– От чего это?
– Делай это молча, Анна, – бросает он.
Соглашаюсь. Болтать, вообще, не за чем.
Впервые мне приходится кого-то мыть. Особенно так.
Интересно, если бы рядом не было ни одной женщины, император зарос бы грязью? Как можно управлять государством, если не в силах самостоятельно помыться?
– Готово, – сообщаю я, закончив с водными процедурами верхней его части, опасаясь, что он прикажет вымыть чуть ниже.
Определенно, с тем, что ниже, должен справляться другой специалист!
– Удивительная покорность, – Реиган лежит, облокотившись на бортик. – Ты бы никогда не сделала этого раньше, Анна, – усмехается. – Добровольно не прикоснулась бы ко мне. Тем более, к шрамам, которые ты ненавидишь. Ты ведь не солгала своей фрейлине. Ты действительно ничего не помнишь.
Меня прошибает нервный импульс – проходит вдоль позвоночника, вынуждая поежиться. Он проверял меня, а я попалась! Лгать бессмысленно.
– Действительно, – признаюсь я.
Реиган молчит, раздумывая над ответом.
– И как много ты не помнишь? – спрашивает, казалось бы, отстраненно, но уверена, его очень интересует ответ.
– Много, – отвечаю. – Ничего.
– Что помнишь обо мне?
– Ничего.
– О Хейдене Берке?
– Тоже.
– С каких пор? – спрашивает Реиган.
– С позавчерашнего дня.
Он вздыхает, будто это вполне ожидаемо от меня – порция новых проблем.
– Свободна, Анна, – взмахивает пальцами, отпуская меня.
Теперь он знает мой секрет. Не полностью, конечно. Но, возможно, теперь отнесется ко мне с большим пониманием?
– Графа Эмсворта нельзя трогать несколько дней, – решаюсь я на просьбу. – Он потерял много крови. На то, чтобы поднять его на ноги, потребуется время. Ему нужно восстановиться.
– Я сказал, свободна, – бросает Реиган.
Просить дважды не нужно – я рада поскорее уйти.
Глава 12
Методичный звон воды вторгается в мой тревожный сон, и я приоткрываю глаза. Передо мной мрачная комната замка Рьен. Вовсе не мой дом. Не Москва, и даже не современная России. И мне не нужно собираться на работу, а ведь я свою работу искренне люблю, и как жить без нее не знаю – вся моя жизнь теперь сосредоточена в руках лишь одного человека.
Капли ночного ливня скатываются с крыши. В комнате пахнет сыростью. Кажется, стены совсем отсырели, а кое-где уверена, по ним бежит дождевая вода.
Поднимаюсь с постели – Софи нет в ее комнатке. Она постеснялась меня будить. Распахиваю портьеры – за окном мрачное, серое утро. Совсем еще раннее. Приоткрываю окно, вдыхая запах озона, свежей листвы и мокрой почвы.
Чтобы умыться, нужно танцевать с бубном. Имею в виду, что необходимо приказать принести воды, подогреть, перелить в большую чашу для омовения. Начинаю ценить блага цивилизации с утроенной силой. И ненавидеть местный этикет и традиции, ведь аристократки здесь беспомощные, словно малые дети. Мне без Элизабет даже не переодеться.
Решаю, что важнее сейчас узнать, как там Эмсворт, и отпустить Софи, ведь служанка не спала всю ночь. Оправляю измявшееся за ночь платье, расплетаю волосы и собираю их в высокий хвост.
Госпожа Ройс уже не спит. Я натыкаюсь на нее в коридоре на первом этаже. Вид у нее перепуганный – она встала спозаранку, потому что в Рьене остановился сам император, и она боится прогневать его своей нерасторопностью или тем, что не сможет накормить всех его людей. А ведь мужчин в доме и правда прибавилось.
Господин Ройс тоже на ногах – бегает туда-сюда. Ему нужно натаскать воды для жены, чтобы она поставила сдобу и напекла хлеба. А она едва не плачет – запасов почти нет, а ехать в деревню поздно. В замке нет своего хозяйства, да и зачем оно, если Ройсы долгое время жили здесь в одиночестве.
Софи, как я и приказывала, все время провела с Эмсвортом.
Я вижу, что она устала. Но женщина не выразила ни тени недовольства, когда я вошла. Лишь обеспокоилась тем, что забыла принести мне воды для умывания.
– Все в порядке, – улыбнулась я. – Как он?
Не дожидаясь ответа, я присела около раненного, коснулась его лба тыльной стороной ладони. Жара нет. Эмсворт тихо спал, дыхание ровное. Заглянула под полотно – есть легкое покраснение, но живот мягкий, пустой.
– Давала ему пить, ваше высочество, – отчиталась Софи. – Несколько раз он приходил в себя и звал вас.
– Думаю, он поправится.
Это тешило мою врачебную гордость. Я ушила ему брюшину в таких условиях, что искренне могла считать себя настоящим профи.
– Ты должна поспать, Софи, – я касаюсь ее плеча, и женщина замирает и внимательно на меня смотрит, – ты молодец. Когда понадобишься, я разбужу.
Она с благодарностью прикрывает веки. А я, тем временем, хочу разбудить Элизабет. Вот, кто уж точно не перетрудился. Ей будет полезно тесто помесить вместо госпожи Ройс. Но сперва я иду к капитану Эрту, потому что его солдаты могли бы помочь привратнику с работой.
Для военных отрядов в замке была пристройка. Попасть в нее можно было через задний двор, куда я и вышла. А мужчины, включая самого Эрта, уже на ногах. Захлопнувшаяся за моей спиной дверь бьет меня сзади, и я вынужденно делаю шаг вперед.
