— Сударь, Вам не кажется, что против "живой ставки" так же стоит выставить что-нибудь равноценное…
С моим предложением согласились, кинув напоследок браслет-артефакт снятый прямо с руки, и у стола появилась одна из тех самых закутанных фигур.
Едва заметный пасс рукой и капюшон упал на плечи, открывая белое, как простыня, лицо Марги.
Я лениво доцедила остатки напитка и скептически посмотрела на чертовку:
— Девчонка? Вы серьёзно? И что мне с ней потом делать? В разведение пускать?
У бедного Рикки глаза на лоб полезли от такой "перспективы".
За нашими спинами загоготали наблюдающие за ходом игры. Мой соперник молчал.
— Что ж, девчонка, значит, девчонка…
Я "нехотя" согласилась и подала знак местному официанту принести ещё чего-нибудь покрепче на его вкус.
А вот сейчас началась игра на внимательность и ловкость рук. Мой соперник сдаваться не собирался и мухлевал "только в путь", то таская карты из сброшенных, то незаметно подкладывая к ним свои. Но несмотря на все уловки он проиграл. Кто-то из наблюдающих хотел было возмутиться, что что-то здесь нечисто и потребовать записывающий артефакт для просмотра, если таковой имелся, но парой сильных тычков под рёбра его быстро убедили в "абсолютной честности игры". Ещё бы! Во-первых, если бы таковые и имелись, то уже спустя минуту, как об этом факте узнали, Цортон был мёртв. Для таких злачных мест наличие записывающих артефактов — это моментальный смертный приговор владельцу заведения. Во-вторых, мухлюют все и всегда. Но если поймают "на горячем", то смерть будет единственным быстрым и практически безболезненным выходом. Даже если переломают все конечности и лишь потом умертвят. За такое "со своими" можно в самый кошмарный вариант рабства загреметь. Поэтому проигравший лишь зло зыркнул на меня из-под бровей и прошипел, что моя победа была "чистой".
— Думаю забрать себе девчонку в качестве бонуса. А то с этими мальчишками лишняя головная боль… — я кивнула на Рикки. — Весь остальной выигрыш остаётся в игре. Не соблаговолите ли черкануть соответствующую бумагу?
Так как подобные "бонусы" допускались во время игры в роскет, предполагавшей участие до последнего гроша, возражающих не нашлось. Как только договор был подписан обеими сторонами, мой бывший соперник буркнул что-то вроде пожелания удачи и ушёл к соседнему столу. Так как ему ещё было на что и на кого играть, несмотря на поражение он продолжил участие. Зато на его место тут же сел Онфрид, дождавшийся своей очереди:
— Жаль, очень жаль, что Вы выбрали именно "такой" бонус. Я бы с удовольствием сыграл на обоих чертят…
Вот кто бы сомневался! Чувствую, будет очень жарко. Ещё в тот момент, когда Марга встала за моей спиной рядом с Рикки, я почувствовала волну ненависти, исходящей от Онфрида. Похоже, что он сам рассчитывал её заполучить, так и не смирившись с утратой своих рогатых исполнителей. Ведь кто ещё мог принять на себя и выдержать такое количество проклятий, как не черти?! Странно, что сразу её не заказал для себя. Или… Или же кто-то что-то хотел получить от Онфрида, перекрыв ему прямой доступ к выкупу рабских контрактов чертей, но приведя сегодня сюда.
— Ставка?
— Разомну пальцы и обсудим. Если госпожа ведьма не против.
— Абсолютно. Сегодня у меня, как видите, проблем с платёжеспособностью нет.
Интересно, у него осталось хоть что-то из вырученных с продажи пажей денег? Пока он распечатывал новую колоду, принесли мой заказ. Едва я приложилась к высокому стакану внутри которого плясали голубоватые огоньки, как руки, тасующие передо мной карты, замерли. Ощутив лёгкое пощипывание на языке, пригубила ещё немного, а затем осушила его до дна. Наблюдая, как я расслабленно откинулась на спинку стула, Онфрид участливо поинтересовался:
— Что-то не так, госпожа ведьма? Кстати, всё хотел спросить: а куда делся рыжий?
— Кормить и заботиться надо было лучше…
Онфрид с досадой цыкнул языком:
— Сдох, значит. Не особо и жаль, слишком строптивым был. Так что, играем или недостаточно хорошо себя чувствуете? Всё-таки предыдущий кон вышел напряжённым…
Я подняла правую руку вверх и щёлкнула пальцами:
— Бармен, желаю повторить! Причём можно понасыщеннее взять пропорции, если, конечно, ещё лотойльский яд остался. Такой неожиданный приятный подарок — ощутить в коктейле "яд королей". Большая редкость. Приятно оттенил вкус и добавил пикантные нотки!
В зале на мгновение воцарилась тишина…
Глава 11. Конец играм
— Что же вы, господа, не учли, что на Тёмных не действуют ни яды, ни алкоголь? Особенно моего уровня. Да-да в том числе и Вы, господин Цортон, так безуспешно пытавшийся замаскироваться чарами под бармена, — я хлестнула сумеречным хлыстом в сторону барной стойки и щёлкнула его кончиком владельца игорного дома по подбородку. Напоследок выдернула толстую бутыль с ядом, приземлившуюся мне аккурат в руку.
