— Кто с умом спешит, тот везде успевает, — возразил я.
— Как знаешь, лейтенант, — усмехнулся майор.
— Как думаете, господин майор… Нападут на нас туранцы? — спросил я о том, что волновало меня сейчас больше всего.
— А сам как считаешь? — хмыкнул он.
— Будто моё мнение что-то решает, — фыркнул я. — Но я думаю, струхнут, не полезут.
— Так и моё мнение не решает, — пожал плечами майор.
— У вас хотя бы по долгу службы информации побольше, — сказал я.
Игнатов кивнул, тоже выбросил пустую банку.
— Лично я тоже думаю, что струхнут. Но мы с тобой, лейтенант, можем думать что угодно, на большую политику это всё равно никак не повлияет. Лучше будь готов ко всему, понял? — сказал он. — Бывай, лейтенант. Мне пора обратно за работу.
— Удачи, господин майор, — сказал я.
Он, сутулясь, будто под грузом навьюченных на него задач, пошёл к своему кабинету, я же остался стоять в коридоре возле автомата со снеками. Взглянул на ассортимент, взял ещё один энергетик. После разговора с майором легче не стало, но какую-то толику уверенности я всё же обрёл. От нас тут ничего не зависит, а значит, всё, что нам остаётся — делать своё дело и делать его хорошо.
Я вспомнил про своё обещание взять капитану его Брепси, поплёлся к бару. Коридоры станции, практически безлюдные, навевали на меня тоску. Я вдруг ощутил, что на борту «Гремящего» чувствовал себя гораздо увереннее. До возвращения туда оставалось ещё несколько часов, раньше челнок не полетит, разве что в случае какой-то нештатной ситуации или боевой тревоги.
В баре не обнаружилось никого, кроме флотских, что выглядело крайне странно, учитывая, что персонал станции тоже любил посидеть здесь и пропустить стаканчик-другой. Напоминало скорее какой-то тематический вечер или маскарад, куда все припёрлись в одинаковых костюмах.
Меня тотчас же позвали за стол, освободили для меня место. Я предпочёл сесть за стойку, напротив бармена. С сослуживцами я ещё успею пообщаться в кают-компании, а вот поболтать с барменом удаётся далеко не всегда. К тому же через него проходят все слухи и сплетни станцииU-681, а то и всех соседних станций, а это уже немало.
— Брепси, — попросил я, когда он встал напротив меня.
— Сегодня опять безалкогольный день? — усмехнулся бармен.
— Вроде того, — кивнул я, глядя, как его блестящие металлические руки порхают над стаканами и кранами.
Бармен криво улыбнулся, но промолчал. Ему было выгоднее наливать дорогой алкоголь, а не копеечные газировки, но на выбор клиента повлиять он никак не мог.
— Что-то сегодня у вас пустынно, — сказал я.
— Увы, — развёл он руками.
На стойке передо мной появился высокий стакан. Наполовину полный.
Я устало опёрся на стойку, взял стакан, принялся вертеть его в пальцах.
— Что-то вас гложет, господин лейтенант, — протирая пузатую пивную кружку, заметил бармен.
Для барной психотерапии я был слишком трезв, но я сюда и пришёл только для того, чтобы поговорить с барменом.
— Кажется, у нас у всех одна и та же проблема, — хмыкнул я, покручивая стакан на тонкой пластиковой подставке. — Сколько народа сегодня у вас было бы, если бы наш челнок не пристыковался к станции?
— Пара человек наверняка бы зашли… Но это, согласен, в разы меньше обычного, — сказал он.
— Нет, всё-таки плесни мне виски. Прямо сюда, в стакан, — сказал я.
— Коктейли в отдельном меню, — улыбнулся бармен, но просьбу мою выполнил, долил из квадратной бутылки в мой стакан.
Я ему, похоже, нравился. Как человек и офицер. Или коктейль сам по себе стоил дешевле, чем стакан брепси и шот виски.
— Благодарю, — сказал я, салютуя ему полным стаканом.
Пригубил чуть-чуть коктейля, в котором сквозь сладость газировки пробивался жгучий вкус хорошего вискаря. По-хорошему, его нужно пить чистым, или хотя бы со льдом, но никак не с газировкой. Мне, однако, на это было плевать.
Кто-то включил музыку погромче, флотские дорвались до музыкального автомата. Скоро дойдёт и до танцев. До отбытия челнока ещё почти два часа, так что мои сослуживцы развлекались как могли.
— Может, ты подскажешь, куда все иностранцы подевались? — спросил я у бармена.
Музыку приходилось перекрикивать, но это, с другой стороны, гарантировало, что наш разговор никто не подслушает.
— Известно куда! К себе домой! — ответил бармен. — Все одним днём отчалили!
Вот это уже интересная деталь. Я так и предполагал, но одно дело предположить, и совсем другое — услышать это от знающего человека. Это наводило на вполне определённые мысли. Крысы бегут с тонущего корабля. А если они бегут, то наверняка что-то знают, или просто опасаются возможного нападения со стороны султана.
Хотя, с другой стороны, тогда об этом знала бы и наша контрразведка. Не думаю, что они тут у нас занимаются ловлей мух и перекладыванием бумажек. И нам, как единственному военному кораблю в системе, непременно доложили бы о возможной опасности. Если, конечно, бюрократы в штабе сектора соизволят довести информацию вовремя.
