Вешая на меня всех собак и аргументируя собственное предательство, он все больше накручивал себя, медленно распаляясь и закипая. Такого Мурома боялись все. Налитые кровью глаза, упавшая планка и гипертрофированная альфачность, благодаря которой здоровяк ощущал себя главным быком стада. За косой взгляд – на рога! За малейшее сомнение или заминку в исполнении приказа – публичное втаптывание в грязь!
Бычара гребаный…
Люк отсека с шипением отъехал в сторону. Звуки стрельбы стали глуше, кому-то крепко сели на хвост и погнали в глубь крейсера. Ближе к нам кто-то тоскливо подвывал, проклиная «клятого ботовода» и слезно прощаясь с отстреленными яйцами.
– Попытка прорыва в охраняемое помещение. Вероятно – личное прикрытие комэска. Насторожились после потери связи и сунулись проверить. Бот-мастер со своей бабой и дюжина сервов в боевом обвесе…
– Потери?
– Благодаря минному заграждению и скрытым за фальшпанелями турелям – отделались легким испугом. Трое ушли на новый цикл, вернутся в строй через пятнадцать минут. Раненых обрабатывают. Противник отходит в серую зону.
Муром недовольно засопел – атмосфера в отсеке заметно накалилась. Похвалу от предателя редко кто слышал, а вот карать и воспитывать через боль – он любил.
Идиоты… За кем пошли?! Да он же устроит вам тоталитарную деспотию! С рабством и персональными гаремами для своих ближников. Вот как такие приходят к власти?! Собирают вокруг себя активное ядро, а остальные молчаливым стадом идут следом?
Я беззвучно застонал – к нервам постепенно возвращалась чувствительность. И не сказать, что я этому обрадовался…
– Продолжайте преследование. Капсулы бот-мастеров – под особый контроль. И без лишнего энтузиазма там! Петоводы нам нужны как воздух! Выполнять!
На пике боли и в объятьях слепоты, организм извернулся и отыскал суррогат на замену отказавшему зрению. Тьма вокруг меня расцвела тусклыми пятнами аур – блеклыми, невнятными, но все же узнаваемыми человеческими контурами.
И в одночасье – словно рухнула невидимая стена. В разум вторгся тоскливый вой Лины:
– Пашка! Павлик! Отзовись!!!
В душе сразу потеплело, по соединяющему наши души каналу потекла живительная Сила. Где-то в глубине моей ауры запульсировала злая чернота поглощенной жемчужины.
Шлю беззвучный ответ:
– Я жив, милая, хоть и не особо этому рад… Муром предатель, с ним тяжи и «комкрыл-1»!
Пришедшая волна счастья накрыла меня с головой. Губы непроизвольно расползлись в улыбке. Зрелище было явно не для слабонервных – стоящий рядом боец отшатнулся и выматерился.
Голос Лины сорвался в торопливую скороговорку:
– Я знаю! Летуны за нас, да и не только они. Но активного сопротивления не будет – зал респауна в руках тяжей. Муром пообещал лично заняться недовольными. Веско так пообещал… Люди боятся!
– Понимаю… Нашу договоренность помнишь?
– Конечно, милый! Ты у меня гений! И чуйка у тебя прокачана – до изумления!
– Я такой…
Очередная невольная улыбка была прервана неожиданным ударом по ребрам. Влепили от души, по-футбольному, не боясь повредить закованную в броню ногу. Дыхание перехватило, боль вновь затопила разум, вымывая из него родной голос.
– Что скалишься, гнида?! Убитым нашим радуешься, на помощь надеешься? Зря! Кончилась твоя подмога! Петоводы бегут за периметр, а летуны сидят тихо и не отсвечивают. Вот и весь твой командирский авторитет! Понял теперь свое место, сявка подзаборная?!
Чьи-то стальные пальцы ухватили меня за лицо. Задумчиво покрутив голову в стороны, брезгливо отпустили, от чего затылок глухо ударился о палубу. Смутно знакомый голос произнес:
– Не… С бабой он своей говорил. Чую я… Я всегда чую, когда они шепчутся… Гниды влюбленные…
Я напрягся, вылавливая промежутки между волнами боли и пытаясь определить говорившего. Кто-то из группы обеспечения тяжей? Вроде был там такой мутный кекс. Молчаливый и незаметный, с виляющим взглядом, который вечно буравит спину.
Откуда чутье? Ведь в точку попал, гад! Слабый псион? Почему тогда мне не доложили, что у очередного бойца открылись способности? Впрочем, о чем это я…
Вновь заговорил Муром:
– Бабу, говоришь… Слышь, Счастливчик?! Любишь свою суку? Любишь, знаю… Нельзя командиру иметь такие слабости, ой нельзя… Хотя хороша чертовка, ох и хороша! Даже ржавая арматура дыбом встает, когда она мимо проходит – вот что значит – порода! А ведь у меня многие парни мечтают поставить ее в коленно-локтевую и жестко драть – до кровавой пены! Ты, кстати, знаешь, что в пакете программ импланта есть софт для рукоблудов? Так вот наши умельцы загнали туда оцифровку твоей гордячки. Бешеной популярностью образ пользуется! Столько километров болтов через себя пропустила – крейсер обмотать можно! Ну, чего ты дергаешься, родимый, мясо вон пластами слазит?
– Удавлю… – прохрипел я, с трудом пробиваясь сквозь полог всепоглощающей ненависти.
