Я не ответил. Типичный мудак, с такими не о чем разговаривать. Борзометр явно зашкаливает, от осознания собственной безнаказанности.
Оказавшись в тамбуре, тот сразу же попер на меня буром — мол, лучшая защита, это нападение. Знаем, было. Проходили.
— Ну ты чё, каратист! — он ткнул меня кулаком в плечо. — Умный, да?
— Допустим… — невозмутимо ответил я, посмотрев на свое плечо.
— Значит, смотри… Мой отец очень большой чел… — тот состроил максимально деловую физиономию и раскрыл рот, чтобы припугнуть меня своим якобы очень крутым папашей, а заодно вылить какую-то нецензурную дичь, но я дожидаться продолжения не стал. Просто ухватил его за воротник яркой футболки, резко подтянул к себе.
— Ты чё, а? Ты чё? — затрепыхался тот, резко утратив пыл.
Я почти сразу, с силой боднул его головой, попав лбом точно в нос. Хрустнуло, хлюпнуло. Потекло.
Я его тут же оттолкнул, чтобы чужой кровью не испачкаться.
— Ещё раз нахамишь, повторим наше знакомство! — спокойно выдохнул я, глядя на него холодным взглядом. — Момент понятен?
— Да ты… Да я… — подавился от возмущения тот, но увидев жесткое и решительное выражение моего лица, пробормотал что-то вроде:
— Ты мне ещё ответишь!
— Непременно, я тебе письмо напишу! Ну что, все? Проблема решена? — я повернулся, прошёл мимо и направился обратно в наше полукупе. Тот дернулся было, видимо хотел что-то предпринять, но от чего-то, в самый последний момент, у него не хватило решимости.
Правильное решение, не хотелось мне рукоприкладством заниматься, тем более с таким мерзким человеком.
Вернувшись обратно, я спокойно и невозмутимо влез на свою полку, взял книгу и продолжил чтение.
Иван Дмитриевич и Тамара Николаевна посмотрели на меня изумлённым взглядом, но вопросов задавать не стали. Они всё поняли правильно, а в их молчании чувствовалось одобрение. Студент реально хамил и борзел без видимой на то причины…
Вернулся он минут через двадцать. Хмурый, с кислой миной и распухшим носом. Крови на лице уже не было. Проскользнул внутрь, словно тень. Влез на свою полку, собрал газеты и журналы в кучу, отвернулся к стенке и до самого конца поездки, от него не было ни слуху ни духу. Понимающий оказался, но это вовсе не означало, что он не попытается выкинуть какую-нибудь пакость. Но нет, до самого конца пути, все было спокойно.
Когда же мы добрались до моего пункта назначения и поезд остановился на железнодорожной станции в Астрахани, я попрощался с семейной парой и вышел из поезда. Оставалось только надеяться, что студент не попытается на них отыграться… А то такой может. Я посоветовал Ивану Дмитриевичу сразу обращаться в милицию, те примут меры и им глубоко до фонаря, чей он сын…
Через три часа у меня был второй поезд, следующий прямиком до Краснодара. Почувствовав голод, я сразу же отправился в привокзальную столовую, где уже был ранее — место проверенное, кушать можно. И вкусно и недорого, все строго по-советски. После госпитальной еды и того, чем пришлось питаться в поезде, это было настоящей радостью для желудка. Первое блюдо в виде наваристого борща, второе — картофельное пюре с котлетой, салат из квашеной капусты и компот. Умял за милую душу.
Немного погулял по ближайшим кварталам, вспомнил — каково это находиться в городе, с плотной застройкой… Посмотрел на густую зелень, как на рыночках и базарах продают различные овощи. На то, как одеты люди. А то все горы, да полудикие кишлаки… Так и одичать можно. Те, что торчат в Афганистане уже больше года, давно привыкли к нормальному положению вещей, из головы многое просто выветрилось. Что ни говори, а от нормальной человеческой жизни всё равно отвыкаешь. И чем больше отвык, тем сложнее потом вспоминать!
Дождавшись своего поезда, я загрузился в предпоследний вагон. Само собой, мне опять повезло попасть в плацкарт, ну а на что ещё рассчитывать военнослужащему моего ранга? Я же не генерал, в СВ ездить…
Так как уже стемнело и время было позднее, я не нашел для себя лучшего занятия, чем расстелить свежее постельное бельё, полученное от проводницы и просто лечь спать… Благо, все соседи в полукупе уже спали. Кто-то тихо-мирно сопел, кто-то похрапывал.
Мне так же как и в прошлый раз досталась верхняя полка, только на этот раз не правая, а левая.
Вырубился я быстро, не прошло и пяти минут.
А на утро, часов в восемь вдруг выяснилось, что ехал я с одними молодыми девушками, которые оккупировали аж двенадцать мест и несколько соседних полукупе… Это были какие-то гимнастки, которые ехали с открытых соревнований. Всем на вид около 18–19, вроде уже не школьницы. Благо, все свое свободное время они занимали тем, что болтали о спорте, прошедших и предстоящих соревнованиях. А тренер у них настоящая мегера, умудрялась быть везде и всюду и не позволяла им отвлекаться на посторонние объекты вроде меня. Честно говоря, никогда ещё с гимнастками мне знакомиться не доводилось… В общем-то и не пришлось. До Краснодара домчали быстрее, чем в прошлых раз.
