— Вы слишком добры. Я знаю, что вы это просто так говорите.
Он криво усмехнулся:
— Я известен не за свою доброту. Просто я с самого начала знал, что вы мне подойдете… Подойдете Чарли, я имею в виду… И вы справились со всем идеально. Смотрите, что вы узнали. Я бы до этого никогда не додумался.
— Но… я все равно проиграла.
— Думаю, вы ошибаетесь. В тот вечер, когда вы танцевали с ним, он хотел вас поцеловать…
— Это ничего не значит, — быстро сказала она. — Это было, можно сказать, частью танца. Я не целовала его!
— Зато Чарли сделал так. — Роско наклонился и взял в ладони ее лицо. — Разве вы не помните?
— Да, — прошептала она едва слышно. — Помню.
Пеппе ждала, что Роско отпустит ее, но он не отпускал. Его руки были теплыми и мягкими, глаза — тревожными и вопрошающими, какими она никогда их не видела. Губы, всегда плотно сжатые, слегка приоткрылись, и она почувствовала его дыхание на своем лице…
«Должно быть, он весь вечер наблюдал за мной, — подумала она вдруг. — Не только когда я танцевала. Смеялась с ним, улыбалась ему. Он замечал каждый мой жест».
Пеппе почувствовала дрожь. И вдруг поняла, что это дрожал Роско. Она сделала короткий судорожный вдох, и в то же мгновение он отдернул руки, словно что-то обожгло его.
Она отвернулась от него и подошла к окну, с тревогой чувствуя, как с каждой минутой сокращается расстояние между ними. Безопаснее было бы отойти, и подальше.
Роско встал и подошел к ней, остановившись за ее спиной.
— Почему вы все время одна? Что случилось? — тихо спросил он.
Это едва не заставило ее сдаться. Стиснув до боли пальцы, она пожала плечами:
— Банальная история. Я рассталась с человеком, которого любила, и это навсегда избавило меня от глупых иллюзий.
Он взял ее за плечи и повернул лицом к себе:
— И что же вы называете глупыми иллюзиями?
— То, что любовь бывает вечной. Получай удовольствие, но только не начинай верить во все это — вот что теперь стало моим девизом.
— Вы действительно не верите, что люди могут любить друг друга, хотеть принадлежать друг другу, чем-то пожертвовать друг для друга?
Она коротко рассмеялась:
— Когда-то я в это верила. Но больше — нет! Давайте лучше оставим эту тему.
— Так что все же случилось?
Она криво усмехнулась:
— Выяснилось, что он тоже в это не верит. К несчастью, он выяснил это слишком поздно. Уже был назначен день свадьбы, выбрана церковь, место, куда бы мы отправились на свой медовый месяц. Все пришлось отменять… Довольно неприятно. Но урок оказался полезным. — Она коротко засмеялась, что заставило его пристально посмотреть на нее.
— Понимаю, — медленно произнес Роско.
— Правда? Сомневаюсь. Не думаю, что вы что-то знаете о таких вещах.
Он ответил не сразу:
— Не надо торопиться с выводами… — И, словно смутившись, отступил назад. — Интересно, остался еще чай?
— Подождите, я заварю свежий.
Обнаружив больше, чем хотел, он торопливо захлопнул приоткрывшуюся дверь. Пеппе его понимала. Она тоже была рада возможности уйти на кухню, чтобы побыть одной и успокоиться. Когда, взяв чайник, она вновь пошла в комнату, Роско стоял возле дивана, глядя на свадебную фотографию Ди и Марка.
— Это мои бабушка и дедушка, — сказала Пеппе. — Они поженились во время войны.
— Вы очень похожи на свою бабушку.
— Правда? Мне никогда об этом не говорили.
— Не чертами лица, а тем вызовом в глазах, как если бы она хотела сказать: «А ну-ка, покажи, на что ты способен». Вы хорошо ее знали?
— Я жила вместе с ними последние два года их жизни. Когда Ди умерла, она оставила мне свои деньги с условием, что я использую их для того, чтобы получить образование. Я, конечно, люблю и своих родителей, и братьев, но ближе всех мне всегда была бабушка. Она бы ни за что не позволила мне потратить деньги на какую-нибудь ерунду.
— Я же говорил, что вы похожи.
Пеппе усмехнулась:
— Она меня многому научила. Особенно тому, как обращаться с мужчинами. — Теперь, когда опасный момент остался позади, Пеппе снова вернулась к имиджу девчонки, легко шагающей по жизни. — Надо позволить ему думать, что он победитель. И быть осторожной, чтобы он не узнал правды, пока не окажется слишком поздно. — Бросив взгляд на фотографию, Пеппе подмигнула: — И я оказалась способной ученицей, правда, бабуль?
— Сколько они были женаты? — спросил Роско.
— Шестьдесят лет. На их юбилей был устроен большой праздник. Но после этого они недолго прожили. Сначала умер дедушка, а бабушка все места себе не находила, никак не могла дождаться, когда пробьет и ее час. Она говорила, что он приходит к ней во сне и просит поторопиться, потому что без нее ничего не может там найти. Она заставила его ждать только три недели.
Роско внимательно посмотрел на нее:
— Так, значит, любовь все же бывает вечной?
— Для их поколения — да. Тогда всех так воспитывали.
— И поэтому они оставались друг с другом целых шестьдесят лет? Согласно, так сказать, общепринятому обычаю?
