— Прикажите команде разойтись, мистер Джонс.
— Есть, сэр.
Сейчас уместно было бы произнести речь; собственно, этого от него ждут. Но речи он не приготовил и решил воздержаться, рассчитывая, что произведет таким образом впечатление человека холодного, жесткого и практичного. Хорнблауэр повернулся к ожидавшим его лейтенантам — теперь он различал их лица, лица людей, на которых ему придется опираться ближайшие несколько лет, — но имен напрочь вспомнить не мог. Он их действительно не слышал.
— Спасибо, джентльмены. Я не сомневаюсь, вскорости мы познакомимся поближе.
Офицеры откозыряли и пошли прочь, все, кроме Джонса.
— Вас ждет адмиралтейское письмо, сэр, — сказал тот.
Адмиралтейское письмо! Приказы! Ключ к будущему — сейчас Хорнблауэр узнает, какая его ожидает судьба. Письмо может направить «Атропу» в Китай, в Гренландию или в Бразилию. Волнение, не успев схлынуть, разгорелось по новой. Он опять подавил желание сглотнуть.
— Спасибо, мистер Джонс. Я прочту его как можно скорей.
— Желаете спуститься в каюту?
— Спасибо.
Капитану на «Атропе» отводилось, как Хорнблауэр и ожидал, совсем немного места: две малюсенькие каюты, одна для работы, другая для сна. Они были такие крохотные, что даже не разделялись переборкой — между ними предполагался занавес, но занавеса тоже не было. Вообще ничего не было — ни койки, ни стола, ни стула. Колдекотт, покидая судно, все забрал с собой. Это неудивительно, но крайне неудобно. В каюте было темно и душно, зато корабль недавно из сухого дока, не успел еще пропитаться разнообразными запахами — все впереди.
— Где приказы? — спросил Хорнблауэр. От сдерживаемого волнения он говорил резко.
— У меня в столе. Сейчас принесу.
Хорнблауэр, стоя под небольшим световым люком, нетерпеливо ждал, пока вернется Джонс. Получив приказы, он минуту помедлил. Наступил переломный момент. Вчерашнее путешествие длилось дольше, но по сути это было то же: промежуток времени между двумя периодами жизни. В следующие несколько секунд «Атропа» неизбежно начнет преображаться из бездействующего корабля на Темзе в боевой корабль на море — впередсмотрящие на марсах, пушки готовы к бою, опасности, приключения и смерть за горизонтом, если не ближе. Хорнблауэр сломал печать — «нечистый», запутавшийся в канате адмиралтейский якорь, самая неподобающая эмблема для правящей морями нации. Подняв глаза, он встретил взгляд Джонса — первый лейтенант с волнением ожидал услышать, что им предстоит. Хорнблауэр подумал, что следовало отослать Джонса прежде, чем он сломает печать, но было уже поздно. Он прочел вступительные строчки — первые несколько слов можно было угадать, не глядя.
Сим предписывается, сразу по получении нижеследующих приказов…
Сейчас. Хорнблауэр помедлил еще полсекунды.
…явиться в Геральдическую коллегию к Генри Паллендеру, эсквайру, помощнику герольда и носителю голубой мантии…
— Силы небесные! — воскликнул Хорнблауэр.
— Что такое, сэр? — спросил Джонс.
— Еще не знаю, — отвечал Хорнблауэр.
…для обсуждения с ним порядка проведения подготовки к погребальной процессии по Темзе с телом покойного вице-адмирала лорда виконта Нельсона.
— Вот оно что, — сказал Хорнблауэр.
— Что, сэр? — спросил Джонс, но Хорнблауэру было не до него.
Сим уполномочиваем Вас принять под свое командование всех офицеров, матросов и королевских морских пехотинцев, задействованных в вышеупомянутой процессии, а равно все суда, шлюпки и барки, принадлежащие лондонским магистратам, Вестминстеру и городским гильдиям. Вы уполномочены издавать приказы, кои для должного проведения процессии необходимы будут. Вам предписывается, по согласованию с вышеупомянутым Генри Паллендером, эск., соблюсти выполнение требований, сим церемониалом предусмотренных. Купно же на Вас возлагается строжайшая обязанность тщательнейшим образом учесть приливно-отливные движения и погодные условия, дабы не только церемониал был соблюден, но и никоего ущерба вышеупомянутым шлюпкам, баркам и судам, а также их командам и пассажирам не приключилось.
— Пожалуйста, сэр.
Мысли Хорнблауэра вернулись в каюту.
— Приказы адресованы лично мне, — сказал он. — Впрочем, ладно, читайте, если хотите.
Джонс, двигая губами, прочел приказы и поднял на Хорнблауэра удивленный взгляд.
— Так судно остается здесь, сэр? — спросил он.
— Естественно. С этого момента оно — флагман погребальной процессии, — сказал Хорнблауэр. — Мне немедленно потребуется шлюпка. Да, еще перо и бумага, чтобы написать записку жене.
— Есть, сэр.
— Проследите, чтобы в шлюпке был надежный унтер-офицер. Она долго пробудет у берега.
— Есть, сэр. У нас каждый день бегут.