— Могли бы капельку цианида плеснуть: запах лотойльской отравы прекрасно гармонирует с миндальным ароматом, — глядя, как белеют от ярости костяшки на кулаках Онфрида, не могла отказать себе в удовольствии и не поиздеваться. Маги, находящиеся в зале явно напряглись, замерев кто с картами в руках, кто со стаканчиками с костями. Наивные. Думают, что смогут отсюда выбраться. Как-то не догадалась предупредить, что за всё время с того момента, как переступила порог, потихоньку опутала нейтралями, тёмными и светлыми нитями силы, способными в любую минуту превратить всё здание в одну большую ловушку. Маргу я добыла, а вот чтобы уйти всем троим нужно будет немного постараться. Про "целыми и невредимыми" вообще молчу. Выпростав яд в стакан, я успела сделать только один глоток, как в следующее мгновение опасная жидкость уже летела в лицо подкравшегося со спины Сила. Тут же раздался вой и подручный Онфрида свалился на пол, окончательно раздирая себе и без того облезающее до костей лицо ногтями в лохмотья. Правильно, у него ж нет такой регенерации, как у меня. А так практически кислотой получил. Кинувшегося на меня Онфрида остановил опрокинутый игральный стол, который я оттолкнула от себя ногами. Жаль, что эффектно вскочить со стула с моими нюансами не представляется возможным. Зато с этим прекрасно справлялась Тьма, перемещающая меня туда, куда надо и с нужной скоростью.
Оценив свои силы и количество магов, находящихся в доме, я послала специальный сигнал-вызов Рэндаллу. До его прихода продержусь, а там уже проще будет.
Пользуясь начавшейся неразберихой, самые ушлые стали подбирать мой рассыпавшийся выигрыш. Не подпуская к себе Онфрида, призвавшего плети Света, быстро запечатала все входы и выходы. Заполненный до предела резерв и Тьма, которую я тянула из разозлившихся присутствующих, понявших, что отсюда им не выбраться, не умертвив одну ведьму, позволяли быстро изолировать отбивающихся от общей массы. В меня полетело такое количество проклятий и атакующих заклинаний, что только успевала выставлять щиты и блоки, ловко перемещаясь, подхваченная сумеречным вихрем. В какой-то момент Онфрид ухватился за кончик моей косы, раскрутившейся из пучка, и дёрнул. Зря. Дёрнул-то он, конечно, полуторавековую девушку, вот только повернулась к нему ведьма в боевой ипостаси.
Внезапно одна из стен дрогнула и частично обрушилась. В образовавшийся провал хлынули инквизиторы, рассредотачиваясь по залу.
— Специальный Отдел Инквизиции! Всем замереть! Руки держать на виду! Кто шевельнётся или попробует призвать магию будет уничтожен на месте!
Я широко улыбнулась и повернулась лицом к разрушенной стене:
— Ну, здравствуйте, девочки! Судя по времени, прошедшему с момента моего сигнала, вы собирались со скоростью дебютантки перед первым балом. Никак реснички красили, личики выбеливали, губки подводили, оборочки на платьишках разглаживали?
Стоящий ближе всех ко мне здоровяк четвёртого порядка побагровел, по его лицу заходили желваки, а руки сжались в пудовые кулачищи.
— Сандра, ты не исправима!
В проломе появился улыбающийся Рэндалл, отряхивающий каменную крошку со своей мантии.
— Рэн, меня за почти полтора века воспитать так никому не удалось, а ты по-прежнему лелеешь надежду, что я внезапно стану почтенной ведьмой.
Мы по-дружески обнялись.
— Вообще-то нормальные люди входят через дверь, а не сносят стены.
— Мы-Особый Отдел Инквизиции! — Рэндалл поднял вверх указательный палец.
— Знаешь, звучит как диагноз. Я смотрю, ты по-прежнему прозябаешь в Старших инквизиторах?
— Твоими молитвами, Сандра!
— Помилуй, Рэн, в тот момент, когда я начну молиться, мир рухнет! Или его разорвёт на части. Пожалей Вселенную, зубоскал!
Рэндалл легонько хлопнул меня по плечу и заржал, как молодой конь, рвущийся с коновязи.
— И всё-таки, миледи, Вы оскорбили наши достоинства! — не выдержав, обратился ко мне детина.
— Помилуйте, сударь! Во-первых, ваши приталенные плащи с широкими пелеринами напоминают мне мои форменные платья, которые я носила, когда я училась в женском пансионе. Довольно-таки девчачий фасончик. А во-вторых, меня и рядом не было с вашими достоинствами!
— Сандра! — простонал Рэндалл. — Опять твой солдафонский юмор!
Я пожала плечами:
— Можно вытащить девочку из армии, но армию из девочки-никогда! Кстати, что-то ты бодро выглядишь для столь позднего часа.
Рэндалл махнул рукой:
— Работы много, что-то отчётов навалилось, ужас!
Да-да, конечно. Вот так и поверила. Сразу, причём.
— Рэн, никак Армину опять потянуло на селёдку с клубникой?
Рядом загоготали инквизиторы.
Рэндалл на миг помрачнел, а затем кивнул.
На самом деле он обожал свою семью и буквально боготворил свою супругу, но в первые месяцы беременности Армина всегда была совершенно невыносима. Поэтому не удивительно, что он ночует на диване в собственном кабинете, а не дома.
— А я смотрю, ты тут знатно повеселилась… — вздохнул Рэндалл, разглядывая шевелящиеся то тут, то там чёрные коконы. — И без меня…