— Ура, Дез! — услышала я радостный женский голос. — Эй, Том, поднимайся, они уже здесь.
Я не знаю, чего ожидала, но точно не таких Тома и Ташу. Он был бледным, с жидкими волосенками и непропорционально большими зубами. Она — коренастая, с темными кудрявыми волосами, собранными в два помпона, напоминающих уши плюшевого мишки. Какое облегчение, что я без шарфа. Мы поднялись на борт и обнялись с ними.
— Сэди, рада с тобой познакомиться, — сказала Таша. — Если верить рассказам Деза о тебе, ты слишком хороша для него. Ну что, занимайте места и будем отправляться.
— Очень красивый корабль, — нашлась я.
— Да, она — настоящий зверь, только на плаву.
Надо полагать, это значило, что мы не утонем. Обнадеживающе. Я совершенно не представляла, что еще сказать.
— Он гораздо больше, чем я ожидала.
Том повернулся к Дезу:
— Спорим, тебе она такого не говорила.
Ну и ну. Стало как-то повеселее.
Мы убрали вещи в трюм и отдали швартовы. Это по-морскому значит «покидали барахло куда-то вниз и поплыли». Было увлекательно наблюдать, как они втроем сматывают веревки, вяжут узлы, поднимают паруса и таскают снасти. Под конец дня я поняла, что мне нравится ходить под парусом. И что мне нравятся Том и Таша. Они вели себя непринужденно, весело и добродушно.
Дез был прекрасен. До меня вдруг дошло, что я впервые видела его общающимся с кем-то, кроме членов моей семьи. Внешне он всегда радовался обществу моих родных, но сегодня он был в своей родной стихии. Это было неоднозначное ощущение.
Мы сидели на корме, Том и Дез сменяли друг друга за штурвалом. Или на мостике? Или как это вообще называется? Я не решилась спросить. Солнце восхитительно сияло, мы рассекали волны, а вода, к счастью, была достаточно спокойной, и меня не тошнило. Ну или соль Доди сработала.
— Тебе чего-нибудь дать? — предложила Таша.
Ветер норовил накормить меня волосами каждый раз, когда я пыталась заговорить. Я уже слегка завидовала ее помпонам.
— Нет, не надо, спасибо. Кстати, я принесла целую корзину закусок, если кто-то проголодался.
Таша улыбнулась в ответ:
— Я уже там покопалась. Выглядит очень вкусно.
— Двоюродный брат Сэди готовит, — проболтался Дез.
Я стукнула его по руке:
— Они должны были думать, что это я приготовила!
— Прости. Я не очень силен в конспирации.
— Могу подтвердить, — сообщил Том. — В университете мы как-то раз опоздали на экзамен, потому что куролесили перед этим всю ночь. Я уже начал плести профессору про аварию, в которую мы попали по дороге, потому что только это могло спасти наши шкуры. Но мистер Я-не-умею-врать начал рассказывать правду. Правду!
— Я поступил правильно, — ухмыльнулся Дез.
— Я была там и все видела, — добавила Таша. — Ну и комедия. Два барана Труляля и Траляля начали спорить прямо перед профессором.
— И чем все закончилось? — спросила я.
— Мне на балл снизили оценку, а этому Джорджу Вашингтону все сошло с рук.
— Ну прости, друг.
Я слушала все новые истории, которые они, несомненно, постоянно вспоминали. Это было окошко в мир Деза, в которое я раньше не заглядывала. Но мне все больше хотелось заткнуть уши, потому что с каждой из этих историй я все спускалась с небес на землю. И когда я достигну земли, будет больно.
— Дез говорил, что ты организатор домашнего пространства. Мне бы дома пригодились такие услуги, хотя у меня уже есть домработница и нянька.
— Нянька? Я не знала, что у тебя есть дети.
Конечно же, только мужчина мог забыть упомянуть о такой детали. Дез ни разу о них не говорил.
— Трое мальчишек, шести, семи и девяти лет. — Таша подвернула штанины. — У них шило в задницах. На яхте спасаемся от них. У тебя у самой двое детей, так ведь?
Очевидно, Дез предоставил им гораздо больше информации, чем мне.
— Да, Пейдж — шесть лет, а сыну Джордану — четыре.
Вдруг к разговору подключился Дез:
— Пейдж неугомонная, очень эмоциональная девочка. Настоящая непоседа. Джордан похож на твоего Сэма, очень вдумчивый, все время строит что-нибудь. Я ему сперва не нравился.
Я удивленно взглянула на Деза. Было интересно слушать, как он описывает моих детей. И мне послышались более теплые нотки в его голосе. Или это была простая симпатия?
Таша переводила взгляд с меня на него и обратно. Внезапно мы поняли, что все смотрят на Деза и что молчание уже начало затягиваться.
— Что? Они же милые, — застенчиво вымолвил он, вдруг переключившись на сосредоточенные поиски чего-то в корзине для пикника.
Таша обернулась в мою сторону, и в первый раз за день я почувствовала, что меня оценивают. Том откашлялся:
— Ну так что, Дез, хочешь пойти на Мак в этом году?
Дез перестал рыться в корзине и выпрямился:
— А есть свободное место?
— Вполне может быть. У Хэмптона жена на сносях, и если она не родит до соревнований, то она его не отпустит. Ох уж эти женщины, да? — Он подмигнул Таше.
— На Мак? Это гонка на яхтах или что-то вроде того? — уточнила я.
— Да, это масштабная гонка от военно-морского пирса в Чикаго до острова Макино, — объяснил Том.
— Ее уже несколько лет подряд проводят, да? — наивно поинтересовалась я.
— Ага, около ста.
— Нет, правда? — Как же я люблю попадать впросак.
