— Время покажет, — резко сказал он, вставая со стула. — Мы нужны на палубе. Время поворачивать оверштаг.
Они вышли на палубу. Ветер ревел по-прежнему, все так же летели брызги. Вот и «Луара» прямо по направлению ветра — она снова взяла круче, сокращая драгоценный разрыв. Матросы работали у помп — в такую погоду приходилось по полчаса из каждых двух откачивать воду, проникающую через швы.
— Мы повернем, мистер Проуз, как только отработают помпы.
— Есть, сэр.
Где-то впереди Уэссан и возможность избавиться от «Луары», но придется еще минимум дважды менять галс, каждый раз рискуя ошибиться, подставить корабль и себя врагу. Хорнблауэр не отрывал глаз от горизонта. Надо еще ни обо что не споткнуться. Он заставил себя выполнить маневр так же безупречно, как в предыдущие разы, и не позволил себе испытать по этому поводу ни малейшего облегчения.
— В этот раз мы выиграли у него целый кабельтов, сэр, — сказал Буш, глядя, как «Луара» легла на правый галс на траверзе «Отчаянного».
— Нам может не всякий раз так везти, — заметил Хорнблауэр. — Но мы сделаем этот галс коротким и проверим.
На правом галсе он удаляется от своей цели — когда они лягут на левый галс, надо будет задержаться на нем значительно дольше, но сделать это будто ненароком. Если он сможет провести Буша, значит проведет и французского капитана.
Матросы, видимо, получали удовольствие от состязания. Они простодушно увлеклись борьбой с ветром, стремясь выжать из «Отчаянного» всю возможную скорость. Они не могли не видеть, что «Луара» выигрывает гонку, но это их не волновало — они смеялись и шутили, глядя на нее. Они не догадывались об опасности, вернее, смотрели на нее сквозь пальцы. Они верили, что их спасет удачливость британского флота или неповоротливость французского. Или умение их капитана — если бы они не верили в него, то испугались бы куда сильнее.
Время поворачивать снова. Хорнблауэр выполнил маневр и, только закончив его, заметил с удовлетворением, что за азартом совершенно забыл свою нервозность.
— Мы быстро сближаемся, сэр, — все так же мрачно заметил Проуз.
В руках у него был секстан, и он только что замерил угол между направлением на верхушку мачты «Луары» и на ватерлинию.
— Я вижу это сам, спасибо, мистер Проуз, — буркнул Хорнблауэр.
При такой качке глазу можно доверять не меньше, чем любым инструментальным наблюдениям.
— Это моя обязанность, сэр, — сказал Проуз.
— Я очень рад, что вы исполняете свои обязанности, мистер Проуз.
Хорнблауэр произнес это таким тоном, как если бы сказал «ко всем чертям ваши обязанности», что тоже было бы нарушением Свода законов военного времени.
Корабль мчался на север, не отклоняясь от курса. Шквал налетел на него, ослепив. Рулевые отчаянно налегали на штурвал, силой заставляя корабль уваливаться под ветер при самых мощных порывах и кладя штурвал к ветру, чтобы удержать его круто, когда ветер отходил на румб. Налетел последний порыв, хлопая полами Хорнблауэрова сюртука. Он трепал штанины рулевых, так что непосвященный, взглянув, как рулевые размахивают руками и как треплются их штанины, решил бы, будто они танцуют какой-то странный ритуальный танец. Как обычно, стоило шквалу пройти, все глаза бросились отыскивать «Луару».
— Посмотрите! — завопил Буш. — Посмотрите, сэр! Мы его таки обдурили!
«Луара» повернулась оверштаг. Она только что установилась на правом галсе. Французский капитан перехитрил сам себя. Он решил, что «Отчаянный» ждет шквала, чтобы повернуть, и поспешил его упредить. Хорнблауэр внимательно наблюдал за «Луарой». Французский капитан наверняка вне себя от ярости, что так опростоволосился на глазах у команды. Это может повлиять на его дальнейшие решения, даже заставить его нервничать. Если и так, пока он этого не проявил.
Хорнблауэр как раз собирался выбрать шкоты, но нашел быстрое и разумное решение. Чтобы еще раз повернуться оверштаг, пришлось бы выждать некоторое время на прежнем курсе, пока корабль наберет скорость. Вместо этого он использовал инерцию вращения, положил руль на подветренный борт, развернул судно через фордевинд, так что оно на мгновение подставило ветру корму и наконец легло на левый галс. Сделано это было хладнокровно и точно, но «Луара» значительно отстала.
— Целых два румба позади траверза, сэр, — сказал Проуз.
— И его значительно снесло ветром, — добавил Буш.
Главный выигрыш, заключил про себя Хорнблауэр, наблюдая за «Луарой», состоит в том, что теперь возможным и желательным становится длинный галс к северу, необходимый для осуществления его плана. Он может достаточно долго идти левым галсом, не вызывая подозрений у французского капитана.
— Дайте ему немного спуститься под ветер, — крикнул Хорнблауэр рулевым. — Прямо руль!
Гонка возобновилась, оба корабля неслись вперед, борясь с нестихающим ветром. Хорнблауэр видел, под каким диким углом наклонились мачты «Луары», — ее реи едва не касались воды. Он знал, что «Отчаянный» кренится точно так же, может быть, даже круче. Сама палуба, на которой он стоял, наклонилась под невероятным углом — Хорнблауэр гордился, что к нему так быстро вернулась привычка к качке. Он легко сохранял равновесие, выпрямив одну ногу, согнув другую и наклоняясь вбок, а затем выпрямляясь почти так же уверенно, как Буш. И морская болезнь немного отпустила — нет, какая жалость, что он о ней вспомнил, — в тот же самый миг ему пришлось подавить спазм.
