Глава третьяМичман с манией величия
Окончив Морское училище, Петр Шмидт в чине мичмана был определен на Балтийский флот. С этого момента, согласно традиции российского флота он получает официальное наименование в документах и прежде всего в послужном списке, как Шмидт 4-й. Дело в том, что все морские офицеры однофамильцы, во избежание путаницы, получали свои личные номера, в зависимости от старшинства в чинах. По мере выбывания в отставку старших, младшие, таким образом, продвигались номерам вперед. Считалось, что такая система стимулирует офицеров к рвению в службе и приобретению подле своей фамилии цифры «1». Насколько удобна была такая система, вопрос спорный, но она существовала, как неотъемлемая часть старых добрых морских традиций вплоть до революции 1917 года. Что касается Петра Шмидта, то он, по окончании Морского училища до 1894 года числился самым младшим из флотских Шмидтов. Впрочем, спустя некоторое время среди флотских Шмидтов происходит естественная подвижка и наш герой с 1894 года становится уже Шмидтом-3-м. Именно так его иногда именуют не только в официальных документах, но и в различных печатных изданиях. Именно под № 3 он войдет и в историю России.
Итак, училище осталось позади и теперь перед молодым мичманом, были моря и океаны. С его связями можно было вполне рассчитывать на очень интересное назначение, например, на какой-нибудь, уходящий на Дальний Восток крейсер. Что может быть лучше для молодого флотского офицера, чем сразу окунуться в романтику дальних плаваний и приключений! Однако у Шмидта все происходит совсем иначе. Внезапно обнаруживается, что идти в море Шмидт-4-й совсем не желает. И с подачи дяди, определяется с 1 января 1887 года в учебно-стрелковую команду 8-го флотского экипажа, а затем оказывается на заштатном портовом судне «Невка». Внешне такое назначение выглядит более чем странно. В эпоху массовых походов наших кораблей на Дальний Восток, в эпоху энергичного строительства океанского броненосного флота, получить назначение на старое портовое судно, которое дальше аванпорта в море-то не выходит, было более чем не престижно. Почему же Шмидт-4-й при всех его огромных семейных связях получает столь откровенно плохое назначение? Точного ответа на этот вопрос мы не знаем. Можно предположить, по меньшей мере, два варианта.
Во-первых, Шмидт к этому времени был уже серьезно психически болен, и отправлять его в дальние моря родственники просто боялись. Во-вторых, это произошло по причинам, связанным с его тогдашним любовным романом, и именно поэтому сам Петя Шмидт не слишком-то рвался на океанские просторы. Наконец, в-третьих, такое назначение могло быть ответной реакцией могущественной родни, на эпатажное поведение молодого мичмана.
Однако даже на портовой «Невке» служба у Шмидта-4-го сразу же не заладилась. Амбициозность и завышенное самомнение молодого мичмана вызывало резкое отторжение окружавших его офицеров.
А затем последовал шаг, вызвавший шок всей родни. Мичман Петя Шмидт женился на… профессиональной уличной проститутке «с целью ее нравственного перевоспитания»! Звали избранницу Доменика Гавриловна Павлова. Разумеется, личная жизнь каждого – это его сугубо личное дело, и все же… Все усугублялось еще и тем, что Доменика оказывала секс услуги не просто где-то в Петербурге, а специализировалась именно на гардемаринах Морского училища, а потому была многим из них весьма близко знакома. Это делало ситуацию просто анекдотичной, когда весь старший курс мог со знанием дела обсуждать достоинства невесты Шмидта.
Отечественная история знает немало случаев, когда любовь рушила сословные препоны. Граф Шереметев, как известно, еще во времена Екатерины Второй, не побоялся жениться на собственной крепостной актрисе Жемчуговой, скульптор барон Клодт на своей же прислуге Ульяне, а поэт Некрасов на солдатской дочери Зинаиде. Но в каждом случае, на то были свои причины, а главное была любовь.
Что касается Шмидта, то все и он, в том числе, признают, что любви в его браке с Доменикой с самого начала не было. Спрашивается тогда: для чего же в таком случае было вообще жениться?
Исследовавший жизнь Шмидта К. Г. Паустовский пишет об этом факте из жизни своего героя, пытаясь при этом сколь возможно облагородить тот поступок: "Молодость Шмидта отчасти совпала со знаменитым "хождением в народ", с призывом спасать "падших" женщин и переносить вместе с народом все тягости его существования… Как человек пылкий, он был сторонником решительных дел, а не решительных разговоров. Поэтому он действительно женился на проститутке, желая ее спасти. Но с первых же шагов их совместная жизнь пошла вкось – жена Шмидта была даже неграмотной".
Некоторые исследователи жизни Шмидта высказывают предположение, что с Доминикой Павловой Петра познакомил однокашник по училищу и его черная тень до конца дней – Михаил Ставраки, который был ее постоянным клиентом. Впрочем, ручаться за правдивость такой информации сложно. Мало ли подобных «знакомств» было у гардемаринов, но не на каждой же уличной проститутке они обязаны были жениться! Документально известно, что познакомился Шмидт с Доминикой Петр поздней осенью 1887 года в Петербурге.
