В самый разгар подготовки к учениям майор Кузьменко был срочно вызван к генералу Самойлову. Доложив о прибытии, командир роты вытянулся у двери. Самойлов окинул внимательным взглядом рослую статную фигуру разведчика. Ему нравился этот молодой перспективный офицер, не один раз помогавший командованию дивизии на маневрах, добывая ценные разведывательные данные об условном противнике. Кроме генерала Самойлова в кабинете находился полковник Акчурин, начальник штаба дивизии, подтянутый, строгого вида военный.
– Проходите, товарищ майор, садитесь.
Кузьменко опустился на стул.
– Как проходит подготовка к учениям?
– Согласно графику, товарищ генерал.
– Сколько разведывательно-диверсионных групп подготовлено?
– Девять. Восемь в дело, одна в резерв.
– Хорошо, – удовлетворенно проговорил комдив. – Не хотели раньше времени вас беспокоить, да уж, видно такая судьба у разведки – всегда первой начинать. Товарищ полковник, введите майора в курс дела.
– Разрешите воспользоваться вашей картой, товарищ генерал?
– Прошу вас, – Самойлов сам отдернул занавеску на крупномасштабной карте, висевшей на стене.
Акчурин взял пластмассовую указку, Кузьменко остановился рядом с ним.
– Вот исток реки Зунтары', – начальник штаба прикоснулся кончиком указки к зеленому полю карты. – В этих местах она бежит еще ручейком, силу набирает значительно ниже. Именно здесь валит лес Зунтарский леспромхоз, отсюда начинается и сплав, бревна сбивают в плоты, которые плывут по реке более ста километров, до железнодорожной станции Кулунда'. Но теперь сплав прекращен. В среднем течении, – указка остановилась на крутой излучине реки, – в самом узком месте рухнула в воду скала и перекрыла русло почти до середины, образовался затор. Из-за этого леспромхоз вынужден разбирать плоты и продолжать уже мо'левый сплав, когда каждое бревно плывет отдельно. Это крайне негативно влияет на экологию – многие бревна тонут, засоряют русло реки, гниют, отравляют воду, вследствие чего исчезает планктон, болеет и гибнет рыба… Природоохранная инспекция и руководство леспромхоза обратились к нам за помощью. Разработан план действий, его необходимо реализовать в самое ближайшее время. Но мы решили сочетать, как говорится, приятное с полезным, – полковник сделал небольшую паузу, затем продолжил. – Подходов к этому месту нет, дорог – тем более, следовательно, саперно-инженерная техника для очистки русла бессильна. Поэтому принято единственно верное решение – взорвать скалу. Вы доложили, майор, что подготовили восемь основных групп и одну резервную.
– Так точно, товарищ полковник, – подтвердил Кузьменко.
– Состав резервной?
– Четыре человека, командир – старшина Гусаров.
– Надо бы офицера…
– Офицеров острая нехватка, я докладывал об этом. А диапазон диверсионных действий на окружных учениях предполагается масштабный.
– А как там у вас служит этот лейтенант-запасник, Березкин? – поинтересовался генерал Самойлов.
С нарочито-повышенным вниманием рассматривая карту, Кузьменко помедлил с ответом, потом как-то неохотно проронил:
– Слабовато, товарищ генерал.
– Что так? – вскинул брови Самойлов.
– Подготовка не та, нет необходимой для нашей службы натаски.
–Так натаскивайте, в чем дело? – удивился Самойлов. – Именно для этого таких двухгодичников военкоматы и присылают, а Министерство Обороны требует наших отчетов по их службе.
– Мы стараемся, товарищ генерал, но… – майор замялся, подбирая слова.
– Что значит – но? – генерал возвысил голос.
– Не получается из него разведчика, рапорт мне подал о переводе в рембат.
В просторном и светлом кабинете комдива воцарилась тишина. Первым ее нарушил Самойлов.
– Рапорту дали ход?
– Никак нет.
– Почему?
– Замполит отговорил, работает с лейтенантом.
– В десантную веру обратить пытается, что ли?
– Что-то вроде этого…
– Та-а-ак… – раздумчиво протянул Самойлов. – А сам-то Никитин где будет на учениях?
– В передовой группе захвата площадки приземления, у нас там много молодежи весеннего призыва.
– Все верно, комиссар всегда должен быть впереди… – одобрил генерал. – А Березкин этот?
– Думаем определить его в отряд десантного обеспечения, пусть парашюты после выброски собирает, всё польза…
– Плохо, товарищ майор, – строго заметил полковник Акчурин.
– Что плохо? – не понял разведчик.
– Человека от настоящего дела оттираете, а он и так, чувствуется, как белая ворона у вас: в берет и тельняшку обрядили, а десантником стать не даете. Доверять надо больше, доверие, оно окрыляет людей.
