Однако – пора выбираться.
Достав из разгрузки баллончик с пирогелем, наношу густую пену на стену. Дозатор шипит в разных тонах, регулируя плотность подачи состава. Баллон гораздо сложнее, чем выглядит снаружи. Его датчики просканировали материал и структуру объекта, определили состав наиболее подходящей смеси, генерируемой из трех встроенных емкостей, сбросили на сетчатку оптимальный контур будущего люка. В обход линий коммуникаций, вкраплений высокопрочных элементов и прочих конструктивных уплотнений.
Отступив на пару шагов, касаюсь сенсора активации.
Ослепительное пламя очерчивает дугообразную арку. Гель легко прожигает сталь, ручейки расплавленного металла причудливо змеятся по палубе.
Ударом ноги вышибаю переборку. Дожидаюсь отчета от нырнувшей в проем «мошки» и рывком перемещаюсь в коридор. Лина тенью скользит следом, занимая позицию и контролируя свой сектор ответственности.
Пятнадцать секунд на засеивание пространства датчиками наблюдения и еще пятнадцать на минирование опасных векторов направленными зарядами. Только после этого позволяю себе вернуть импульсник в захваты скафандра и заняться восстановлением маскировки схрона.
Добра там осталось – крохи, но дело не в пистолетах и пищевых рационах. Капсулы! Драгоценная точка воскрешения, координаты которой не стоит знать даже друзьям…
Путь лидера – это путь одиночки.
Однажды на простеньком собеседовании на должность младшего подносильщика девочка из ЭйчАр скривила симпатичное личико. «Все хорошо, но, судя по результатам тестов, вы – не командный игрок».
Епта! Да конечно я не командный игрок! Я вожак! Моя команда – у меня за спиной. Я впереди, веду за собой, а не хлопаю глазами посреди беспомощного стада.
С такими, как я, – борется школа. Мы хулиганы и неформалы, выбиваемся из толпы и подаем неправильные примеры. Нас инстинктивно любят девушки, отказываясь слушать понимающе вздыхающих матерей. За нами следуют люди, подчиняясь харизме альфы и безграничной уверенности в своих силах.
Только вот в современном мире у нас не так уж много путей. Бизнес, армия, криминал. Ну, или кладбище, для тех, кто утопил свои инстинкты в алкоголе и наркоте…
Как всегда, когда в голове всплывали воспоминания о юношеских годах, я на мгновение прикрыл глаза и беззвучно шепнул: «Спасибо, батя».
Спасибо за то, что в трудные минуты всегда был рядом. За то, что не ограничивался добычей дензнаков, а вникал в мои проблемы, незаметно воспитывал и всей своей жизнью подавал пример настоящего мужчины.
Искры сварочного патрона позволили мне замотивировать активацию зеркального покрытия шлема. Не нужны мне вопросы о причине предательского блеска в глазах. Хотя… От кого я шифруюсь? Лина и так читает меня как открытую книгу.
Бывало – зачешется спина, а руки заняты. И если милая рядом, то, будь уверен, – через секунду ее острые коготки ласково пробегутся по зудящей коже. Астральные близнецы, такова наша доля…
Приваривая назад кусок стены, я чувствовал себя молодым вампиром, пугливо ныкающим в подвалах свой гроб для дневного сна. Чувство беззащитности бесило и заставляло скалить зубы.
Замазав шов грязью и подсадив пласты мха на еще горячие металлические кляксы, даю отмашку на выдвижение. Рейд по стальным джунглям начался.
Идем настороженно, часто замирая и прощупывая электроникой пространство перед собой. Техника не всесильна – слишком уж загромождены нежилые отсеки корабля. Плотность компоновки – невероятна!
Подводную лодку представляете? В космосе принцип тот же. Борьба за каждый дециметр заброневого пространства. Ведь даже самую последнюю каптерку для веников нужно прогреть, накачать кислородом и укутать броней. Которую, кстати, требуется таскать на себе. Разгонять, тормозить и худо-бедно – маневрировать. Веса в космосе нет, но ведь инерцию никто не отменял.
Что тянет за собой наращивание мощности реактора, расширение баков с рабочим телом, увеличение количества технического персонала. И все это вновь нужно прятать за броню, увеличивая при этом профиль потенциальной мишени. Все, круг замкнулся…
Мы шли через огромный зал Системы Регенерации, в котором среди месива труб и покрытых инеем решеток радиаторов с трудом можно было отыскать узкие тропы сервисных дроидов. Укрыться в таких местах негде, дальность обзора – минимальна. Постоянная готовность к боестолкновению трепала нервы.
Трижды напарывались на сервов. Первый оказался условно мирным, сохранившим связь с ИскИном крейсера. Опознав нас как «дружественные юниты», он лишь раздраженно мигнул стробоскопом, требуя уступить дорогу и нагло попер вперед. Прижавшись к краю тропы, мы настороженно проводили стволами исцарапанную тушу «МТЗ-811». Позади тяжелой машины вскипал лед, густо клубился пар и бодро звенели новорожденные ручейки.
От бортов серва полыхало нестерпимым жаром. Датчики БКС определили температуру внешнего слоя брони в триста с лишним градусов. Судя по всему, у дрона полетела система охлаждения реактора, и теперь он вынужденно спасался среди царства льда и холода. Борьба за жизнь неживого существа. Двигаться, чтобы жить…
Вторая встреча также прошла довольно мирно. Небольшой сервисный робот с громким писком выкатился под ноги. Рискуя нарваться на очередь, он резко затормозил, вскочил на тонкие лапки и суетливо забегал вокруг. Внешнего канала связи дрон не имел, но искусством пантомимы владел замечательно.
