– Подозреваю, что мне попались не очень хорошие устрицы, – посетовал Михаил Иванович – Из десяти штук только четыре сработали…
Александр Абдулов и режиссер Роман Балаян приехали на кинофестиваль в американский штат Нью-Мехико, в город Альбукерке. «Место своеобразное, – рассказывает Саша, – там даже негры не живут, одни ковбои в шляпах. А уж русских там вообще днем с огнем не сыщешь!» По этой причине мастера российского кино оказались без переводчика. (Альбукерцы еще удивились: «А вы разве по-английски не говорите?») Наши уже было начали скандал о неуважении, но дело разрешилось неожиданным образом. На фестиваль приехал великий французский певец Шарль Азнавур – как известно, армянин по происхождению. Азнавур английский знал хорошо. Так что все устроилось: он переводил все происходящее на армянский Балаяну, а тот уже пересказывал по-русски Абдулову.
В. Богданов. Театр
Актеры шутят
Актеры как дети, им бы только поиграть
Игорь Дмитриев с иронией вспоминал, как в молодости он жестоко разыграл Ксению Куракину. В Театре Комиссаржевской в спектакле «Битва за жизнь» Дмитриев играл мальчика Рамона, а она – его маму. Юный герой спасает от фашистов французский флаг. Причем делает это оригинальным способом – спрятав флаг на груди.
1 апреля 1963 года Дмитриев решил над своей «мамой» подшутить: взял в цеху заготовку – волосы на шифоне, из которых вырезают бороды. И наклеил их себе на грудь, после чего засунул туда же знамя.
В финальной сцене Рамон прибегает домой раненый, но счастливый тем, что удалось спасти знамя. Куракина-мать кидается к нему: «О Рамон! Мой мальчик! Он ранен! Он умирает!» Теряющему сознание герою расстегивают рубашку, и на юношеской груди коллеги по сцене видят жуткую рыжую щетину. А в это время они должны запевать «Марсельезу»! Куда там: у всех истерика – актеры заходятся дружным хохотом. Срочно дали занавес, а Дмитриеву влепили выговор…
Но это не отбило у него охоту и в дальнейшем разыгрывать коллег.
Когда Дмитриев был на гастролях в Нижнем Новгороде, он решил с Алисой Фрейндлих покататься по Волге на лодочке. На ней были жутко дорогие темные очки, и они, упав в воду, утонули.
Актриса расстроилась, но на следующий день Дмитриев решил поднять ей настроение. Поэтому попросил местного школьника написать под диктовку письмо: «Дорогая артистка Алиса Фрейндлих! Мы, красные следопыты, очень вас любим! Вчера узнали, что вы потеряли в Волге очки. Их нашел Вова Цаплин, ученик третьего класса нашей школы, сын кассирши с дебаркадера 65-бис».
Затем Дмитриев пошел в «Оптику» и попросил найти какие-нибудь ненужные старушечьи очки. Продавщица с недоумением тут же протянула – стекла нет, одна дужка резиновая, другая – из проволоки. Он упаковал их в пакет и попросил администратора отослать вместе с письмом актрисе Фрейндлих.
Алиса Бруновна растроганно прочитала всей труппе письмо следопытов, потом достала очки… Через три дня Игорь Дмитриев посылает ей новое письмо от «следопыта Вовы Цаплина»: «Уважаемая Алиса Бруновна! Очки, которые мы вам послали, – не ваши. Выяснилось, что они кассирши тети Паши с дебаркадера 65-бис. Просим вернуть их обратно по адресу…»
Часто артисты разыгрывают друг друга прямо во время спектакля. Евгений Стеблов любит вспоминать историю про Михаила Погоржельского – прекрасного актера и очень смешливого человека, которого в Театре имени Моссовета не разыгрывал только ленивый. Например, однажды другой, не менее замечательный актер, Сергей Цейц, устроил Погоржельскому такой «сюрприз».
Театр гастролировал в Ташкенте. Во втором акте Цейц лежал на диване, закрыв лицо газетой. Погоржельский должен был сорвать с него газету. Сделав это, он обнаружил Цейца в тюбетейке, но не рассмеялся, сдержался. Тогда Цейц приподнял тюбетейку, и Погоржельский «раскололся» истерическим смехом, прочитав на лбу Сергея Сергеевича начертанное гримом вольное выражение.
Среди всех столичных театров считается, что чаще всего подшучивают друг над другом артисты Театра сатиры. Однако на просьбу «Театрала» припомнить самый веселый розыгрыш там первым делом вспомнили историю о том, как один розыгрыш сорвался.
Его героиня – актриса Наталья Селезнёва, человек с отменным чувством юмора. Но однажды она попала впросак, когда Театр сатиры был на гастролях и на одном из спектаклей она незаметно от Державина и Аросевой села на сцене под стол, накрытый скатертью.
Наталья Селезнёва думала посидеть там минут семь, пока идет номер, и щекотать коллег. Но актеры ее заметили и договорились не давать занавес, а Державин вынес другой стол, за который уселся вместе с Аросевой.