– О, заговорил! Проняло, да? Вы посмотрите на него! Зубы скрошил, пока в судорогах бился, язык – как жареная котлета – но ведь говорит! Слушай сюда, Павлуша… Я ведь реально могу твою суку отдать парням в общее пользование. Более того, могу сделать так, что и подмахивать она будет с завидным энтузиазмом! Вот гляди… А, мать твою, ты ж у нас теперь слепенький… Короче – у меня в руках чипсет контролера от твоей капсулы. Вы ведь оба верите в то, что мы в реале, так? Значит, если сдохнешь при отключенной капсуле, то все – прощай, любимый! Как думаешь, если мы завяжем твою жизнь на степень энтузиазма твоей бабы, она будет стараться? Что б с душой так и грудными стонами?
– Краев не видишь… Муром… Долго подыхать будешь… – Я смог взять себя в руки и торопливо отгораживался ментальными щитами от боли и эмоций.
Предатель лениво пнул меня ногой в голову и брезгливо продолжил:
– Поугрожай мне еще тут, падаль… Короче, слушай сюда. Два раза повторять не буду. В случае отказа – я не расстроюсь. Альтернативный вариант с опусканием твоей шлюхи – меня так же устроит. Мое предложение такое: ты остаешься номинальным командиром соединения, а я стану твоим замом. Будешь сливать мне все бонусы и брать на себя штрафные санкции от потерь и провалов – деятельность я планирую развернуть активную, людей жалеть не собираюсь. Мясо воскреснет, а вот БК и техника – невосполнимы…
Я криво улыбнулся:
– На мечи перейдешь?
Очередной пинок заставил меня заткнуться. Удар снова пришелся в голову. Что-то хрустнуло, окончательно пропала возможность дышать носом.
– Если потребуется – зубами будут сталь грызть! И не скалься, убожище! Смотреть на тебя тошно… Еще раз перебьешь – язык вырву! А теперь – слушай дальше. Реинкарнации не жди – шустриком ты мне не нужен. Имплант заменим на учебный, с усеченным функционалом и внешним контролем. С бабой твоей – аналогично. На одной шконке будете париться. Заодно присмотрит за тобой – чтоб не сдох случайно. Если не побрезгует – будет у вас совет да любовь. Предложение о добровольной сдаче я ей уже выслал.
Муром замялся на секунду, а потом неожиданно спросил:
– Как думаешь, придет?
Я устало прикрыл глаза. Сознание плыло. Страх, Ярость и Паника штурмовали невысокие стены бастионов моего разума. Обороной одного из бастионов руководила именно Вера.
Вера в правду, в скорую месть и в свою половину.
– Обязательно придет. И тогда живые позавидуют мертвым…
Глава 7
Грустно улыбающаяся девушка неторопливо шла по коридору. Ладная спортивная фигурка открыта для любопытных взглядов – одежды на Лине минимум. Армейские гигиенические шорты, да короткий спортивный топ в обтяжку – типичный комплект для оператора легкого БКС.
Усталые шаги, изломанный узор привычной плавности движений, прозрачный слой пластикового гипса на левом предплечье. Рука, покрытая черными пятнами синяков, – сломана в двух местах. Драка с фанатичными радовцами была жаркой, Лине дважды пришлось менять боевой скафандр.
На теле хватает ссадин и порезов. Регенерирующий пластырь наложен поверх малых ран, серебряные скрепки автодока стягивают края длинного пореза на боку.
Девушка не вооружена, и ее взгляд непривычно мягок и задумчив. Попадающиеся на ее пути мужчины ведут себя странно. Двухметровые громилы в тяжелой броне неожиданно теряются, опускают глаза в пол и спешат затеряться среди многочисленных ниш и теней служебных коридоров.
Немногочисленные летуны беспомощно сжимают кулаки и непонимающе оглядываются по сторонам – мол, как же так, братцы?! Девчонка идет на заклание, а мы, мужчины, – «прячем тело жирное в утесах»?!
Руки бойцов поневоле тянутся к оружию, и они пристраиваются рядом с девушкой. Преданным, хоть и практически бесполезным охранением. Поначалу их немного – трудно быть первым – буйных да храбрых всегда единицы. Но пятому или десятому уже проще. Человек – тварь стадная.
Лина благодарно улыбается, награждает каждого легким прикосновением и едва слышно шепчет в сосредоточенные злой решимостью лица:
– Не надо, я сама. Все будет хорошо…
Бойцы послушно замирают, не смея противиться прямому приказу, усиленному слабым давлением «пси». Слабым, потому как ложится на благодатную почву. Инстинкт выживания бьется в панике, давит на все кнопки и убедительно орет в самое ухо – спрячься, не отсвечивай, наше дело – сторона, без тебя разберутся!
И девушка вновь неторопливо идет одна. Цель все ближе, печаль постепенно уходит из зеленых глаз, сменяясь блеском холодной стали и злым бесшабашным весельем.
Караул у дверей нужного отсека не перегружен моральными догмами. Девушку встретили с гастрономическим интересом и одобрительным ворчанием. Под завистливым взглядом напарника кряжистый старшина повелительным жестом остановил пришедшую, а затем тщательно облапал, имитируя вдумчивый обыск.
Лина замерла неподвижно, подняв вверх руки и презрительно скривив губы. Лишь когда влажные, подрагивающие от вожделения пальцы полезли под ремень ее шортов, она резко и без размаха влепила кулаком в переносицу тяжа.