". Позднее, он, то же самое проделает и с "Очаковым"…
Глава девятаяИстория о казенных деньгах
Итак, 17 июня 1905 года Петр Петрович Шмидт приводит в заштатный Измаил на маленький и старенький миноносец. Казалось, ну что еще нужно офицеру, призванному из запаса, имеющему проблемы со здоровьем, чтобы дождаться скорого увольнения в запас в связи с окончанием русско-японской войны. Более того, рядом Одесса, родной город, с многочисленной родней, с коллегами по службе в Добровольном флоте. Но не тут-то было…
В ночь с 17 на 18 июля 1905 года в людных местах Измаила нашли кем-то разбросанные гектографированные прокламации «К русскому народу», призывающие к свержению царского правительства. Жандармы приписали это гимназистам и студентам, но впоследствии ряд историков стал утверждать, что листовки написал и размножил П.П. Шмидт, оставаясь при этом вне подозрений. Сопоставление воззвания с эпистолярным наследием Шмидта позволяет ряду историков считать именно его автором листовки.
Из Измаила Шмидт послал в редакцию «Сына Отечества» (неофициальный орган партии эсеров) несколько небольших статей, где описал сцены и типы из морского быта и высказал соображения относительно неотложности некоторых реформ во флоте. Под собственной фамилией он, однако, писать боится и придумывает себе псевдонимы. Да какие! К примеру, фельетон «Г-н Меньшиков и его восторженное благонравие», напечатанный в эсеровском «Сыне Отечества» от 1 сентября 1905 года, Шмидт подписывает скромным псевдонимом «Прометей». Как говориться, без комментариев! Следующую статью «Морские разговоры», опубликованной в той же газете 20 июля 1905 года он уже подписывает псевдонимом «Old captain» («Старый капитан»). Опять мания величия. Какой к черту Шмидт старый капитан! Капитаном он, как мы знаем, проделал всего лишь один рейс, во время которого посадил судно на камни и угодил на скамью подсудимых. Но Шмидту очень хочется быть значимым в глазах окружающих, а потому и «Старый капитан» для него не хуже «Прометея». Как не вспомнить здесь и более ранний псевдоним нашего «воздушного льва» – Леон Аэр. Сын Евгений вспоминал, что отец рассказал ему о своем авторстве "под строжайшим приказом – никому псевдонима не раскрывать".
Знакомство со статьями П.П. Шмидта оставляет гнетущее впечатление. Дело в том, что в них он признается в дикой ненависти к своим сотоварищам офицерам. Это поистине поразительно! Вспомним, как описывает недавнее поведение Шмидта на «Иртыше» в своих воспоминаниях Г. Граф. На «Иртыше» Шмидт корректен с гражданскими моряками, но водит дружбу исключительно с коллегами морскими офицерами, так сказать, остается верен корпоративному духу. И тут внезапно такой разворот на 180 градусов!
«Посмотрите, – пишет Шмидт в том же «Сыне Отечества», – на лицо «дельного офицера», который без сучка и задоринки проходит служебную лестницу, добираясь благополучно до адмирала, – оно полно апатии и индифферентизма и нарочно заделано под англомана с тупо торчащими воротничками… Многолетняя стоянка на якоре… бессмысленная вахтенная служба, состоящая из одних формальностей и не освященная ни малейшей идеей, полное незнание ни морского дела, ни моря, формальное смотровое отношение к боевым тревогам выродили его, бедного, в тип, какого нет на Руси, – ни живой мысли, ни живого чувства, ни интересов, ни цели, хоть шаром покати, чист человек до полной благонадежности».
За что же ненавидит своих коллег Шмидт? Видимо за то, что сам оказался в их среде полностью несостоятельным. Налицо явный комплекс неполноценности. Шмидт пытается доказать, что он все равно лучший из лучших. На гражданской стезе он добился несколько больших успехов (хотя, в конце концов, и там угодил под суд!), чем на военном, а потому и гражданские моряки у него теперь лучше военных. Нахваливая их, Шмидт хвалит и самого себя, что он любил делать всегда. «Кто уцелел? Кто до сих пор наносит вред неприятелю? – спрашивает Шмидт и отвечает: «Днепр» и «Рион» (вспомогательные крейсера – В.Ш.). Отчего? Да оттого, что их капитаны – это люди, не знавшие много лет военного флота, и благодаря своей коммерческой морской опытности были на своих местах». Да не от того уцелели эти вспомогательные крейсера, что там были какие-то особые капитаны, а только потому, что никто за ними никогда не гонялся, да и вреда японцам они не причинили никакого, целыми вернулись и на том спасибо. Истории имена этих капитанов не интересны и они справедливо давно забыты. В то же время Россия будет всегда помнить героев-командиров: капитана 1 ранга Юнга с броненосца «Орел», капитана 1 ранга Миклуху с броненосца береговой обороны «Адмирал Ушаков», капитана 1 ранга Шеина с крейсера «Светлана», лейтенанта Сергеева с эсминца «Стерегущий» и многих других. Увы, все они для ниспровергателя авторитетов Шмидта лишь вырожденцы с «тупо торчащими воротничками»…
В Измаиле Шмидт пробыл почти два месяца. Результатом его работы среди матросов было то, что два его питомца стали активными участниками Севастопольского вооруженного восстания в ноябре 1905 года: Андрей Колесников и социал-демократ Константин Петров, выстрелами которого это восстание, собственно и началось. Если эти два матроса стали боевиками Шмидта, то остальные оказались полностью индифферентны к экзальтированным выступлениям своего командира.