Пеппе вздохнула:
— Нет, не поэтому. Просто они друг друга действительно любили. Но если им это удалось, это вовсе не значит, что каждый… — Она устало махнула рукой. — Допивайте-ка лучше свой чай, пока не остыл.
— А затем вызывайте такси и отправляйтесь домой, да? Ну а завтра, когда я немного приду в себя и не буду таким сонным, мы где-нибудь пообедаем и обсудим, что делать дальше.
Роско вынул из кармана телефон, но вместо того чтобы нажать вызов, какое-то время тупо смотрел на экран, а потом, словно оглушенный ударом, без сил опустился на стул.
— Сейчас… только минутку передохну… — пробормотал он.
— Вы останетесь здесь на всю ночь! — сказала она решительно. — Куда вы отправитесь в таком состоянии? Идемте…
Она взяла его за руку, помогая подняться. Как в полусне, Роско двинулся за ней в спальню, где она мягким движением подтолкнула его к постели, а сама пошла в комнату за его сумкой. Когда она вернулась, он уже спал.
Осторожно задернув шторы, Пеппе выключила свет.
Пеппе проснулась в темноте, почувствовав, что замерзла. С наступлением осени ночи становились все холоднее, и она решила встать и включить отопление.
Потом она вспомнила, что радиатор в спальне очень капризен. Она тихонько пробралась в комнату и убедилась, что не ошиблась. Какое-то время ей пришлось поколдовать над радиатором, чтобы он заработал. Она услышала, как Роско повернулся на бок и что-то пробормотал.
Пеппе достала из шкафа одеяло и на цыпочках подошла к постели. Он открыл глаза и посмотрел на нее.
— Я принесла одеяло, чтобы вы не замерзли, — сказала она.
Пеппе не знала, слышал ли он ее. Его глаза снова закрылись, в то время как руки, обвившись вокруг ее шеи, притянули ее к себе. В этом движении не было ничего от любовного объятия. Скорее всего, Роско даже не осознавал, что делал. Прижав ее голову к груди, он снова погрузился в сон.
Было бы нетрудно освободиться от его объятий, но ей почему-то этого не хотелось. Ощущение его опускающейся и поднимающейся груди, ритмичных ударов его сердца казались такими приятными, такими успокаивающими. Это было то, чего так не хватало в ее жизни. Покоя. Умиротворения. Ей казалось абсолютно естественным прижаться к нему и дать увлечь себя в далекое теплое море, где было нечего бояться.
Что в конечном итоге могло оказаться иллюзией.
С этой мыслью она и заснула.
Пеппе разбудило неожиданное движение Роско. Она подняла голову и увидела его расширившиеся глаза.
— Как… как вы здесь оказались?
— Вы затащили меня в постель, когда я пришла накрыть вас одеялом, — сонно пробормотала она.
Он застонал:
— Прошу прощения. Вам следовало бы дать мне правый хук в челюсть.
— У меня не было сил… К тому же я левша… — Она зевнула, позволив ему снова притянуть ее к себе. — Кроме того, вы не сделали ничего, чтобы заслужить такое обращение.
«А если бы сделал, то что?» Эта мысль мелькнула в ее голове, прежде чем она успела себя одернуть.
— Точно? Скажите мне честно — сделал я что-то… не сделал…
— Не сделали. У вас просто не было сил, чтобы это сделать, так же как и у меня — дать вам в челюсть.
Она рассмеялась, он тоже. Его взгляд упал на облезлого мишку на столике рядом с кроватью.
— А это еще что такое? — спросил он, протягивая к нему руку.
— Он принадлежал моей бабушке — той, что на фотографии. Она называла его своим Чокнутым Бруином.
Думаю, он напоминал ей дедушку. После его смерти она всегда носила мишку с собой, разговаривала с ним.
Роско с изумлением смотрел на старую потертую игрушку.
— Клянусь, ты мог бы поведать нам немало секретов, — задумчиво проговорил он.
Пеппе рассмеялась, и он снова притянул ее к себе, аккуратно посадив мишку обратно на столик.
— Вы мне поверите, если я скажу, что никогда не думал, что такое случится? — спросил он, зарываясь лицом в ее волосы.
— Конечно. Если бы у вас было что-то на уме, вы бы поехали к Терезе.
— Тереза — это не вы, — сказал он, словно это все объясняло.
— Ах да… С ней вы не стали бы обсуждать скучные практические вопросы.
— Как раз наоборот. Она мой старый друг.
— К тому же красавица, — заметила Пеппе. — Очень полезный «друг».
— Еще бы! Она не раз помогала мне избежать неловких ситуаций. Кстати, ее муж тоже был моим другом. Это я их познакомил. Он погиб два года назад, но у нее до сих пор никого нет. И не знаю, будет ли когда-нибудь.
Глава 9
Помолчав, Пеппе спросила:
— Значит, вы так и продолжали быть его другом? Разве этот муж не украл ее у вас?
— Ради бога, Пеппе. Мы с Терезой к тому времени уже достигли предела наших отношений. Она была очень милой — да и сейчас тоже, — но между нами никогда не было особенного притяжения. Мне нравилось где-нибудь с ней бывать, но нельзя сказать, что я к этому так уж стремился.
— Ну, это я как раз могу себе представить. Дело в том, что все ваши стремления направлены в другую сторону. Вот новый клиент — это да! Новый скачок акций — тоже. Но женщина? Да не смешите!