Так Селезнёва просидела полтора часа, скрючившись в три погибели. Актеры же во время действия что есть мочи периодически стучали кулаками по крышке стола…
Ленинградский актер Алексей Севостьянов, человек солидный и импозантный, любил, как это ни странно, вышивать гладью. Этому занятию он отдавался всей душой и любил похвастаться своими достижениями. Однажды он показывал свою вышивку артисту Сергею Филиппову.
– Вот, погляди, как мне удался лиловый цвет! – басом хвастался Севостьянов, тыча пальцем в шитье. – Вот он начинается с бледно-лилового, потом переходит в фиолетовый, а потом постепенно, мягонько, нежно – в бледно-голубенький…
Филиппов слушал-слушал, а потом не выдержал и говорит:
– Скажи, а у тебя бывают критические дни?
Как правило, актеры в театре не учат наизусть тексты, которые по роли можно читать с листа. Иногда это обстоятельство играет с ними злую шутку. Так, в одном спектакле на сцену вбежал гонец и передал королю письмо со словами:
– Ваше Величество, вам письмо!
Король разворачивает свиток и – о, ужас! – текста там нет (коллеги подшутили). Но артист был опытный, поэтому, возвращая свиток гонцу, сказал:
– Читай, гонец!
Актер, исполняющий роль гонца, тоже был не лыком шит и вернул письмо королю со словами:
– Неграмотен, Ваше Величество!
Евстигнеев рассказывал, как подшутили над актерами, которые играли в каком-то спектакле про Великую Отечественную. В одной сцене актеры изображали группу фашистов, причем одного из фашистов играл еврей по национальности. Так кто-то из кулис постоянно нашептывал:
– Немцы, среди вас еврей.
Замечательный актер Малого театра Никита Подгорный входит в родное здание, и к нему тут же бежит молодой актер с новостью про помощника режиссера (на театральном сленге «помреж» – человек в повседневной жизни театра едва ли не самый главный, поскольку отвечает за присутствие актеров на репетиции и спектакле, расписание репетиций, командует установкой декораций, проверяет готовность всех цехов театра и сцены к спектаклю; делает партитуру постановки (текст по ролям со всеми ремарками и пометками для цехов), подсказывает актерам на репетициях, записывает замечания режиссера… в общем, человек незаменимый; и характер для этой должности нужен жесткий и боевой): «Никита Владимирович, знаете? Алла Федоровна ногу сломала!» Подгорный тут же деловито спрашивает: «КОМУ?!»
В театре Сатиры служил актер Георгий Баронович Тусузов, прославившийся редким долголетием: он прожил 97 лет и выходил на сцену чуть ли не до последних дней. Секрет свой он объяснял тремя факторами: «Я никогда не делал зарядку, никогда не был женат и никогда не обедал дома!»
Анатолий Папанов, бывший младше его лет на тридцать с лишним, мрачно шутил: «Не страшно умереть – страшно, что за гробом пойдет Тусузов!»
В 1970-х годах Анатолий Папанов и Андрей Миронов играли в спектакле «Интервенция». Папанов – большевика, а Миронов – французского матроса. В одной из сцен Папанов заходил в казарму к французам и говорил:
– За голову большевика обещана награда – 10 000 франков!
Но один раз он неожиданно даже для себя произнёс:
– За голову большевика обещана награда – 5 000 франков!
– Подешевели? – шёпотом поинтересовался Миронов.
Однажды делегацию кинематографистов, в числе которой был актёр Олег Янковский, пригласили на дни культуры в одну из бывших автономных областей Советского Союза. Для почётных гостей составили программу и позвали местных знаменитостей. Их имена были сложными и по большому счету ничего не говорили, их представляли так:
– Проще говоря, это наш местный Шаляпин…
– Проще говоря, это наш местный Шолохов…
А потом всех пригласили проехать на пикник. Ехать предстояло по полю мимо гигантского скотоводческого хозяйства и через небольшую речушку. И в тот момент, как автобус с гостями подъехал к реке, в воду сбросили навоз… В автобусе повисла зловещая тишина, все начали зажимать носы и только Олег Янковский, задумчиво глядя на проплывающий «пейзаж», тихо прокомментировал:
– Проще говоря, какой Шолохов, такой и Тихий Дон.
В театре имени Моссовета главным по розыгрышам был Ростислав Плятт, но однажды ему попался достойный соперник. Разыграть мэтра решил Алексей Консовский – принц из киносказки «Золушка».
В спектакле «Стакан воды» Плятт играл главного героя, а Консовский выходил в эпизодической роли гонца – он выбегал, получал от него бумаги и задание отнести их адресату, и больше не появлялся. На одном из спектаклей актёр сделал себе старческий грим и шаркающей походкой вышел на сцену в образе очень дряхлого «гонца», но Плятт и глазом не моргнул. Он произнес адрес, куда надо отнести бумаги, но гонец подставил ухо и переспросил:
– Ась?
Плятт повторил адрес и протянул бумаги. Консовский с удивлением на них посмотрел и проскрипел:
– Это кому?