— Нет! — он отрицательно покачал головой.
— В общем, вот что! Если хочешь выбраться отсюда живым, расскажи все, что знаешь и я тебя отпущу. Как будто бы тебя тут и не было… Ну?
Американец не поверил. По крайней мере, на лице застыла гримаса недоверия — ведь как ни крути, а между СССР и США уже давно шло негласное противостояние. Про Холодную войну я вообще молчу. Вроде бы и не враги, по крайней мере, открытого объявления вражды не было, а все же отношения между двумя крупнейшими державами были крайне напряжёнными.
— Отпустишь меня? Почему?
— А зачем ты мне нужен? Мы, вроде бы, не враги… — конечно же я лукавил. Это агент иностранной разведки, может быть крайне полезен, если удастся провести его вокруг пальца и живым доставить в наш штаб. Примерно так же, как ранее Джона Вильямса.
— Ну? — потребовал я. — Другого выхода у тебя нет!
— Ладно… — тот колебался. Видно было, что принимает какое-то решение. — Что ты хочешь знать?
— Какого черта ты здесь делаешь?
— У меня задание. Если ты советский разведчик, значит, ты как-то проник сюда иным путем, не через главный вход, так?
Я не ответил, лишь пожал плечами. А тот задумчиво покивал головой.
— Ладно, пожалуй, у меня нет другого выхода. Так… Я хочу перейти на сторону Советского Союза! Мне необходима защита и анонимность. Мое решение добровольное, я готов содействовать по вопросу этого объекта, готов предоставить разведданные. Но не просто так.
Признаться, я редко удивляюсь тому, что происходит на поле боя. Подобного варианта развития событий я точно не ожидал.
— Перебежчик? — уточнил я. — И что же заставило тебя на это пойти?
— Ну… Я уже три долгих года торчу в этом Афганистане! А до этого пять в Африке. Возвращаться мне не хочется. Мне не нравится то направление, в котором движется наша большая страна…
Эх ты, недалекий американец… Знал бы ты, что ваша страна сделает в будущем и как коварно будет пытаться разжечь третью мировую… Сколько проблем и вооруженных конфликтов произойдет по вине их правительства. Тебе бы это точно не понравилось! Впрочем, сказать можно что угодно и как угодно, а потом просто отказаться от своих слов.
— К тому же, задание я провалил, а возвращаться с пустыми руками к своему командиру я не хочу! — уверенно продолжил тот. — Меня в США ничего не держит. Семьи нет, друзей тоже.
Несколько секунд я просто смотрел ему в глаза.
Верить на слово потенциальному врагу — это удел глупых и недалёких людей. Возможно, это двойной агент. Я ему не поверил, но принял слова американца к сведению.
— Хорошо, — кивнул я. — Я помогу, если ты поможешь мне.
— Дай слово офицера! — он сделал акцент на себе, а не на помощи мне.
Надо же, какой принципиальный. Слово офицера ему нужно… Знает, что у советских офицеров честь многого значит и пытается на этом сыграть?! Похвально! Вот только я не офицер, по крайней мере пока ещё им не стал. А прошлая жизнь и майорское звание уже не в счёт…
— Слово офицера, что доставлю тебя к моему командованию и объясню им ситуацию! — я лишь сказал то, что он хотел услышать. А нарушу ли я свое слово, почти полностью зависит от него самого. Ну и от случайных, не зависящих от меня обстоятельств. — Кстати, имя-то есть?
— Том Морган.
— Максим Грохотов!
Тот кивнул головой. Видимо, его все устроило. А фамилию я исказил. На всякий случай.
— Как ты мне можешь помочь в этом вопросе?
— Э-э… Так! Снаружи находится больше пятидесяти человек хорошо вооруженных моджахедов. Они подготовлены, это те, кто обучался у наших инструкторов на территории Пакистана. Есть техника, многие подходы и дороги заминированы. Они здесь потому, что им приказали. Мое руководство, через наших военных советников и полевых командиров оппозиции. У меня две основных задачи… Первая — попасть внутрь этого бункера и помочь оппозиции завладеть остатками советских разработок в области экспериментального химического оружия. Это должно отсрочить конец войны на неопределенное время и создать шум.
— Ага… А как же запрет на использование химического оружия?
— А кто докажет, что мы имеем к этому какое-то отношение? — хитро усмехнулся Том. — Оружие-то советское! Моджахеды сами нашли, сами использовали! Обвинят СССР, а легенда уже придумана.
Он весьма толково изложил, начистоту. Ну, двойному агенту, чтобы втереться в доверие и нужно слить какие-то секреты в ограниченных пределах, чтобы подтвердить свои благие намерения. Возможно, именно это сейчас и происходит. А может и нет.
— А вторая задача?
— Вторая — добраться до совершенно секретного архива, расположенного в глубине бункера, в специальном хранилище. Десять лет назад он был надёжно заперт нашим агентом в лаборатории внизу. Я добрался до него, но открыть его оказалось невозможно. Этот сумасшедший перекрыл к нему доступ! Вообще, мы долгое время пытались попасть в саму лабораторию, а потом он сам открыл нам проход вниз.
— Зачем?
— Откуда же мне знать? Он не сказал!
— Ясно. Что там за архив?