— Сто два, если быть точным, — продолжил Том. — И если ты участвуешь в гонке двадцать пять раз, то становишься членом общества «Козлы острова Макино».
— Что еще за общество «Козлы острова Макино»? — Мне не хотелось снова выглядеть дурой, но я обязана была это спросить.
— Членство в обществе в основном дает право на хвастовство. Моряков называют козлами, потому что после четырех-пяти дней плавания они становятся косматыми и вонючими.
— И потому, что они ведут себя как животные, — добавила Таша. — Завершение гонки отмечают несколько дней. Праздник превращается в сборище безумствующих, нажравшихся рома мужиков средних лет. Я там была один раз. И с меня хватило. Я видела пятидесятилетнего мужика, ссущего на фигуры прямо перед Гранд-отелем.
— На какие еще фигуры? — спросил Том.
— На кусты на газоне, подстриженные в форме животных или чего-то еще.
Том покачал головой и обратился к Дезу:
— Ну так что, если Хэмптон не сможет, сообщить тебе?
— Скорее всего, я не смогу из-за работы, но не списывай меня со счетов.
Мой мореходный опыт завершился ужином в яхтклубе. Дез сел рядом со мной на скамейку, пока мы ждали столик. Он обнял меня и рассеянно играл с моими волосами, потом поцеловал в висок.
— Не хочешь чего-нибудь выпить прямо сейчас?
— Не откажусь, спасибо.
— Что тебе заказать?
— Что-нибудь на свой выбор. Удиви меня.
Таша выжидающе посмотрела на Тома. Тот отстраненно разглядывал пришвартованные лодки. Она кашлянула. Он со вздохом встал.
— Полагаю, ты ждешь, чтобы я принес тебе выпить?
— Да, дорогой, — язвительно ответила она. — Если тебе не слишком трудно.
Том пожал плечами:
— Я уже поднялся. Ты хотела мартини?
— Я терпеть не могу мартини, Том. Ты же знаешь. Водку с тоником и лимоном.
— Хорошо, один мартини с джином, две оливки, уже несу.
— Как остроумно, — заметила она.
Мужчины ушли, а Таша вновь встретилась со мной взглядом, снова с таким изучающим выражением, как будто разглядывала пятнышко на моем лице и думала, еда это или предраковая родинка. Спустя секунду она улыбнулась и подвинулась поближе.
— Ты знаешь, я никогда раньше не видела Деза таким, — поделилась она.
— Каким таким? — Я сделала вид, что не понимаю.
— Ну вот таким: любовь-морковь, шуры-муры. «Детка, принести тебе выпить?» А я его давно знаю.
Я самым тщательным образом пыталась разгладить складку на брюках.
— И как? Это хорошо или плохо?
— Это хорошо. Это очень мило. Просто непривычно. — Она села на край скамейки и положила локти на колени. — Не пойми меня неправильно. Я хочу сказать, что он такой… живой. Он всегда был очень зажатым, но сейчас кажется совсем другим.
— Это Дез-то зажатый? — Я не могла скрыть удивления. Ни за что бы не назвала его скованным. По сравнению со мной он вообще нарик на транквилизаторах.
— Да, у него выдалось немало напряженных лет, мягко говоря. Сперва отец умер, когда Дез еще учился в университете. Потом Стефани устроила ему собачью жизнь. Вот уж мерзкая сука.
Я моргнула:
— Стефани? Это его бывшая жена?
Таша кивнула, закачав помпонами на голове.
— Да. Эта овца оказалась той еще прошмандовкой.
Она меня проверяет, что ли?
— Мне казалось, вы с ней подруги.
Она изогнула бровь:
— Я и Стефани? Вот еще. И точно не после всего, что она сделала Дезу.
Я разрывалась между желанием узнать и желанием оставаться в неведении. Но не стерпела:
— А что, собственно, она сделала?
Таша подняла вторую бровь.
— Дез тебе не говорил? Хотя да, естественно. И хорошо, что он такой добрый. — Она с ворчанием откинулась на спинку скамейки и покачала головой.
Я ждала. Нездоровое любопытство смешивалось с тяжелым предчувствием. Конечно, мне очень хотелось, чтобы его бывшая оказалась мегерой, которая никогда не сможет заманить его обратно в постель. С другой стороны, меня совершенно не радовало осознание того, что кто-то уязвил его чувства. Таша оглянулась посмотреть, нет ли поблизости Тома и Деза. Они все еще стояли у барной стойки — ждали, когда будут готовы напитки. Она повернулась ко мне:
— Он тебе вообще о ней ничего не рассказывал?
— Ну, только то, что они были молоды и своенравны, и что поженились еще в университете. Он сказал, что у них не было шансов из-за разницы в приоритетах.
— Разница в приоритетах? — фыркнула Таша. — Ого, вот это очень мягко сказано. Через четыре месяца после свадьбы она сделала аборт, не сказав ему ни слова.
Я почувствовала, что у меня широко открылся рот и стало нечем дышать.
— Но как? Почему?
— Потому что ее ждал еще один год ординатуры, а она не хотела откладывать все в долгий ящик. — Лицо Таши все раскраснелось, она крепко поджала губы и сложила руки на груди. — Она не говорила ему о своей беременности, потому что знала, как сильно он хотел детей. И опасалась, что он может уговорить ее оставить ребенка. И он бы уговорил. Но когда он обо всем узнал, было уже поздно. Боже, он был просто убит горем. Потом он начал вести эту кочевую жизнь, работая замещающим врачом. Самая натуральная боязнь обязательств. Ему давно пора где-то бросить якорь. — Она вновь посмотрела на меня без тени смущения. — Но у меня хорошие предчувствия насчет тебя и этого городка. Я уже