Как старший по возрасту и сроку пребывания в звании, лейтенант Шмидт был назначен старшим в группе из двух номерных миноносцев, обеспечивавших режим плавания и рыболовства на Дунае. Казалось бы, офицер, имеющий большой опыт корабельной службы, по прибытию к месту ответственной командировки, сразу же займется своими прямыми обязанностями… Но у Петра Петровича на этот счет было свое, особое, мнение… Учитывая значительное удаление от командования флота, находящегося в Севастополе, и близкое расположение желанной Одессы; с учетом практически неограниченного запаса свободного от служебных обязанностей времени, у Шмидта появились все условия для активной публицистической и общественной деятельности. В этих условиях контакты Шмидта с одесской общественностью и, с так называемыми, демократами всех мастей можно рассматривать как вполне естественные. В специфических, местных буржуазных кругах одессита и моряка Шмидта тоже принимали как своего. Все предыдущие месяцы он регулярно отправлял свои корреспонденции в московские и петербургские издательства, печатался в Одессе. Теперь же он в 60 километрах от города своей юности, своей мечты! Стоит ли тратить время попусту?
Самое время заметить, что на дворе стоял июнь 1905 года. На площадях, бульварах, в порту и в подворотнях Одессы уже назревали события, впоследствии вошедшие в историю, как «Одесское восстание 1905 года».
Перед нами весьма авторитетный, в свое время, журнал «Исторический вестник» за 1907 год с публикацией журналиста Орлицкого. Журналист брал интервью в Одессе у лидера некого таинственного комитета, ставящего своей задачей создание «Социальной пролетарской республики» Сергея Самуиловича Цукерберга.
Цукерберг: «Моряки уже с нами за освободительное движение. Сегодня вы увидите и услышите будущего адмирала Черноморского флота, когда мы завладеем эскадрой».
Орлицкий: «А когда вы завладеете эскадрой?».
Цукерберг: «Матросы на нашей стороне. Офицеров, которые не согласны, Шмидт (!!?) пообещал побросать в воду. А раз броненосцы будут наши, то весь юг будет наш. Здесь создается Южная республика с Крымом и плодороднейшими землями Волыни и Подолии… Пусть старая насильница, некультурная Москва погибнет от внутренних раздоров. Это нас, южан не касается… У нас будет чудное, незамерзающее море и лучшие пшеничные земли, виноградники и шелководство, первоклассные порты и крепость Севастополь с броненосным флотом».
Орлицкий: «А народ Южной республики»?
Цукерберг: «Народ! Эти хохлы-волопасы пойдут за интеллигенцией… У нас капиталы, наука, энергия, мы господа в торговле и политике. Заставим, коли добром не уживутся…».
Орлицкий: «Выходит, ваша «Южная республика» со столицей в Одессе будет царством евреев?».
Цукерберг: «А хотя бы и так! Пусть будет царство семитов. В России его организовать удобнее, чем в песках Палестины, или где-нибудь в Уганде. На Черном море воскресим Карфаген… Мы, евреи, создадим торговое государство, создадим капиталы, торговлю, коммерческий флот… Занимать деньги со временем и Европа будет у нас в Одессе, а не в Париже или в Берлине… Богатым евреям, которые сейчас скупятся на революцию, достанется! Их склады сожгут, дома разграбят. Будут убитые, раненые, оскверненные синагоги. Мы к этому готовы. Это не больше, как расплата за грядущее царство семитов на Черном море. Не в далекой Палестине, или Аргентине оно должно воскреснуть, а здесь, где миллионы евреев живут уже сотни лет»…
Орлицкий: «Когда же начнется восстание?».
Цукерберг: «Ждем сигнала, у нас в городе все готово давно!».
Планы создания Южной республики, включающую в себя и Крым, со столицей именно в Одессе значатся в протоколах допроса еще одного активного участника революционных событий на юге России некого Б.М. Берга, так, что публикация Орлицкого достаточна серьезна.
Далее, в своей статье Орлицкий пишет, что его заинтересовали и поразили своей грандиозностью планы «комитета» и он остался на начинающемся митинге, в ходе которого он услышал еще более удивительные вещи: оказывается лейтенант Шмидт спланирован комитетчиками в протекторы Южно-Русской республики до того момента, когда все успокоится и будет избран президент. Услышал Р. Орлицкий и то, что в планируемых событиях решающая роль отводится броненосцу «Потемкин». В назначенный день на нем произойдет восстание, и броненосец подойдет в Одессу для помощи повстанцам. По плану комитета ему ставилась задача обстрела правительственных войск.
То, что произошло дальше, выглядит настолько невероятно, что никто из биографов революционного лейтенанта даже не решился внятно описать происшедшее. С негласного всеобщего согласия данный период жизни нашего героя упорно всеми замалчивался. А зря! Ведь именно он проливает свет на все дальнейшие события, связанные со Шмидтом.