— И туранцы, и алики, и все остальные? — спросил я.
— Все! Чуть ли не один момент, у шлюзов толпились! — воскликнул бармен.
— Плесни ещё виски. Можно прямо сюда, — я протянул ему пустой стакан.
— Как скажете, лейтенант, — он изрядно подобрел, когда я начал заказывать алкоголь вместо газировки.
Свою меру я знал и напиваться слишком сильно не хотел. Просто сама атмосфера бара и всеобщего кутежа завлекла меня, затянула, как чёрная дыра затягивает летящие фотоны, не оставляя ни единого шанса на спасение.
От барной стойки я всё же переместился за стол, к другим офицерам, унтерам и нижним чинам, мой статус всё же позволял свободно присутствовать и участвовать в подобных мероприятиях. Будь я капитаном, всё было бы уже не так просто. Капитан должен держать определённую дистанцию, даже с равными по званию.
На челнок мы ушли все вместе. Кого-то приходилось тащить на себе и усаживать на место, кто-то шёл по коридору, качаясь от стеночки до стеночки, словно моряк во время шторма. Я шёл ровно, меру я соблюдал строго, хоть и чувствовал опьянение, позволившее мне ненадолго забыть обо всех навалившихся проблемах и невзгодах.
Про обещанные капитану баночки Брепси я благополучно забыл.
Глава 23
Служба на «Гремящем» вновь пошла своим чередом, по одному и тому же сценарию, повторяющемуся изо дня в день на протяжение уже очень долгого времени. Я, однако, больше занимался теперь работой с документами, переписываясь со штабом сектора чуть ли не каждый день. Слал туда отчёты, заявки, запросы и рапорты, взамен получая инструкции, приказы и служебные записки, например, о том, что заменить целиком башню ПКО на «Гремящем» на данный момент нет возможности, так как техническое обслуживание в этом месяце уже проводилось. Вот мне и приходилось бодаться за каждый винтик, переписываясь со службой материального обеспечения.
Мне хотелось видеть наш эсминец если не идеальным, то как минимум близким к тому. Образцовым кораблём, целиком и полностью соответствующим высокому званию боевого имперского корабля. И все остальные члены экипажа, видя мой энтузиазм, тоже невольно им заражались, проявляя теперь инициативу и всеми силами стараясь вывести «Гремящего» на новый уровень.
Будь здесь, в системе, ещё военные корабли, можно было бы устроить некое подобие соревнования. Соперничество между двумя командами всегда подстёгивает и мотивирует, но тут мы были совершенно одни.
Весь экипаж понемногу втягивался, все, кроме капитана Макаренко. Его лень перебороть не удавалось даже мне. Макаренко, когда всё немного улеглось и успокоилось, вновь вошёл в свой привычный режим энергосбережения, максимально отстранившись от работы. Взвалил всё на меня, а так как на Борисова скидывать большую часть обязанностей пока было нельзя, приходилось впахивать именно мне.
И «Гремящий» преображался. Не так быстро, как мне хотелось, но это уже что-то.
А ещё я регулярно устраивал стрельбы и учения, чтобы каждый рядовой оператор, унтер-офицер и командир знал свои обязанности в случае реального боестолкновения. Отчёты, полученные нами после боя с пиратами, показывали, что команде ещё есть, куда расти.
Каждую свою вахту я старался не сидеть на месте, а повышать боеготовность нашего эсминца. Нехорошее предчувствие так и свербило в мозгу, я никак не мог от него отделаться. То патрулировал окраины системы, то изучал показания сенсоров, выискивая нетипичные сигналы среди кучи обыкновенного шума.
А в свободное время следил за политической обстановкой, как советовал мне Василий Янович. Нырнул в политику с головой, так сказать, погрузился целиком, вникая в хитросплетения внешних сношений Империи, начиная от шизофренических теорий, будто настоящее правительство Империи сидит на Старой Земле в секретном бункере или что под личиной государыни скрывается сразу несколько ксеносов, и заканчивая вполне адекватными выкладками о текущей ситуации в галактике.
И, судя по всему, назревала очередная заварушка. Все бряцали оружием, кидались громкими заявлениями, демонстративно разрывали отношения, вспоминали старые обиды. Империя, Туран, Альянс, Федерация, мелкие независимые системы, чьи-то вассалы, Старая Земля, и прочие, и прочие. Все как с цепи сорвались. Мировая напряжённость росла как на дрожжах, и я чувствовал себя сидящим на пороховой бочке и жонглирующим горящими факелами. Учитывая, что мы сидим тут на границе и представляем собой военную машину Империи, любое неверное движение с нашей стороны может привести к катастрофе. Уже чуть не привело.
Из штаба сектора прилетали шифровки с приказами, по большей части бесполезными. Мол, оставайтесь на месте, патрулируйте систему, не поддавайтесь на провокации.
Провокаций и не было. В системе U-681вообще никто не появлялся, кроме наших же снабженцев. Торговля практически замерла, контрабандисты притихли, иностранцы не смели показаться в системе. Границы оставались закрытыми, а присутствие «Гремящего» надёжно предотвращало любые попытки эту самую границу нарушить. Название нашего эсминца слишком часто мелькало в новостных лентах в последнее время. Было у всех на слуху.