— Не знаю. Полагаю, что компромат проливающий свет на неофициальное сотрудничество ваших учёных с нашими специалистами. Там как-то замешано КГБ, но мне об этом мало что известно.
Оп-па… Так вот откуда растет интерес комитета к этому делу с БОВ и непосредственно к самому бункеру. Тогда ясно, зачем меня начальник спецгруппы пытался завербовать. В Афганистане их возможности ограничены, поэтому наспех состряпанную легенду решили спустить в ГРУ, мол, помогите товарищи. Это же для всеобщего блага. А на самом деле они намеревались выяснить, на месте ли тот архив с документами! Заинтересованы обе стороны. Но почему ждали десять лет?
Впрочем, пока что это только моя догадка и эту теорию ещё предстоит тщательно проверить. В любом случае, полковник Хорев будет заинтересован таким поворотом дела… А что же Черненко? Он тоже во всем этом замешан или не при делах?
— Том, как ты попал сюда?
— Куда? В бункер?
— И в бункер, и на пункт управления.
— Он сам нас пропустил. Через громко говорящую связь привел сначала вниз, а потом сюда, затем всех отравил. Меня он зачем-то оставил в живых, а моджахеды, наверное, погибли.
— Чушь какая-то… Пока я был в вентиляции, я слышал их голоса! И они не казались больными или при смерти…
Я посмотрел на него с подозрением, а тот ответил рассеянным взглядом. Его мои слова как будто бы удивили.
— Как давно это было? — спросил Том.
— Пару часов назад.
— Ерунда… Это невозможно! Вчера вечером он пропустил нас сюда, других тут быть не могло, потому что он вновь законсервировал главный вход, отрезав нам выход. Если ты и мог кого-то слышать, так только тех, кто зашёл сюда со мной… Ну или он запустил кого-то ещё.
— По пути сюда я видел только трупы! Сколько человек зашло с тобой?
— Десять.
Что-то не вязалось. Возможно, духи которых я слышал, тогда были еще живы, а потом их тоже отправили? Но как-то уж очень быстро. Или же живые все ещё были где-то здесь, на первом уровне. Но это маловероятно, так как Спирин во всех коридорах установил микрофоны и таким образом знал обо всех передвижениях на уровне.
Анализируя ситуацию, я подошёл к лежавшему на полу профессору. Тот все ещё был без сознания. Грязный халат в области правого плеча был в крови.
— Ты знаешь, кто это?
— Нет, — негромко ответил я. — Он представился мне начальником объекта, озвучил фамилию Спирин…
— Я могу посмотреть? — спросил американец.
— Конечно, только без глупостей.
Тот медленно поднялся, подошёл ближе и посмотрел на бледное лицо безумца.
— Как ты сказал? Спирин?
Я кивнул.
— Но это никакой не Спирин… — уверенно заявил ЦРУ-шник. — Я знаю. Прежде чем отправляться сюда, мне дали ознакомится со старыми фотографиями, что ещё в 1976 году попали в управление. Там был неполный состав персонала. Это точно не Спирин.
— Тогда кто же это такой? И откуда-то же он здесь взялся?! — возразил я. — Не с луны же свалился!
Вопросы продолжали нарастать. На что-то ответ всплывал во время обсуждения, а на что-то появлялись лишь новые вопросы.
Я держал ухо востро — ожидал подставы от Моргана, но моя верная чуйка пока что молчала. И все же… Выглядел американец хреново, видно было, что ослабел из-за воздействия газа на организм… Справиться с таким не составит труда. Но что делать дальше?
И вдруг профессор Спирин застонал, открыл глаза. Изумленно захлопал ими.
— Доброе утро, товарищ профессор! — хмыкнул я. — Не желаете ли по морде?
Глава 19. Коварный план
— Что такое? — удивленно пробормотал Спирин.
Вид у него был растерянным, даже испуганным.
— Поднимайся! — велел я, направив на него его же пистолет — это был старый добрый ТТ. Свой ПБ-1С я вновь сунул в кобуру.
Когда безумец подчинился и с трудом принял вертикальное положение, вдруг скривился от боли — дало о себе знать простреленное плечо. Вероятно, у него было какое-то нарушение, связанное с болевыми ощущениями. Увидев расплывшееся кровавое пятно у себя на халате, он схватился за него ладонью и вдруг зашипел.
— Я ранен! Ах…
— Ты стрелял в него? — спросил Том. Этот момент он пропустил.
— Ерунда, жить будет! Там просто царапина.
Спирин вдруг закашлялся — вероятно, это та самая пневмония, про которую он говорил или же последствия воздействия отравляющего газа на организм. А может все сразу.
К слову говоря, вентиляция все ещё работала, хотя почти все отравляющие вещества уже вытянуло наружу.
— Кто ты такой? — громко и четко спросил я, глядя в испуганные бледно-голубые глаза профессора. Ну да, сейчас-то он выглядел совсем не как безумный учёный-убийца, его проще пострадавшим назвать. Жалкий, беспомощный, бледный… Но мы-то с американцем уже знали, на что он способен. Крайне непредсказуемый человек.
— Я уже говорил. Профессор Спирин… — уверенно ответил тот.
— Ложь! — надменно процедил Том и на достаточно неплохом русском продолжил. — Я видел фотографии персонала, профессор Спирин совсем по-другому выглядел. Ты не Спирин! Ну?