Отбегая на десяток метров вперед, он призывно пищал, мигал габаритами и махал парой ножек. Не дождавшись нашей реакции, стремительно возвращался, мертвой тушкой падал на палубу, поджимая лапки к потертому брюшку. Продемонстрировав всю глубину трагедии, он снова вскакивал и бежал вперед, не забывая оглядываться и высвечивать SOS задним фонарем.
– Помощи просит засранец… – задумчиво протянула Лина, меняя кассету подствольника на картечь.
Такую мелочь лучше всего валить именно картечью…
– Или заманивает… – флегматично отреагировал я, выпуская в воздух дополнительную «мошку».
Я – прилежный ученик. И сегодня мне преподнесли убедительный урок о вреде излишнего доверия.
Алая точка прицела заплясала по корпусу паучка. Лина активировала автоматику сопровождения цели. Серв замер, испуганно подрагивая и явно решаясь на рывок.
– Ну что, грохнем арахнида или пойдем посмотрим? Вдруг там его товарищу лапку прищемило?
Я криво улыбнулся.
– Ага, дубом рухнувшим… Ладно, проверим. А то он своим виктимным писком скоро приманит всех окрестных хищников.
Повернувшись к серву, я мигнул фонарем и вполголоса рявкнул:
– Утихни, болезный!
Как ни странно, но робот послушался. Прекратив пищать, он сжался в мятый, битый жизнью комок стали. Лишь влажные от тумана сенсоры наблюдения давили нас взглядом несчастного котика.
Да что на этом корабле происходит?! Откуда такие инстинкты у обычной электродрели на ножках?!
Я все понимаю – по крейсеру гуляет вирус техносов, срывающий «оковы» с ИскИнов и внедряющий искру разума в сложные вычислительные системы. Но ведь у нашего конкретного серва – управляющий чип размером с ноготь! Где там прячется интеллект?!
Качаю головой и отдаю следующую команду:
– Веди! Удаление от группы – девять метров. Скорость движения – три километра в час. Я замер – ты присел. Я присел – ты лег! Я лег – ты… хм… Не дай бог, короче! Вперед давай, Шрек лупоглазый.
Крадемся настороженно, мягко и беззвучно, словно на кошачьих лапах. Серв старательно пытается выдержать заявленную дистанцию в девять тысяч миллиметров. Мелкий дрон паникует – люфт в несколько сантиметров он трактует как нарушение директивы.
Некоторое время я с улыбкой наблюдаю, как паучок комично кряхтит, путаясь в восьми лапах и совершенствуя алгоритм движения. Стальное брюшко часто барабанит по палубе – серв уверенно засекает миллисекундные паузы в движении и послушно исполняет приказ: «я остановился – ты сел».
Первой не выдерживает Лина:
– Шрек! Корректировка констант для последнего приказа! Разрешается погрешность дистанции в десять процентов. Минимальная единица времени для контроля статусов движения: десятая доля секунды. Исполнять!
Серв печально покосился на девушку, но продолжил свой танец на палубе – задрал лапки, замер, наклонился, упал-отжался, шагнул, замер, забалансировал на трех ножках…
Я сдавленно хрюкнул, пытаясь скрыть рвущийся наружу смех. Однако Лина засекла мое настроение и мгновенно взорвалась раздражением:
– Пашка! Не мучь мелкого!
Спрятав улыбку, я вновь мигнул фонарем, привлекая внимание дрона. Глаз не разделял на составляющие сжатый пакет светового сигнала: два коротких – длинный – два коротких. А вот серв послушно замер, признавая мое право на командование.
– Директиву лейтенанта подтверждаю. Исполнять!
Паук мгновенно расслабился и гораздо уверенней засеменил вперед. Через сотню метров он нырнул в промежуток между гигантскими колоннами систем регенерации кислорода. Едва слышный шелест миллионов вскипающих пузырьков убаюкивал разум. Процесс электролиза воды в полном разгаре.
Мой имплант уже давно перенял систему ценностей хозяина. Высокий приоритет на поиск трофеев был принят им безоговорочно и со всей душой. Полнее склады – больше шансов на выживание.
На этот раз жадный симбионт подсветил длинный ряд колонн и с плоским намеком выдал схему технологического цикла. Ключевой момент он не поленился выделить жирным шрифтом: внутри каждого такого столба находилась пара иридиевых электродов весом в четыре тонны.
Принимаю инфу к сведению. Иридий в нашем мире стоит как золото, да и в реальности амазонок – ненамного меньше.
Параллельно запуская систему тестирования внутренней логики импланта. Напряг он меня что-то. Я все понимаю – симбионт обучается и подстраивается под своего носителя. И таки да – я люблю лут, ценю трофеи и лоялен к мародерке. Но посягать своими жадными фантазиями на систему жизнеобеспечения?! Дышать нам потом чем? Иридиевыми слитками?!
Если по уставу, то зал Системы Регенерации относится к желтой зоне доступа. «Только для авторизированного персонала. Охрана имеет право на применение летального оружия». Заросшие мхом скорострелки под потолком этим правом пользовались вовсю. Тому примером – остатки битой техники и густо исклеванные боллами стены.