Помимо этого в декабре 1866 года были утверждены правила, по которым офицерам запрещалось жениться ранее достижения возраста 23 лет. До 28 лет офицеры получающие до 100 рублей в месяц могли жениться с разрешения своего начальства и только в случае предоставления ими имущественного обеспечения реверса, принадлежащего офицеру, невесте или обоим. При даче разрешения на брак учитывалась и его пристойность. Понятие «пристойность» требовало, чтобы невеста офицера была «доброй нравственности и благовоспитанна», а кроме того, «должно быть принимаемо во внимание и общественное положение невесты».
Шмидт и Доминика
При подаче офицером соответствующего заявления, командир корабля 1 ранга или командир экипажа обязан был решить вопрос о пристойности брака. Если он не видел к тому препятствий, то представлял свое заключение начальнику дивизии, который и имел право дать окончательное разрешение. При поступлении на службу офицеров из отставки, женившихся во время отставки (для чего разрешения не требовалось), вопрос о его браке, с точки зрения пристойности, должен был рассматриваться на тех же основаниях, и офицеры, чей брак не признавался пристойным, на службу не допускались. То же правило действовало в отношении юнкеров и вольноопределяющихся, вступивших в брак до поступления на действительную военную службу, при производстве их в офицеры. Так что это требование носило абсолютный характер: офицер ни в коем случае не мог иметь жену, не отвечающую представлениям о достоинстве офицерского звания. Вступление в брак без разрешения влекло дисциплинарное взыскание или увольнение со службы. Офицерам издавна запрещалось жениться на артистках и на разведенных женщинах, взявших при разводе вину на себя. Весной 1867 года Адмиралтейств-совет рассмотрел и одобрил «Правила для руководства при разрешении офицерам морского ведомства вступать в брак». 3 апреля того же года эти правила были утверждены императором Александром Вторым, а через пять дней объявлены к исполнению по морскому ведомству приказом генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича. При этом генерал-адмирал предписал все ранее существовавшие «по сему предмету» морские постановления и административные распоряжения считать отмененными. Офицеры морского ведомства могли вступать в брак на основании правил, «общими государственными законами определенных». Для того чтобы жениться, они должны были получить письменное разрешение своего начальства, в котором под ответственность подписавших подтверждалось, что испрашивающий дозволения холост или вдов. Без такого разрешения священники не могли совершать таинство брака. В рапорте морского офицера, с просьбой о разрешении на вступление в брак, следовало указать фамилию и происхождение невесты, а также приложить свидетельство о достижении невестой 16-летнего возраста. Без такого свидетельства начальство не в праве было давать разрешения на вступление в брак, а священники его венчать. Кроме того, воинские начальники только тогда могли разрешать жениться, когда служащие представляли письменное согласие родителей, или опекунов, или попечителей невесты и ее собственное, а сам брак, по мнению начальников, был пристойным. Всем офицерам морского ведомства, не достигшим 25 лет от роду, вступать в брак не разрешалось.
Кроме всего прочего, по негласным законам того времени, офицеру военно-морского флота до женитьбы полагалось прослужить не менее трех лет. Считалось, что холостому и не обремененному женой и детьми молодому мичману будет проще освоить азы своей профессии и состояться как моряку. Как кадровый офицер ВМФ, скажу, что определенная логика в данном законе имелась. Но Шмидт не только женился, но и женился на профессиональной проститутке, унизив и оскорбив тем самым всех жен и дочерей других морских офицеров. Мичману грозило немедленное и позорное изгнание с флота.
По существовавшему кодексу офицерской чести Петру грозило немедленное и позорное изгнание со службы. Сам Петр объяснял свой своеобразный поступок желанием перевоспитать нравственно падшую девушку. Сделать счастливой жизнь хоть одного человека Петр Шмидт, якобы, считал своим нравственным долгом… Он пытался вытянуть ее из болота проституции: дал ей свою фамилию, научил грамоте. Пройдут годы и овладевшая грамотой жена Шмидта напишет открытое письмо о сумасшествии своего мужа, а так же выставит на продажу с соответствующим рекламным приложением его любимую виолончель…
Сам Шмидт напишет о своем поступке годы спустя весьма возвышенно: "Она была моих лет. Жаль мне ее стало невыносимо. И я решил спасти… Пошел в Государственный банк, у меня там было 12 тысяч (!), взял эти деньги – и все отдал ей. На другой день, увидев, как много душевной грубости в ней, я так верил, что это навеяно жизнью, что понял: отдать тут нужно не только деньги, а всего себя. Чтобы вытащить ее из трясины, решил жениться. Думал, что создав ей обстановку в которой она вместо людской грубости найдет одно внимание и уважение, и вытащу из ямы