Оказывается, железо стоит дорого, а работа кузнеца еще дороже. Чем тоньше лезвие клинка, тем искуснее должен быть мастер. Правда, можно купить инструмент из «болотной руды», и не сильно придираться к качеству изготовления. Будет дешевле.
– Почему эту руду называют болотной? – спрашиваю я.
– Потому что местные добывают ее именно из болота, – поясняет господин Ройс, – а потом плавят. Это тяжелый труд, ваше высочество. А то, что добывают на рудниках, отправляют в столицу. Мечи куют только самые опытные кузнецы из гильдии. И берут дорого, не каждый себе может позволить.
Я потираю подбородок. Не думала, что все будет так сложно. Заточка скальпеля должна быть особой, филигранной. И сталь для него – хорошей.
– Э… доброе утро, – слышу на входе голос капитана Эрта.
Он резво входит на кухню, но, заметив меня, теряется и неловко кланяется, выдавливая: «Ваше высочество». Мышца на его щеке нервно дергается, когда он разглядывает мой внешний вид. И, наверно, он не может понять, что я, вообще, здесь забыла в такую рань.
– Доброе, – киваю я. – У меня к вам как раз есть дело. Садитесь. Госпожа Ройс, положите капитану кашу, пожалуйста.
Эрт смотрит на кухарку, потом на господина Ройса, который в сторонке молча чинит сапоги. У тех лица спокойные и терпеливые – мол, мало ли что ее высочеству в голову взбрело. Хочет садиться, где вздумается. Хочет ест, что нравится. Хочет изготовить лекарские тесаки, да ножи – да, пожалуйста!
– Мне опять нужно в деревню, – я придвигаю к капитану чертежи, едва он садиться за стол, – нужно изготовить лекарский инструмент.
А сама ем, украдкой посматривая за реакцией Эрта. А он шокировано вскидывает брови, видя на чертежах пилу. Сглатывает и смотрит на меня со странной смесью жалости и испуга, как на сумасшедшую. В его глазах немой вопрос – на кой ляд? Но капитан не задает его вслух, не решается. А мне и ответить-то нечего, кроме: «Я принцесса, я так хочу».
– До деревни не больше десяти минут верхом, – произношу я страшную фразу: – Велите седлать лошадей.
Умалчиваю о том, что на лошадях я каталась только в детстве. И, кажется, это были пони.
Но верховую езду придется освоить. Не собираюсь зависеть от чужих людей и полагаться на их добрую волю, каждый раз ожидая карету и кучера. Вот только есть проблема – лошадей я побаиваюсь, буду вести себя неуверенно и вызову кучу подозрений.
– Леди Элизабет тоже поедет верхом? – спрашивает капитан.
– Ей сегодня нездоровится. Я возьму Софи.
Взгляд капитана встречается с моим.
– Софи? – спрашивает он. – Служанку?
Я невозмутимо киваю, и Эрт не спорит.
К счастью, Софи совершенно не умеет держаться в седле, и отвлекает на себя все внимание.
Когда я сообщаю ей, что она поедет со мной в деревню, она не выражает никаких эмоций. Как всегда, исполнительна. Она штурмует лошадь наскоком, словно это школьный «козел». И лошадь лишь пугливо ржет, когда Софи подтягивается на руках, перекинувшись через седло. Взбирается ловко и молча берет поводья. Ее совершенно ничего не смущает, она лишь поправляет платье, и стирает пот со лба.
– Ты хоть раз ездила верхом, женщина? – озадаченно спрашивает Эрт у простодушной Софи.
– Нет, милорд. Ни разу в жизни, – она хлопает белесыми ресницами – ноль реакции на его оскорбление.
И Эрт утирается ее невозмутимостью и берет моего коня под уздцы. Воодушевившись смелостью Софи, я тоже подступаю к своему «транспорту». Мужчины подставляют руки под мои сапоги, толкая меня вверх и стыдливо отводят глаза, когда я усаживаюсь в седло «по-мужски». До того, Эрт настоятельно просил запрячь коня, используя дамское седло, но я отказала. Теперь из-под моей юбки торчат сапоги и белые оборки, вынуждая солдат краснеть.
Я перехватываю поводья, скрывая ледяной страх. Конь по кличке Ворон раздувает бока, прислушиваясь к седоку и ведет ушами.
– Ваше… высочество… – Эрт поджимает губы, глядя на меня и щурясь от падающего ему в глаза света солнца. – Прошу простить, – он плотнее вдевает мои ноги в стремя и понижает голос до шепота: – Прижмите колени к бокам животного и возьмите повод короче. Ворон должен чувствовать контакт с вами. Руки к холке.
Я киваю, но в моих глазах, вероятно, столько паники, что капитан теряется. Он подает мне хлыст, а я засыпаю его вопросами: «Как остановится?», «Как двигаться вперед?», «Повороты?»
Капитан Эрт с тревогой вглядывается в мое лицо, не понимая, шучу я, издеваюсь или искренна. Он касается моих судорожно стиснутых пальцев, показывая, как правильно взять поводья, а следом проводит целый инструктаж. И я осознаю, что мне еще ни раз придется брать у него уроки верховой езды.
Путь до деревни занимает у нас чуть больше времени, чем я рассчитывала, и к его концу у меня болит все тело, включая задницу. Но я твердо убеждена, что должна освоить и рысь, и галоп. Это, как умение водить машину в большом городе – острая необходимость.
