Видно, тренировался в спортзале. Много.
Джина провела ногтем по завиткам на его груди, окружавшим плоские коричневые соски, и скользнула вниз по дорожке волос к густой поросли, где выступало его твердое достоинство.
О, ну надо же! Это игра ее воображения или его мужское естество тоже стало еще великолепнее?
–Картер, какой же ты красивый,– сказала Джина и, облизнув губы, опустилась на колени.
Она улыбнулась, и адреналин хлынул в вены, стоило обхватить толстый ствол пальцами и начать поглаживать его. Джина ощутила, как он резко задергался в ее ладони, и увидела, как неистовая вспышка желания озарила лицо Картера.
–Приготовься, мой сладкий,– промурлыкала Джина, подражая его по-южному ленивому тону. И провела языком по члену, от основания до кончика, услышав, как Картер отозвался на ласку стоном.
Боже праведный…
Картер зарылся пальцами в каштановую копну волос Джины. Его колени ослабли, превратившись в трясущееся желе, а внутри все обожгло адским пламенем.
Картер с трудом оторвал взгляд от этих мягких, пухлых губ, обхвативших его плоть, и постарался принять восхитительное наказание достойно, как и подобает мужчине. Но, увидев в стекле отражение казавшейся особенно распутной Джины, ублажавшей его своим ртом, чуть не потерял сознание.
Стоя перед ним на коленях, она должна была казаться кроткой, покоренной, но вместо этого выглядела дерзкой и непокорной, как амазонка.
«Черт, прямо адова мука, огонь преисподней!»
Именно туда Картера и уносило, но ему было плевать.
Он попытался отвлечься, чтобы остановить нараставшую волну оргазма и окончательно себя не опозорить. Закрыв глаза, он старательно вызывал в воображении картину воскресной службы в церкви, представлял совет директоров бумажной фабрики… Но все без исключения образы меркли, уступая место великолепному зрелищу, которое он мельком увидел в темном стекле – ее лизавшему и кружившемуся языку, ее сосущему рту.
Картер застонал и ощутил, как резко задергалось в паху. Сильнее вцепившись в копну завитков, он оторвался от Джины.
–Хватит.– Подхватив свою амазонку под руки, он поднял ее с колен.
Щеки Джины порозовели, зеленые глаза с вызовом вспыхнули.
–Почему ты меня остановил? Я так наслаждалась…– Ее надутые губки только разожгли его жар и усилили пульсацию.
Джина потянулась к Картеру, но он быстро схватил ее за запястье:
–He-а. Я сказал – хватит.
Она вскинула идеально выщипанную бровь:
–Почему? Судя по всем этим стонам, ты тоже наслаждался.
Картер усмехнулся. Черт, ну почему под этим слоем шикарной утонченности она была безрассуднее и распутнее, чем когда бы то ни было?
–Я не говорил, что не наслаждался этим. Просто не хочу кончать вот так. Не в этот раз.
–Зануда!
Картер засмеялся, но еще крепче сжал ее запястье и поднес ее пальцы к губам.
–Я хочу быть в тебе, Джина. Хочу видеть, как ты достигнешь кульминации вместе со мной,– в такие моменты ты становишься еще прекраснее.
Картер поцеловал суставы Джины, и на ее лице мелькнуло недоверчивое выражение, воскресившее в памяти обезоруживающий образ девочки, такой сексуально смелой и все же такой робкой в малейших проявлениях нежности.
Она положила руки ему на плечи и, запустив пальцы в его волосы, притянула к себе. Обретя былую силу, коварная соблазнительница промурлыкала:
–Что ж, тебе достаточно было признаться в этом, Ретт.
Смахнув непокорные волосы с ее лица, Картер поцеловал ее, глубоко проникая языком в ее рот и на сей раз вынуждая ее покориться.
Подхватив Джину под пышные ягодицы, Картер поднял ее на руки и бросил на огромную кровать:
–Считай, что мы договорились.
Джина засмеялась, вожделение устремилось по ее венам, электрические искры, метавшиеся между ней и Картером, дарили ощущение свободы впервые за долгое время. Как же замечательно было вручить ему контроль над ситуацией, наслаждаться тем, чего ей так хотелось, не опасаясь последствий.
Картер ни за что не осудил бы ее: когда дело касалось секса – неистового, темпераментного, взрывоопасного,– они становились единомышленниками.
Широко разведя ее колени, Картер навис над ней и прильнул губами к пульсирующей точке на шее. Джина вздохнула, силясь вернуть себе хоть немного здравого смысла и ощущая пикантный мужской аромат прижавшейся к ней восставшей плоти. И тут опьяняющее желание отступило, сменившись приступом паники. Хлопнув ладонями по плечам Картера, она заставила его отступить.
–Подожди, Картер. Тебе нужно позаботиться о защите.
Он поднял голову, устремив на нее помутневший ошеломленный взгляд.
–Пожалуйста, скажи мне, что у тебя что-то есть, потому что у меня – нет,– прерывающимся от страха голосом добавила Джина. Ей следовало сказать это раньше, намного раньше. И о чем она только думала?
–Да, конечно. Прости.– Картер задумчиво взъерошил волосы.– Никуда не уходи.
Он соскочил с кровати и направился в ванную. А Джина уставилась в потолок, и внезапное осознание того, что они едва не совершили – во второй раз,– притушило огонь ее страсти.