– Я что же, группу глубинного поиска ему препоручу?! – красивое, цыгански- смуглое лицо Кузьменко помрачнело. – Там надо по-волчьи уметь бегать, следы запутывать, ночью по звездам путь прокладывать… Сами знаете, как мои глубинникам на учениях достается, гимнастерки от засохшего пота ломаются…
– Погодите, товарищи, – повелительно остановил офицеров командир дивизии. – А что, если сделать так: послать для подрыва скалы резервную группу, включить в нее лейтенанта Березкина, а для усиления и общего руководства назначить капитана Никитина, ведь он же его воспитанием, говорите, занимается. Вот и пусть делает это в боевых условиях. Что скажете на это, майор?
Кузьменко помолчал, раздумывая.
– В принципе, я не против… Кстати, Никитин в прошлом сапер, отлично владеет инженерным делом.
– Вот и хорошо, – одобрительно произнес Самойлов. – Только людей тоже подберите поопытнее.
– Слушаюсь, товарищ генерал.
– А что скажете вы, Владимир Викторович? – обратился комдив к начальнику штаба.
– Я одобряю, но увязывая просьбу дирекции леспромхоза с нашими делами, предлагаю пойти дальше… – Акчурин снова повернулся к карте. – После подрыва скалы группа капитана Никитина пусть уходит на север, вот сюда, – он показал указкой. – Чтобы в верховьях реки Кама'н на протяжении всех маневров контролировать мост… Согласно приказу главного штаба учений, нам предстоит противостоять бронетанковым и ракетным соединениям «северных». Есть сведения, что несколько их бригад, вооруженных оперативно-тактическими ракетами Р-17 «Скад» должны совершить многокилометровый марш с целью выхода на левый фланг «южных», то есть нас. Их цель: контролируя нашу группировку на глубину в пятьсот километров, сдерживать наступление танковых соединений, которые в свою очередь, будут выдвигаться из районов базирования, расположенных вдоль советско-монгольско-китайской государственной границы, – напряженно всматриваясь в карту, полковник чуть сощурился. – Район сосредоточения «северных» нам известен – вот он, – указка очертила большую окружность. – Следовать из него в тылы наших войск, ракетчики и танкисты условного противника могут только одним путем – грейдерной дорогой, которая неизбежно приведет к реке Каман. Для форсирования этой широкой водной преграды, им придется навести одну, а скорее всего, несколько понтонных переправ, чтобы выйти из таежного района на равнинную местность, для получения возможности свободного маневра. Именно на этом водном рубеже, нашей дивизией будут предприняты все меры, чтобы остановить движение врага. Естественно, что командование «северных» понимает это и готово применить резервный вариант. А это как раз и есть тот самый мост в верховьях Камана. Мы обязаны контролировать его, невзирая на то, что до него слишком далеко и противник может не соблазниться им, – Акчурин положил указку на стол, через короткую паузу спросил. – Вопросы, майор Кузьменко?
– Вопросов нет, товарищ полковник, все понятно, – отозвался тот. – Полностью согласен с вами: мост через реку Каман надо контролировать на всем протяжении учений.
– Ситуацию понимаете правильно, товарищ майор, – присоединился к разговору генерал Самойлов. – Не исключено, что главный штаб поставит нам задачу «уничтожить» данный мост. Поэтому, иметь там наготове диверсионную группу – дело нелишнее. Пусть постоянно находится на связи и ждет команды.
– Есть, товарищ генерал! – Кузьменко присмотрелся к карте, прикинул расстояние от излучины Зунтары, где произошло обрушение скалы, до моста на Камане, озабоченно произнес. – Здесь более двухсот километров. Не близко…
– За какое время ваши люди смогут пройти это расстояние? – спросил Самойлов.
– С учетом похода по резкопересеченной горно-таежной местности, думаю, за пять-шесть суток преодолеют.
– Добро! Как раз успеют к началу учений, – генерал задернул штору на карте. – В общих чертах план принимается, детали утрясем в ближайшее время. А вы, майор, готовьтесь: сегодня же подберите людей, ознакомьте Никитина и Березкина с задачей. И еще: предоставьте лейтенанту побольше самостоятельности, пусть учится командовать, капитан будет контролировать, помогать…
– Есть, товарищ генерал! Разрешите идти?
– Идите.
Кузьменко встал, четко повернулся через левое плечо и вышел из кабинета. Самойлов какое-то время молчал, что-то напряженно обдумывая, потом обратился к полковнику:
– А мы не перегибаем палку, Владимир Викторович?
– В каком смысле товарищ генерал? – не понял Акчурин.
– В таком, что может лучше отправить на тот чертов затор группу саперов на вертолете? И безопаснее, и продуктивнее, как говорится… Сядут на какую-нибудь грунтовую косу на реке, взорвут скалу и тут же вернутся.
– Нет ничего проще, товарищ генерал: как прикажете, так и сделаем, – чуть разочарованно сказал полковник. – Но… – Акчурин не договорил, и было видно, что этим своим «но», он пытается вызвать ответную реакцию командира дивизии.
– Что, «но»? – Самойлов выжидательно смотрел на начальника штаба.
– Но если хотите знать мое мнение, то я бы оставил все как есть: пусть летят, прыгают. И не днем, а именно ночью: чтобы и на лес приземлились, и поискали друг друга, и на деле применили знания по воздушно-десантной, инженерной и тактико-специальной подготовке. Ведь не зря же мы их учим всему этому…