В деревенском Рьене я больше не нервничаю, ловя на себе взгляды местных. Во-первых, со мной вооруженная охрана. Во-вторых, мне некогда быть принцессой. Я приехала по делу. Капитан помогает мне спешиться, и мы направляемся в кузницу. Не теряя времени, входим внутрь – в лицо ударяет жар, внутри полумрак, и мужик в рубахе лупит по наковальне. Потный, огромный, черноволосый с разными глазами. Он отвлекается, бросает раскаленную железяку в чан с водой, подходит к нам, и скрещивает огромные руки на мощной груди, а я неуверенно тяну ему свои чертежи.
– Нужно сделать эти инструменты, – говорю ему.
Кузнец оглядывает солдат за моей спиной и хмурую Софи, и только потом опускает взгляд на мои наброски. Он, конечно, меня узнает и кланяется – еще бы. Но радости по поводу моего визита не испытывает, скорее, недоумение.
– Это срочный заказ, – объясняю я. – Вот этот нож и этот… должны быть очень острыми. Делаются целиком из металла, вместе с ручкой. Кромка лезвия должна быть стальной, с определенным углом заточки. Я обозначила это на чертежах. Здесь вот… гм, должна быть рукоять, шейка и лезвие, с этой стороны обушок. Лезвие должно быть одинаково острым по всей длине кромки.
Кузнец приподнимает брови, и я вижу, что он в легком шоке. Но упорно продолжаю:
– Самое важное, угол заточки на ножах и скальпе… вот здесь и здесь, – показываю на чертежах, – абсолютно разный.
Не уверена, что кузнец понимает в чем измеряется угол наклона. Сделать правильную заточку – это уже внушительная часть успеха, почти магия. Трачу еще добрых полчаса на объяснения, а завершаю свою речь вопросом:
– Сколько за все?
Кузнец чешет затылок.
– Мне придется потратить в три раза больше угля, и много металла просто уйдет на угар… Сталь, которую вы хотите, придется укреплять больше пяти часов. Она выйдет вам дорого…
– Сколько? – прерываю его попытку выставить работу еще дороже.
Я и так знаю, что придется раскошелиться. Экономить не собираюсь, у меня другая цель.
– Две тысячи саваев, и я закончу через две недели.
– Должно быть готово через три дня, – отрезаю я. – Заплачу три тысячи, но, если сорвете сроки получите только одну.
И вот теперь кузнец отрывает взгляд от чертежей и долго смотрит мне прямо в глаза с удивлением.
– Невозможно сделать это за три дня, – говорит он.
– До столицы день пути верхом, – отвечаю сухо. – Столичные мастера не упустят такую выгоду. И в мастерстве им не откажешь, а о ваших умениях я ничего не знаю.
– Все в деревне сделано моими руками, – ухмыляется кузнец. – И до войны я ходил в подмастерьях у господина Норланда восемь лет, а потом ковал мечи, щиты и доспех.
– Но таких работ вы не делали, – вздергиваю бровь. – Это заказ от принцессы Антуанетты, и он может вас прославить. Это не просто нож, это технологии, опережающие свое время.
Немая пауза.
Ну, ты Виннер загнула. Так и до костра договориться можно. Но, кажется, мои слова подначивают гордость мастера. Он снова глядит на чертежи, но уже внимательнее. Сомневается. Я отступаю к двери, и он бурчит:
– Пять дней.
Вот это уже ближе к истине. А то две недели – ишь чего! Скрываю улыбку.
– Договорились, – соглашаюсь я.
Оставляю кузнецу почти пятьсот саваев на закупку железа из рудников, предупреждая, что, если он захочет схитрить и сделать инструменты из некачественного материала, его будет ждать наказание за мошенничество.
– Ваше высочество, вы посулили кузнецу целое состояние, – говорит Эрт. – Ножи можно сделать куда дешевле. У его величества есть свои мастера… лучшие в Эсмаре.
– Это не простые ножи. И мне не требуется помощь его величества, – отвечаю я и чувствую внутри нарастающий протест против любого вмешательства в мои дела этого узурпатора-Уилберга.
Годовое содержание прислуги обходится мне в тысячу саваев, но хороший инструмент может кормить меня много лет. Но самое главное, чем острее скальпель и хирургический нож, тем меньше раны гноятся и кровоточат. Я плачу бешеные деньги за то, чтобы мой прототип был максимально приближен к реальности. Никто не застрахован от неудач, но и я не оставлю попыток пробовать.
Капитан и охрана идут рядом со мной, буквально разгоняя встречных людей. Эрт молчит, но напряжение, которое от него исходит, буквально бьет меня в спину. Я бросаю на мужчину насмешливый взгляд:
– В Рьене нужно обустроить быт. И не смотрите на меня так, будто это блажь, – я оглядываю деревенские дома и улицы: – Первое – обеспечить людей работой и поднять уровень жизни.
– Но это же люди Эсмара, – Эрт внимательно следит за моей реакцией на эти слова, – обычные селяне. Вас заботит их судьба?
Мы подходим к дому Асиньи, и я намеренно игнорирую вопрос капитана. Пожалуй, в прошлом он знал меня слишком хорошо. Не стоит так открыто показывать, как сильно я изменилась.
– Я поговорю с травницей, а вы закупите провизию по списку, – передаю ему деньги и составленный моей рукой перечень.
Асинья, как оказалось, подвержена таким же средневековым заблуждениям, как и все остальные. После того, как воины Эрта буквально вынуждают ее выйти из дома, она понуро идет рядом со мной. Слушаю, как она говорит, что нужно регулярно отворять больным кровь, особенно ту, что ищет выход. При ранениях, температуре, кровотечениях – все одно, пустить кровь, другого лечения нет. Травы и дурманы нужны для облегчения жизни, а в настойки Асинья щедро кладет яд, не жалеючи. И в те, что я купила, тоже. Долго расспрашиваю, что именно там были за яды, в какой дозировке и сколько может продлиться отравление, если выпить все разом.