Картер вышел из ванной, и его впечатляющий силуэт в дверном проеме заставил пульс Джины участиться. Но когда Картер подошел к ней, она уже мысленно вернулась в период своей жизни, оставивший ее опустошенной, подавленной и безутешной. Джина резко села, сбросив ноги с кровати:
–Я должна уйти.
–Почему?– Усаживаясь рядом, Картер схватил ее за запястье.– Я нашел, что нам требовалось.
И он бросил горстку пакетиков из фольги на прикроватную тумбочку.
–Прекрасно. Но нам это уже не нужно. Это была ошибка.
Джина собралась с духом, приготовившись слушать его брань,– не в первый раз ее заклеймили бы позором, обозвав вертихвосткой-динамщицей. И, учитывая то, что возбуждение Картера ни на каплю не ослабло, он, наверное, имел на это право.
Но, к ее удивлению, вместо того, чтобы вспылить, он коснулся ладонью ее щеки:
–Почему ни с того ни с сего это вдруг стало ошибкой?
Джина покачала головой, чтобы избавиться от его собственнического прикосновения – все было прекрасно до тех пор, пока речь шла только о сексе, а вот эмоциональная привязанность ее пугала.
–Просто так, не важно. Нет никакой причины.
Джина снова попыталась подняться с кровати, но он обхватил ее талию, лишая возможности пошевелиться. Разум твердил Джине, что заняться любовью с Картером Прайсом – очень плохая идея, и все-таки она никак не могла сладить с собственным телом.
–Какая-то причина есть,– произнес Картер тоном генерального директора, и Джине показалось, что градус их страсти немного снизился.– И ты должна мне ее озвучить.
–Нет, не буду. Я никому ничего не должна…
–Не торопись, Джина,– перебил Картер.– Потому что ты никуда не уйдешь, пока не объяснишь.
Джина втянула воздух ртом и попыталась заговорить примирительно:
–Прости. Я понимаю, ты все еще невероятно возбужден…– Она мельком взглянула на его промежность, и прежний жар пополз вверх по ее шее от лицезрения восхитительно мощной эрекции.– И в этом, разумеется, есть частично моя вина…
–Частично?– скептически засмеялся Картер.
Щеки Джины зарделись, и она поспешила отвести взгляд. Боже праведный, она ведь никогда не краснела!
–Ладно, хорошо, это главным образом моя вина. Но это не означает, что я должна спать с тобой, если не хочу этого.
Картер выругался, но быстро взял себя в руки.
–Не думай обо мне так плохо. Я больше не ребенок. У меня действительно есть кое-какой запас самообладания. И я никогда не стал бы ждать, что женщина будет спать со мной против своей воли – независимо от того, как сильно она меня возбудила. Я, может быть, уже не тот джентльмен, которым растила меня мама, но не такая уж я и скотина.
–Ладно.– Джина испытала невероятное облегчение. Картер казался скорее обиженным, чем разозленным.– В таком случае мне хотелось бы уйти.
Она замолчала, ожидая, что Картер отпустит ее. Но вместо этого его большие пальцы запорхали над ее кожей чуть ниже ребер. Эта легкая ласка устремила стрелы удовольствия туда, где они были сейчас совершенно неуместны.
–Картер, отпусти,– задыхаясь, попросила Джина.
–Только после того, как я получу объяснение. Что заставило тебя передумать?
Она ни за что не призналась бы ему в этом. Просто не хотела пускать Картера в эту часть своей жизни. Ее беременность была случайностью. Непредвиденным обстоятельством, которое закончилось, едва успев начаться, и заставило ее переосмыслить свою жизнь. Джина не думала об этом долгие годы. И ни за что не задумалась бы об этом сейчас, если бы смогла сбежать от Картера.
Она взглянула на него, изобразив скучающий вид:
–Ты все-таки удерживаешь меня против воли. И сейчас я уже не так распалена.
–Ты и правда не распалена, да?– Рот Картера скривился, и Джина заметила скептический блеск в его глазах.– Почему ты лжешь?
–Я не лгу.
Джина была убедительной врушкой – в подростковые годы ей пришлось немало попрактиковаться в этом,– но, к сожалению, теперь она лишь что-то слабо мямлила.
–Как насчет того, чтобы проверить эту версию?– Картер провел ладонями по ее обнаженным бедрам и развел ее ноги.
–Будь ты хоть немного джентльменом, поверил бы мне на слово,– пробормотала Джина, буквально выталкивая слова из сжавшегося горла. Средоточие ее женственности в предвкушении запульсировало, и она лишилась последних сил сопротивляться.
–А вот это чистая правда.– Его пальцы скользили, оставляя дорожку мурашек и лаская чувствительную кожу внутренней стороны ее бедра.– И будь ты хоть немного леди, не стала бы лгать.
–Я не лгу.– Эти проклятые большие пальцы неумолимо приближались к месту соединения ее ног, поглаживая кожу и умело подавляя ее протест, уже почти неслышимый за прерывистым дыханием.
Опустившись перед Джиной на колени, Картер шире развел ее бедра и коснулся большими пальцами скользких раздувшихся складок. Вцепившись руками в кровать, Джина откинула голову… Все мысли, чувства и воспоминания сгорели в пламени вожделения.