Его грубые пальцы скользят вдоль линии кружев, и я дышу чаще: то ли от возмущения, то ли от лёгкого удовольствия, прокатывающегося по телу. Реиган усмехается, замечая мою растерянность. Он выглядит влюбленным. Его вид сбивает меня с курса «дать ему хук справа». Я несмело толкаю его в грудь, и он морщится от боли – едва сросшиеся ребра дают о себя знать. Но муж покорно отодвигается, выпуская меня из западни.
– Спасибо, что проводили, – говорю я, шагая по комнате.
Уилберг заставляет меня нервничать. Раньше я его боялась, потом старалась стать ему другом и найти общий язык, теперь – выстроить между нами стену изо льда.
– Вы забываете, что я человек из другого мира, – начинаю я, облизывая пересохшие губы.
Реиган складывает на груди руки и наблюдает за мной.
– Ты можешь обращаться ко мне на «ты» и по имени, – говорит он. – Близкие люди зовут меня «Рэй».
Я резко оборачиваюсь, пораженная этой просьбой. Она разбивает мою ледяную инсталляцию к чертовой матери.
– Скорее, Земля сойдет с орбиты, – тихо шепчу в ответ.
– Что?
– Это фигура речи, – делаю вдох.
– Твоя фигура речи прозвучала, как «нет».
Отказывать и упираться ради такой мелочи нет смысла. Быть чуточку ближе – это не всегда заканчивается «в одной постели».
– Хорошо. Договорились. Наедине я буду обращаться к тебе по имени.
Реиган немного расслабляется. Впервые вижу, чтобы он волновался. Тем более, из-за ответа женщины. Всего секунду назад он был таким суровым, будто готовился отбиваться от вражеских стрел.
– Позавтракаешь со мной? – вскидывает взгляд, и в его синих глазах тлеет нетерпение, вперемешку с желанием, которое он даже не скрывает.
– Хорошо.
– Я пришлю к тебе служанок и фрейлин, они займут тебя, пока я буду занят.
– Ладно, но у меня есть небольшая просьба… Рэй.
Наши взгляды пересекаются, и меня бросает в жар. Император сжимает и разжимает кулаки, его челюсти плотно стиснуты. Смотрит, как Чикатило.
– Я могу попросить привезти в Вельсвен мою служанку Софи? И мне нужен помощник, чтобы заняться делами в Рьене. А еще я хотела встретиться с мэтром Финчем и посетить университет, лекарскую школу и госпиталь. Также мне нужны отчеты по моим поместьям: состояние дел, земли, люди.
– Вижу, ты не намерена прохлаждаться, – в его словах чувствуется непринужденность.
Когда он улыбается – вот так открыто – он выглядит совсем еще молодым, привлекательным и… настоящим?
– Ты сам повесил на меня заботу о трех поместьях.
– Только лишь из благих побуждений.
Что бы затащить в постель, ага.
– Я собираюсь наладить производство лекарского инструмента. Мэтр Финч уже показал его своим коллегам из университета. Я хочу сформировать новые классы для будущих хирургов и анестезиологов. И мы должны подумать над тем, чтобы принимать туда и женщин. Они ничем не хуже мужчин.
– Не хуже? Вот это новости. Это серьезные предложения, Анна.
А вот его тон совсем несерьезен. И даже насмешлив.
– Понимаю, – я продолжаю: – Я готова выделить деньги, сократив содержание своего двора.
– Деятельная девочка. Правда, это не сильно понравится знати. И это уронит статус императора, потому что подобная экономия – это слишком мелко для Уилбергов.
– Возражение принято, – соглашаюсь я. – Значит, я изыщу средства иначе. Я заключила несколько крупных сделок на поставку сыров и меда. Я планирую снабжать ими весь Эсмар, осталось только позаботиться о доставке. Кроме того, я хочу увеличить объемы добычи руды за счет внедрения новых технологий. А еще нужно пересмотреть закон, касающийся получения лицензии будущими медиками и дать им возможность создавать собственные объединения и поддерживать их. Должны быть госпиталя и больницы, а также хорошо подготовленные акушерки и родильные дома.
– Откуда ты только взялась? – вдруг произносит муж.
– Из Москвы.
– Наверняка, ужасное место.
Меня смешит эта шутка. И я вдруг понимаю, что между мною и императором Эсмара спадает напряжение. Я, кажется, впервые смеюсь в его присутствии.
– Я улажу некоторые срочные дела, и мы обсудим твои предложения, жена, – говорит он. – Потом я буду занят до самого вечера, возможно, приеду только под утро. Скопилось слишком много неразрешенных вопросов.