— Делая такие длинные галсы, мы даем ей шанс, сэр, — проворчал Проуз, жонглируя подзорной трубой и секстаном. — Она быстро нас нагоняет.
— Стараемся, как можем, — ответил Хорнблауэр.
Теперь в подзорную трубу он неплохо видел «Луару». Этим он и занялся, чтобы отвлечься от морской болезни. Когда он уже собирался опустить подзорную трубу, намереваясь дать глазам передохнуть, то увидел кое-что новое. Пушечные порты по подветренному борту, казалось, изменили форму. Продолжая смотреть, Хорнблауэр увидел, как из одного порта, потом из другого, потом по всему ряду высунулись пушечные дула. Невидимая орудийная прислуга налегала на тали, чтобы втащить громоздкие орудия по круто наклоненной палубе.
— Они выдвинули пушки, сэр, — сказал Буш. Он мог бы этого не говорить.
— Да.
Пока незачем следовать примеру «Луары». «Отчаянному» пришлось бы выдвигать пушки подветренного борта. Это увеличило бы крен, помешало бы идти круто к ветру. При таком крене шлюп мог бы черпануть воду открытыми портами. А кроме того, даже при самом высоком угле подъема орудия почти все время будут наклонены вниз, и, как бы точно ни рассчитывали время канониры, толку не будет.
Впередсмотрящие что-то кричали с фор-марса, потом один из них перелез на ванты и сбежал вниз.
— Почему не спускаешься по бакштагу, как пристало моряку? — спросил Буш, но Хорнблауэр его оборвал:
— В чем дело?
— Земля, сэр, — выговорил матрос.
Он промок до нитки. Вода текла с него ручьями, и ветер тут же подхватывал капли.
— Где?
— На подветренной скуле, сэр.
— Сколько румбов?
Матрос задумался:
— Все четыре будут, сэр.
Хорнблауэр взглянул на Проуза.
— Это должен быть Уэссан, сэр. Мы обойдем его с хорошим запасом.
— Я должен в этом убедиться. Вам лучше подняться на мачту, мистер Проуз.
— Есть, сэр.
Проузу не повредит, если он проделает утомительный путь на марс.
— Скоро она откроет огонь, сэр, — сказал Буш, имея в виду «Луару», а не удаляющуюся спину Проуза. — Пока у нас никаких шансов ответить. Быть может, на другом галсе, сэр.
Буш готов был драться со сколь угодно превосходящим противником и не догадывался, что Хорнблауэр не намерен ложиться на другой галс.
— Посмотрим, когда время придет, — сказал Хорнблауэр.
— Она открывает огонь, сэр.
Хорнблауэр резко повернулся, как раз вовремя, чтобы увидеть клуб дыма, потом второй, третий и так далее по всему борту «Луары». Через секунду ветер развеял их. Это было все. Ни звука не донеслось против ветра, и даже не видно было, куда упали ядра.
— Большое расстояние, сэр, — заметил Буш.
— Что ж, он может потренировать орудийную прислугу, — сказал Хорнблауэр.
Он видел в подзорную трубу, как орудийные жерла исчезли в борту «Луары»: пушки вдвинули для перезарядки. Все было словно не взаправду: и бесшумный бортовой залп, и сознание того, что «Отчаянный» под обстрелом, и мысль о том, что сам он в любую минуту может погибнуть вследствие удачного попадания.
— Я думаю, он надеется на удачное попадание, сэр, — сказал Буш теми же словами, которыми Хорнблауэр подумал, и это еще усилило ощущение нереальности.
— Естественно. — Хорнблауэр принудил себя ответить. Ему показалось, что голос его звучит со стороны.
Если французу не жалко пороха и ядер, он может стрелять и с такого расстояния в надежде повредить такелаж «Отчаянного» и таким образом остановить его. Хорнблауэр понимал все это достаточно четко, но так, словно он смотрит на чьи-то чужие приключения.
На шканцы спустился Проуз.
— Мы обойдем Уэссан с запасом в четыре мили, сэр, — сказал он. Брызги, летящие из-под носа судна, промочили его точно так же, как и матроса. Он взглянул на «Луару». — Я полагаю, сэр, у нас нет шансов спуститься под ветер.
— Конечно нет, — сказал Хорнблауэр. Если б он попробовал это сделать в надежде, что «Луара» не сможет последовать за ним из опасения сесть на мель, то вынужден был бы принять ближний бой гораздо раньше, чем добился бы желаемого результата. — Как скоро мы поравняемся с землей?
— Меньше чем через час, сэр. Может, через полчаса. С минуты на минуту ее можно будет увидеть отсюда.
— Да! — воскликнул Буш. — Вот она, сэр!
Глядя вперед, Хорнблауэр различил крутой берег Уэссана. Теперь все три вершины треугольника — Уэссан, «Отчаянный» и «Луара» — ему видны. Можно переходить к следующему шагу. Однако придется еще долго оставаться на прежнем курсе и выдерживать бортовые залпы «Луары», нравится ему это или нет. Что за дурацкая мысль, кому понравится, что его обстреливают. Хорнблауэр направил подзорную трубу на Уэссан, примечая, как судно движется относительно острова. И тут он кое-что увидел краешком глаза. Секунды две потребовались ему, чтобы сообразить, что же, собственно, он увидел, — это были два всплеска, разделенные сотней футов в пространстве и десятой долей секунды во времени. Ядро рикошетом отлетело от гребня одной волны и погрузилось в другую.