Понятно, что матросы бегут: корабль стоит на реке, мимо шныряют бесчисленные лодки, да и вплавь до берега добраться нетрудно, а там уже рукой подать до Сити, где беглеца не сыщешь. А с лодок украдкой продают спиртное. Хорнблауэр пробыл на борту целых десять минут и еще ничего не разузнал о том, что живо его волновало: насколько «Атропа» укомплектована офицерами и матросами, чего недостает из снаряжения, каково состояние судна. Все эти вопросы придется отложить на потом и заниматься ими в промежутках между новыми странными обязанностями. Даже на то, чтобы обставить каюту, потребуется время, а времени сейчас нет. Вчера Хорнблауэр узнал из газет, что тело Нельсона в Hope и ждут попутного ветра, чтобы перевезти его в Гринвич. Время поджимает.
Итак, переходный период закончился. Если б Хорнблауэру предложили с тысячного раза угадать содержание приказов, он бы не угадал. Можно было бы посмеяться, но ему было не до шуток. И все же он рассмеялся. Мистер Джонс, растерянно посмотрев на него, счел своим долгом последовать примеру капитана и подобострастно захихикал.
IV
— Черные панталоны? — изумленно переспросил Хорнблауэр.
— Естественно. Черные панталоны, черные чулки и траурные повязки, — торжественно произнес мистер Паллендер.
Он был немолод. Седые волосы, обрамляющие внушительных размеров лысину, были собраны на затылке в хвостик и перевязаны черной лентой, бледно-голубые старческие глаза слезились, а кончик длинного носа не то покраснел от холода, не то всегда был такой.
Хорнблауэр записал, что понадобятся черные панталоны, чулки и повязки, про себя же отметил, что все это — неизвестно, на какие деньги, — придется раздобыть и для себя.
— Предпочтительно было бы, — продолжал мистер Паллендер, — чтобы процессия прошла через Сити в полдень. Тогда у населения будет довольно времени собраться, а подмастерья успеют поработать с утра.
— Этого я обещать не могу, — сказал Хорнблауэр. — Все будет зависеть от приливно-отливных течений.
— От течений, капитан Хорнблауэр? Не забывайте, речь идет о церемонии, к которой глубокий интерес проявляют двор и лично его величество.
— И все же она будет зависеть от приливно-отливных течений, — сказал Хорнблауэр. — И от ветра тоже.
— Вот как? Его величество будет крайне недоволен, если к его идее отнесутся без должного внимания.
— Понимаю, — сказал Хорнблауэр.
Он хотел было заметить: хоть его величество и правит волнами, приливы и отливы столь же неподвластны его воле, как неподвластны были его знаменитому предшественнику, королю Кануту[78], но решил воздержаться. Мистер Паллендер вряд ли захочет смеяться над ограниченностью королевской власти. Хорнблауэр счел за лучшее принять торжественный тон мистера Паллендера.
— Поскольку дата церемонии еще не назначена, — сказал он, — можно будет выбрать наиболее благоприятный в отношении прилива день.
— Думаю, да, — неохотно согласился мистер Паллендер.
Хорнблауэр отметил на листке, что надо будет как можно скорее справиться с таблицей приливов.
— Лорд-мэр, — продолжал мистер Паллендер, — лично присутствовать не будет. Он пришлет представителя.
— Ясно.
Хорошо хоть, что не придется отвечать за особу лорд-мэра, но утешение слабое — на церемонию прибудут восемь старших адмиралов, и за них отвечать придется.
— Вы категорически отказываетесь от бренди? — спросил мистер Паллендер, легонько подталкивая графин.
— Да, спасибо.
Хорнблауэр не имел ни малейшего желания пить бренди в первой половине дня, зато теперь он узнал, отчего у мистера Паллендера красный нос. Мистер Паллендер отхлебнул, потом продолжал:
— Теперь касательно пушечных салютов… По пути следования процессии в пятнадцати пунктах будут установлены пушки, и они должны будут салютовать с минутными интервалами — его величество лично будет слушать, чтобы салют был точно выверен во времени.
Хорнблауэр записывал. В процессии примут участие тридцать восемь шлюпок и барок. Их надо собрать в коварном устье Темзы у Гринвича, выстроить по порядку, провести к Уайтхоллской пристани и распустить, передав тело почетному караулу, который будет сопровождать его к Адмиралтейству — там оно пролежит ночь перед заключительным шествием к собору Святого Павла.
— Не могли бы вы сказать мне, сэр, — спросил Хорнблауэр, — что представляют собой эти церемониальные барки?
И тут же пожалел о своем вопросе. Мистер Паллендер изумился, как это можно не знать церемониальных барок, но напрасно Хорнблауэр пытался разузнать у него, как они ведут себя в неспокойных водах или хотя бы сколько у них весел. Хорнблауэр понял, что чем раньше он испытает одну из этих барок в сходных с требуемыми условиях, засекая время на каждом участке пути, тем лучше. Он исписывал лист за листом, а мистер Паллендер излагал самое важное — порядок следования шлюпок, состав участников (вся Геральдическая коллегия, включая герольдмейстера и самого мистера Паллендера, герцоги королевской крови и адмиралы, главный плакальщик и сопровождающий его паж, специальные служители, идущие за гробом и поддерживающие концы покрова, семья усопшего). Посадка в шлюпки и высадка на берег перечисленных особ должны сопровождаться почестями, соответствующими их сану.