Большую часть утра, по поезду туда-сюда бродила собака с милицией — искали какого-то вора, которого якобы опознали пассажиры по ориентировке. О результатах поисков никто конечно же не узнал, но слухи по вагону ходили самые разные… Собачий лай разбавил атмосферу, добавив кое-что новое в атмосферу поездки в поезде. Особенно интересно было детям, которых взрослые вяло пытались контролировать.
В общем, дорога до моего нового места службы, а заодно и учебы, оказалась довольно-таки насыщенной. Когда я вышел на железнодорожной станции Краснодар-1, была уже середина дня. Двадцать девятое августа…
Я вдруг запоздало поймал себя на мысли, что уже прошел целый год моего пребывания в этом времени, а заодно и срочной службы. Время пролетело как фанера над Москвой… Ну и конечно же срочником советской армии с недавних пор я уже не был…
На темно-синем, пучеглазом троллейбусе я добрался до улицы Октябрьской. Вышел на Постовой, на самой ближней точке к территории учебного заведения… Впереди, ниже по улице раскинулось Краснодарское высшее военное Краснознаменное училище, окруженное молодыми и стройными елями. У входа, среди клумб с цветами разместились небольшие фонтаны. Не было ничего удивительного в том, что они работали исправно.
Темно-бордовый кирпич и необычная архитектура здания сразу же бросалась в глаза. Кажется, изначально это было здание женского Мариинского института, но об этом я слышал лишь краем уха.
Не особо торопясь, я направился к контрольно- пропускному пункту, где за специальной решеткой меня встретил курсант, судя по всему, помощник дежурного по КПП. Объяснив ему, кто я такой и что мне нужно, тот согласно закивал головой. Сходил за старшим.
Ко мне ленивой походкой вышел капитан, тот самый, с которым мы в подтягивания соревновались, когда я был тут в прошлый раз, на сдаче экзаменов. Помнится, он тогда проиграл…
— Прапорщик Громов? — прищурившись, переспросил тот. — А точно?
— А что, есть сомнения? — переспросил я. — Можем ещё раз норматив по подтягиваниям проверить… Вспомнить!
Дежурный офицер скривился, но все же отошёл к телефону и куда-то позвонил. Затем вышел обратно и выдал вердикт:
— Жди, скоро за тобой придут!
Глава 12Знакомство с новой жизнью
Виктор Викторович уже дважды оказывал себе медицинскую помощь — благо спешно эвакуировавшиеся из лагеря американцы, в суматохе побросали не только мусор и пустую тару, но и кое-что полезное. Майору удалось найти две вскрытых, но почти полных аптечки — обезболивающего и перевязочного материала было достаточно.
В комнате хранения оружия, Кикоть отыскал завалившийся за пустой ящик пистолет Берету, к нему нашлось три патрона. Мелочь, конечно, ведь в условиях ведения боевых действий это считай ничто, но все равно приятно. Уже не с пустыми руками.
Также в одном из помещений Виктор Викторович обнаружил и подобрал себе чистый комплект душманской одежды. Их там было много, больше десятка — все бросили, как тряпки. Судя по всему, их использовали сами американцы, когда отправлялись на задание — чего зря светить форму армии США? Куда выгоднее и проще подготовить нужные шмотки, как раз для таких случаев. Советские солдаты даже не догадаются, кто перед ними, ведь официально американцев в Афгане не было. Ну а тот факт, что одежда была крепкой, чистой и ничем не воняла, только подтверждал предположение. Афганские моджахеды одежду стирали крайне редко, не ремонтировали ее. Гигиена у них всегда была на последних местах. Нехватка воды, мыла и порошка говорила сама за себя. Да и со временем тоже были проблемы.
Вот с провизией было плохо — то, что удалось найти, могло хватить не более, чем на неделю. И то, это если экономить. Возможно, если поискать хорошо, можно найти еще что-нибудь…
Совершенно очевидно — американцы сюда если и вернутся, то очень не скоро.
Что-то заставило их покинуть это место.
Немного отдохнув, майор Кикоть даже не поленился влезть на крышу второго этажа, где стояла небольшая пристройка с лестницей — оттуда открывался замечательный вид. После первых же секунд осмотра стало ясно, что этот лагерь изолирован среди гор и дорога, ведущая как сюда, так и отсюда была единственной. Имелись малоприметные горные тропы, но все они терялись среди скал. Это и хорошо и плохо одновременно.
Совершенно очевидно, что в штабе Советской Армии не знали об этом месте, а значит, никто сюда не явится — место глухое, а как известно, советские войска вглубь центральной части республики не заходили. Авиация тут не летает, разведывательные подразделения не ходят… Сидеть и ждать, что кто-то чудесным образом заглянет на огонек и вытащит его шкуру, было глупо. Связи здесь, конечно же, не было — американцы спешно вывезли не только себя, но и всю аппаратуру связи, а ничего другого здесь больше не было. Ни электричества, ни проводов. Имелся дизельный генератор, но судя по его внешнему виду, его сломали точно перед убытием. Чинить там было нечего.