Солдаты, раздетые по пояс, замирают, глядя на меня. До того, как я здесь появилась, они были заняты тем, что зачерпывали воду из дождевых чанов и опрокидывали на себя.
– Капитан Эрт, – озадаченно говорю я, найдя его взглядом.
Он в этот момент краснеет с головы до пят. Быстро подхватывает рубашку и натягивает на мощное, подтянутое тело.
– Вам не нужно здесь быть, ваше высочество, – срывается с его губ.
– На пару слов вас можно? – спрашиваю, указывая на дверь. – У меня есть распоряжение.
Капитан хватает край рубашки и вытирает мокрое лицо. Быстро идет за мной в замок, а когда мы останавливаемся в коридоре, спрашивает:
– Что вам угодно?
– Нужно помочь господину Ройсу. Его величество явился сюда со своей свитой, и госпожа Ройс сильно переживает, что не окажет ему достойный прием. Зная моего мужа, это очень вероятно.
Капитан скрежещет зубами. Его рубашка липнет к мокрому телу, с каштановых волос бежит вода, он напряженно хмурится.
– Послушайте, у нас всего одна кухарка, – убеждаю я. – Да и господин Ройс немолод. Никто не знает, сколько времени нам придется пробыть в Рьене. Нельзя относиться к людям так… потребительски.
Лицо капитана вытягивается, и он глядит на меня, не моргая. Наконец, он кивает. А потом снова смотрит на меня со странной смесью недоверия и легкого недоумения.
– Капитан! – раздается вдруг в коридоре, и Эрт вздрагивает, поворачивает голову и перестает дышать.
Я оборачиваюсь – по коридору идет Алан. Его физиономия обезображена кривоватой ухмылкой.
– Как быстро вы нашли общий язык, – он подходит к нам, и Эрт по-военному склоняет голову, как перед старшим по званию. – Его величеству будет любопытно послушать, что вы забыли рядом с ее высочеством в таком неподобающем виде, капитан.
– Герцог Бреаз… – тянет капитан растерянно.
Алан оглядывает меня – а у меня платье измято. И лента не держит волосы, которые разметались по спине и плечам.
– Прочь! – цедит он Эрту, и когда тот испаряется, смотрит на меня: – Не понимаю, почему вы никак не уйметесь, ваше высочество. Где ваша фрейлина?
– Как раз хотела ее разбудить, – и я направляюсь мимо Алана.
А он оборачивается и смотрит мне вслед, и на его губах мелькает зловещая нахальная усмешка. И я ускоряю шаг, чувствуя, что попала впросак.
Поднимаюсь на второй этаж, врываюсь в комнату Элизабет, трясу ее за плечо, приказывая помочь переодеться. О ее выходке мы не говорим, планирую сделать это после отъезда императора. А сейчас у меня нет времени. Я быстро ополаскиваюсь и переодеваюсь.
– Почему она спит? – изумленно спрашивает Элизабет, обнаруживая Софи, храпящей на койке.
– Я разрешила.
– Ты расхолаживаешь прислугу, Анна. Только дай им волю, они станут лениться. Это же чернь.
Пропускаю это мимо ушей, и отправляю фрейлину к госпоже Ройс, как подмогу, а сама вновь иду к Эмсворту. К тому моменту он уже в сознании, и я опускаюсь рядом с ним на колени. Его глаза болезненно блестят, а губы покрылись коркой.
– Анна, – вдруг хрипит он. – Беги… ты в опасности…
– В опасности? – тут нечему удивляться, но я все-равно поджимаю плечи. – Что мне угрожает?
– Уилберг… – одно лишь слово, объясняющее все: – Он узнает, что ты замешана в покушении на его отца… ты не должна была… но иначе было нельзя… – и он сглатывает и едва шевелит сухими губами: – Беги…
– Я попробую договориться с Реиганом, – заверяю. – Все будет хорошо.
Эмсворт прикрывает веки, и я отхожу от него, от злости покусывая губу. Злюсь не на графа, конечно. Не люблю проигрывать – черта характера. А в случае с Эмсвортом, еще и не хочу. Жаль его, с такими ранами в условиях антисанитарии можно схлопотать что-то пострашнее казни.
Неожиданно дверь за моей спиной скрипит и распахивается. И я вздрагиваю, потому что понимаю – это муж. Когда успела выучить его поступь – не знаю. Не к добру это.
***
Реиган поднимает меня на ноги рывком. Комнату заполняют солдаты. Они подхватывают одеяла, на которых лежит Эмсворт, и выносят его прочь. А у меня в душе все обрывается. Инстинктивно дергаюсь, но стальная хватка мужа не дает сдвинуться с места.
В моей жизни было мало страха. Кардиохирурги, вообще, специфичные ребята и ничего не боятся. Работа с сердцем – это высший пилотаж, особенно, если дело касается операций на аорте, когда ты воюешь за пациента даже с естественным ходом времени. Отключить сердце, а потом запустить – это почти чудо, и это накладывает некий отпечаток – позволяет чувствовать себя бесстрашным и уверенным. Но там, где я нахожусь сейчас, я ощущаю себя маленькой потерянной девочкой.
Мою руку сжимает очень страшный дядя.
Карабас-Барабас.
Кукольному театру конец – доигралась, Виннер?
Его величество ждет, когда двери закроются, и мы останемся наедине. Умолять его пощадить Эмсворта глупо – Уилберг не из тех, кто проявляет сострадание к своим врагам. Истерить и требовать – тоже неверный путь. Но, кто сказал, что нет других вариантов? Особенно для человека, задумавшего побег!