, второй выглядывал из-за кровати, с интересом оценивая меня. У ребенка на руках бывшей подруги были проблемы с сердцем, и процедуры у целителя стоили довольно дорого, но теперь шестимесячный малыш был практически здоров. Я пришла сюда только второй раз, прошлых денег ей не хватило.
Некогда моя подруга сбежала из пансионата в пятнадцать лет, не выдержав напряжения. Если от насмешек однокурсниц я смогла её закрыть, то от жестокости преподавателей ей пришлось бы спасаться самой. Но она выбрала побег, и теперь не имела в жизни ничего, кроме двух детей, которых одинокой матери нечем было кормить.
— Как себя чувствует ребёнок? — из вежливости спросила я, и Эмелит подняла на меня благодарные глаза.
— Благодарю, он чувствует себе несказанно лучше. И спит по ночам спокойно...
— Рада слышать, — оборвала я речь женщины, бросив взгляд на дверь.
Она все верно поняла, поэтому отошла с моего пути, а я открыла дверь и выскользнула в коридор ветхого здания. Спускаясь по лестнице, я натягивала перчатки и думала лишь о том, что хочу поскорее отсюда убраться.
Выйдя из трёхэтажного дома, я направилась к карете, которая стояла уже на другой стороне дороги. Перешла дорогу, бросив мимолетный взгляд на одноногого мужчину у стены, и ускорилась. Кучер открыл передо мной дверцу кареты, но моё внимание вновь привлек калека:
— Помогите... Я и моя семья голодает, — прошептали снизу. К сожалению, я не брала с собой монеты.
— Не я отбирают хлеб у вашей семьи, — поморщившись, ответила я и ступила на ступеньку кареты, когда нищий ухватился за мою ногу, сильно задрав платье.
Я охнула, попыталась вырваться, колотя каблуком по плечу калеки. Мужчина стойко молчал, смотря неотрывно на обнаженную по колено ногу. Извращенец!
— Помоги, чего же ты стоишь?! — накричала я на кучера, и тот только после этого соизволил оттащить мужика подальше к стене.
Я быстро прошмыгнула внутрь, захлопнув дверцу. Чувствовала себя грязной, хотелось прямо сейчас опустить ногу в горячую воду и смыть все омерзительные прикосновения. Первый гнев прошёл, и я вспомнила, что мужчина был с одной ногой. Калека. Это натолкнуло в свою очередь на воспоминания пятнадцатилетней давности, когда на престол взошла другая династия.
Король Адольф Пятый был хорошим и любимым в народе монархом, но именно это его и погубило. Он слишком много внимания уделял ремесленникам и крестьянам, повышая налоги для дворянства, даже ввёл специальный налог на "богатство". Мало кто поддерживал его в стремлении к своеобразной справедливости, поэтому дворянство подняло восстание, организовав покушение на короля.
На престол взошел Эдмунд Первый, цареубийца. Он понизил налоги для дворянства, просто исключив некоторые нужды. Среди таких оказались детдома и госпитали. Бедность была везде и всегда, мне ли судить политиков?
Карета тронулась, унося меня из неблагополучного района города в совершенно другой мир, полный интриг и роскоши, лишенный души, но живущий в сытости.
Из кареты я вышла на широкую мощеную камнями дорогу, кучер уехал на конюшни. Я поспешила к своему месту жительства, думая лишь о том, как приму ванну. Моим планам суждено было сбыться не так быстро, так как в парке, который необходимо было пересечь, меня поджидал лорд Захари.
— Леди Аробелла, — с поклоном улыбнулся мне граф Рошман, заграбастав мою руку, с которой я уже успела снять перчатку, и поцеловал пальчики. — Весь дворец полнится слухами о прекрасном фиолетовом платье. Мне кажется, вы и без короны на голове королева.
— Лорд Захари, благодарю вас за лестные комплименты, а теперь позвольте откланяться.
Встреча была не из самых приятных, поэтому продолжать разговор я не желала. И зная настойчивость данного представителя мужского пола, могла предположить, что так просто меня отпустят, перед этим он обязательно понизит планку моего настроения.
— Леди Аробелла, постойте, куда же вы так спешите?
— У фрейлины её величества слишком много дел.
— Вы правы, вы правы. Я лишь хотел бы вам сказать, что всегда к вашим услугам. Моё предложение все ещё в силе и, если вы только взглянете благосклонно в мою сторону, я тотчас повезу вас в храм.
— Меня продолжает волновать ваше душевное состояние, — улыбнулась я, и в глазах мужчины промелькнуло удовлетворение, которое погасло при следующих моих словах, — вам необходимо показаться лекарю, так как отрицание существования слова «нет» попахивает сумасшествием. Уясните уже раз и навсегда: я не буду вашей женой, даже когда небеса упадут на землю!
Желваки заходил на лице графа, а я, гордо развернувшись, пошла в сторону дворца. За такого противного человека я не выйду, не смогу! У таких людей круг любви замыкается на них. Они не смогут сделать счастливым никого, а быть игрушкой для битья и любовных утех я не собираюсь. Однажды, он меня чуть не ударил за отказ, в последний момент я отскочила и закричала. Воспоминания бередили душу. Полная своего гнева, я прошла живую изгородь и завернула налево, столкнув нос к носу с Тэном.
— Вы следите за мной?! — недовольно спросила я, и Тень расплылся в широкой улыбке.
Ну почему наши встречи происходят именно тогда, когда я морально к ним не готова? Вот и сейчас пребывала в слегка взвинченном состоянии.
— Бог мой, да у вас мания величия! — усмехнулся собеседник, и я сделала шаг назад. — Хотя отказывать мужчине в столь грубом тоне чревато неприятностями, вы не знали?
— Подслушивать чужой разговор верх неприличий, вы не знали? Или у телохранителей нет совести и чести?
— Вы так громко разговаривали, что привлекли внимание даже любвеобильной парочки в той беседке, — кивнул в сторону мужчина, и я невольно проследила за его взглядом, действительно, заметив шевеление за плющом, обрастающим рейки беседки. Я усмехнулась, понимая, что в королевском парке каждый занимается своими делами.
— А вы тут не только за мной следите? — усмехнулась я, возвращая взгляд на Тень, но внезапно застыла.
Тэн находился в паре сантиметров от меня, синие глаза пронзали насквозь, будто видели мою душу. Я моргнула, чтобы сбросить наваждение, но, кажется, оно только укрепилось. Я как зачарованная смотрела в красивые озёра мужских глаз.