– Все верно, – подтвердил Никитин и, чуть подумав, спросил. – Может, появились какие-то вопросы?
– Только один, товарищ капитан, – отозвался Дудкин. – А не лучше ли здесь остаться? Нас ведь все равно скоро начнут искать, раз мы на связь не выходим. И будут облетывать район нашего последнего выхода в эфир. А это не очень большой радиус. Приготовим дрова и как только услышим вертолет, тут же запалим сигнальный костер…
– Резонно, – согласился капитан. – Я думал об этом, но здесь есть одно очень серьезное «но»… Испортится погода и этой затее – конец. Придется сидеть неделю, а то и больше с раненым человеком на руках. А это, знаете… – Никитин многозначительно не договорил.
– Да, вы правы, товарищ капитан, – чуть подумав, согласился Дудкин, а Резо лишь молча кивнул.
Никитин склонился над Павловым, лежавшим на носилках, сделанных из тонких березовых жердей и оставшихся плащ-палаток.
– До свидания, Михаил, – капитан осторожно пожал раненому руку. – Ребята доставят тебя в какой-нибудь поселок, я уверен, все будет хорошо.
– До свидания, товарищ капитан, – едва слышно произнес солдат. – Удачи вам в погоне… А, может, мне самому попробовать идти, тяжело им будет…
– Слушай, Миша-джан, давай лежи, пожалуйста, дорогой, да! – горячо жестикулируя, заговорил Резо. – Ребра сломаны, да! Голова разбита, да! Рука повреждена, да! А ты идти хочешь! Стропой к носилкам привязывать буду, да!
– Лежи, лежи, нельзя тебе шевелиться. Ребята донесут. Торопиться вам неуда, потихоньку дошагаете, тут всего-то километров двадцать до притока Зунтары, – Никитин повернулся к разведчикам, стоявшим рядом. – Прощайтесь, гвардейцы, время не ждет…
Впереди маленького отряда теперь все время шел рядовой Жаргалов. Следовавший за ним Игорь поражался, как легко тот находит следы на траве, на мху, на песке. Позади них, на расстоянии в сотню шагов шли парой капитан Никитин и старшина Гусаров. Такая осторожность была продуманной, всем было ясно, что встреча с диверсантами, пытавшимися прошедшей ночью уничтожить разведгруппу, не может сулить ничего хорошего.
Держась за размеренно бегущим Гусаровым, капитан размышлял на ходу, еще и еще раз проверяя, и оценивая свое решение. Он убедился, что по стечению непредвиденных обстоятельств разведгруппа «Гамма» столкнулась с опытными и беспощадными врагами. Взвесив все еще раз, капитан мысленно одобрил свои действия: по-другому он не имел права поступить. Да, основная задача его маленького подразделения – это подрыв скалы на Зунтаре, и она уже успешно выполнена. Река теперь течет другим руслом и по ней можно возобновлять лесосплав. Вторая задача – это блокирование или «уничтожение» стратегически важного моста на реке Каман в том случае, если по нему попытается пройти боевая техника условного противника. Но эта задача – учебно-тренировочная, это некая военная игра, и никто, пожалуй, не осудит его, капитана Никитина, за то, что он не повел своих людей к этому объекту, а организовал погоню за диверсантами. Никитин был глубоко убежден в том, что, если бы уцелела радиостанция и он имел бы возможность доложить командованию о произошедшем, то однозначно получил бы приказ поступит именно так и никак иначе. А еще он знал, что время пока терпит и в случае успешного окончания преследования можно вполне успеть к мосту. А пока его главной задачей было – догнать врагов. Догнать и обезвредить любой ценой.
– … Хы-хы-хы… Хы-хы-хы… – шумно выдыхал бегущий впереди старшина Гусаров. Уже полностью рассвело, над горизонтом поднимался малиновый диск солнца.
«Как там сейчас Абшилава и Дудкин с раненым? – с тревогой думал капитан. – Дойдут ли? Все-таки двадцать километров по горам с носилками… Может, надо было оставить с ними еще одного человека, старшину Гусарова, например… – но он тут же отбросил эту мысль. – Еще неизвестно, как все обернется? Ведь не исключено, что те двое идут на встречу с кем-то… Недаром же они так резко изменили свое направление и следы теперь ведут строго на юг. Вполне допустимо, что диверсанты разделятся и попытаются уходить поодиночке? Исключать здесь нельзя ничего! Так что все сделано правильно и теперь лишь остается в точности следовать принятому решению…»
Никитин едва не налетел на внезапно остановившегося старшину.
– Жаргалов остановился, сигнал подал!
– К бою! – капитан снял затвор автомата с предохранителя. То же самое проделал и Гусаров. Пригнувшись, разведчики бросились вперед, не теряя из виду замершего у лиственницы Жаргалова.
– Сюда, товарищ капитан! – громким шепотом позвал Игорь, на миг привстав из-за раскидистого куста багульника. Никитин и Гусаров приблизились. На земле, в луже алой крови лежала огромная черно-серая собака. Ее выпученный зеленый глаз остекленело уставился в небо, вокруг роились сотни мух.
Не спуская пальца со спускового крючка автомата, Никитин осторожно подошел к трупу собаки. Из разорванной пасти пса свисал окровавленный посиневший язык. Нижняя челюсть со страшными оскаленными клыками была почти оторвана, вся голова опутана тонкой блестящей проволокой. Пятясь, Никитин вернулся к разведчикам, укрывшимся за толстыми стволами деревьев.
– Что тут произошло, товарищ капитан? – спросил Игорь, его глаза светились тревожным возбуждением.
– Собака убита струной-удавкой, – пояснил Никитин. – Такую струну носят на запястье в специальном металлическом браслете. Стоит вырвать ее за колечко и натянуть перед собой между рук, как собака, которая летит в прыжке на человека, сама себе раздирает пасть… Штука старая, но до сих пор модная во всех разведках мира.
– Товарищ капитан! – подбежал исчезнувший на полминуты Жаргалов. – Отсюда они на увал повернули, поперек хребта… Тот, кто вторым следом идет, падает часто, отстает… Видно левую руку повредил, когда за деревья хватается, то кровяни'т их.
– Березкин, Гусаров, останьтесь здесь, прикроете тыл! – приказал Никитин и последовал за Жаргаловым. Они прошли метров на сто вперед.
– А это не имитация крови? – капитан внимательно осмотрел тонкую березу, ее ствол и листьях были испачканы чем-то красным на высоте примерно в полтора метра.
– Нет, вроде… – Жаргалов прикоснулся пальцами к тому месту, где крови было больше всего. – Липнет, да и по цвету – кровь.
– Как думаешь, Бато, кто идет кровяным следом: молодой или старик?
– Старик… Вот следы от его ичигов… – Жаргалов озабоченно вглядывался в только одному ему понятные отметины на почве, переползал на коленях от одного следа к другому. – Да, все точно, первый – это молодой, шагает сильно, ровно, не то что второй – ноги широко ставит, чтобы быть устойчивее.
Вернувшись назад, капитан с угрюмым лицом опустился на землю, все выжидательно смотрели на него.
– Посмотрите, что я в траве нашел… – Гусаров передал Никитину длинную латунную гильзу. Тот внимательно изучил ее, затем мрачно проронил:
– Вот теперь все точки над «i» расставлены: это гильза от патрона «Лонг Райфл» двадцать второго калибра. Применяется для стрельбы из американского бесшумного пистолета «Хай стандарт НДМ».
– Это что же получается: его владелец – шпион из США? – изумился Игорь.
– Вполне возможно… – кивнул капитан, убирая гильзу в карман, и, поразмышляв, рассуждающе продолжил. – Значит, перестрелка между ними произошла, отсюда и кровь.
– Странно… – еще более недоуменно сказал Игорь. – Что они не поделили, палить один в другого взялись?
– Не исключено, что погоню обнаружили и придумали какую-то хитрость, чтобы избавиться от нас… – Никитин устало отер лицо скомканным беретом. – Или еще вариант: молодой хотел спасти свою шкуру, прикрываясь стариком, а тот натравил на него собаку… Тогда непонятно, почему после сшибки снова одним следом идут?
– А они не одним следом идут, товарищ капитан, просто одно направление держат, – объяснил Жаргалов. – Задний едва тащится, видно сильно его зацепило, а значит…
– А значит, скоро не сможет идти, остановится… – не дал ему закончить Никитин, рывком поднимаясь с земли. – А раз остановится, то наверняка постарается дать нам бой. Подъем, ребята! Дальше двигаемся так: я и Гусаров – впереди, лейтенант и Жаргалов – сзади, на дистанции шестьдесят-семьдесят шагов. Бато, ты будешь замыкающим, почаще контролируй заднюю полусферу, как бы второй нам в тыл не зашел – вдруг в этом и кроется их задумка…
– Есть, товарищ капитан! – сказал Жаргалов и добавил. – А может, я с вами пойду, чтобы след не потерять?
– Пока видна кровь, мы его и сами не потеряем, а если что, я тебя позову… – возразил Никитин. Иначе он не мог ответить: отчетливо понимал, что огневой контакт неминуем и раз так, то первый выстрел врага, первую его пулю, должен встретит он, более опытный и подготовленный, старший по званию и по возрасту. Это решение было продиктовано его разумом, его совестью, его правом командира. И трое его товарищей поняли то, что он не озвучил.
– Если что-то произойдет сзади, огонь на поражение открывать без команды. Понадобитесь мне – кедровкой затрещу, ясно?
– Так точно!
– Пошли! – Никитин двинулся в гору. Заслонив своей громадной фигурой капитана, след в след за ним зашагал старшина Гусаров.
Выждав с минуту, не оборачиваясь на Жаргалова, тронулся вперед и лейтенант Березкин.
Глава 15
Цепляясь руками за кусты и ветки, едва волоча подгибающиеся ноги, Тихон Зверев доковылял до стоявшего на склоне сопки Чекерза, рухнул без сил. Волк, повизгивая, роняя с вываленного набок языка густые нити слюны, натянув ременный повод, привязанный к поясному ремню старика, продолжал увлекать хозяина вверх.
– Да ляг ты, твари'на! – бешено выдохнул Зверев, рванув на себя повод. Пес злобно оскалился, зарычал, но тем не менее покорно лег, тяжело поводя боками. Зверев повалился навзничь, уставил вверх кудлатую, давно не чесанную бороду.
– Ты будешь идти, старик, или это финал? – Чекерз толкнул его тупым носком сапога в бок.
– Н-не… не могу… больше…н-н-оги не и-и-дут… смолоду так н-не бегал… – судорожно пролязгал тот зубами.