– Я слышала про мятеж.
– Ничего серьезного. Я все решу.
Успокаивает меня? Не хочет, чтобы я волновалась?
– Тебе нежелательно садиться в седло. Если ты куда-то поедешь, следи за ногой.
Меня слегка коробит выражение удовольствия на его лице, когда я проявляю заботу.
– Необязательно доказывать всему миру, какой ты сильный, – говорю я.
Замолкаю, понимая, как это звучит. Я сама рушу ледяную стену между нами. Но я впервые хочу узнать, какой он настоящий. Без этого налета боли, стремления воевать со всеми, подчинять силой и властью, без вечного напряжения и ожидания подвоха.
Император подходит ко мне. Безмолвно и спокойно, будто он только что сдал права на управление собственным безумием. Он не таится, не пытается наброситься наскоком или застать врасплох. Кажется, он проявляет свои чувства максимально открыто.
Сперва прикасается к моей щеке, затем приподнимает подбородок и ведет пальцем по губам сверху вниз. Склоняется и целует, касаясь языком моей нижней губы. И отпускает. Сразу.
А у меня дыхание сбивается.
На секунду.
Но и этого достаточно, чтобы я почувствовала себя упавшей в пропасть. Вернее, то, что я продолжаю лететь куда-то в преисподнюю со скоростью звука. Есть вероятность, что я лечу вовсе не вниз. Дыхание защемляет так, будто я второй раз рассталась с жизнью.
Я вздрагиваю, когда раздается хлопок дверью. Оглядываюсь – Рэй ушел. Но вскоре в дверь робко стучит некто, выглядящий словно куриная задница – сморщенная от злости Элен в составе юных прелестниц, которые были отобраны мне в фрейлины, вплывают в мои покои, делают реверансы, охают и ахают: «Ваше высочество!» А я слышу за этим лишь шипение ядовитых гадюк.
Девушки выстраиваются в ряд – их двенадцать. Новая статс-дама представляет каждую. Элен кривит губы и кивает, когда очередь доходит до нее. Ее взгляд коротко сверкает из-под пушистых ресниц. «Элизабет версия два? Усовершенствованная?» Нет, с этой коброй я церемониться не хочу.
На правах любимой женщины императора она чувствует себя фривольно. Эта леди, бесспорно, красивая. Даже дерзко красивая. В Антуанетте же больше аристократизма и холодной красоты Корсо. В Элен – броской сексуальности.
Леди Фант, возможно, не виновата в том, что мой муж беззастенчиво спал с ней почти три года. Антуанетта сама ее предложила. Вредить Элен я не намерена, делить нам тоже некого. Не терплю предательства, лжи и трусости, поэтому, если Реиган продолжит посещать свою фаворитку, или любых других женщин, между нами все окончательно рассыпется прахом.
Глава 33
Реиган Уилберг
Каждая прожитая секунда лишь отдаляет его от этой женщины. А он не хочет тратить ни мгновения на что-то другое.
Закинув руки за голову, он раскачивается на стуле под пристальным взглядом Алана, который, наконец, взрывается:
– Что происходит, Рэй? – тот сопит рассерженно: – Ты отослал меня из Рьена, мотал по бесконечным делам по всей стране… Да, я виноват! Ты знаешь, я сделал это не потому… Проклятье, ты сказал, что казнишь ее! Я просто… Рэй?
Уилберг покусывал тонкую лучинку, глядя в потолок. Он никогда так не грезил ни одной женщиной. Ни одной. А эта незнакомка с лицом его жены выкручивала жилы в его теле, рвала сердце, заставляла испытывать страх.
– Скажи спасибо, что ты не в кандалах, Алан, – отстраненно протянул он. – Ты покрывал махинации с рудниками в Дрейбе и пытался скрыть участие моей жены в заговоре против моего отца. Как думаешь, почему ты еще жив?
Алан сразу затыкается.
Реиган усмехается – его друг не идиот.
– Я хотел, как лучше, – лишь бурчит через некоторое время Бреаз. – Ты сейчас сам себя не знаешь. Ты жесток, как… как твой отец!
– М, – Рэй не считает нужным отвечать на этот выпад, лишь морщиться. – Ты жив, Алан, потому что я тебя знаю. С детства. Потому, что считаю тебя братом. Даже когда ты лажаешь, как кретин. В следующий раз, Бреаз, думай тщательнее, чтобы мне не пришлось ездить по всему Эсмару, выбирая тебе палача.
– Да, что ты взъелся! – Алан резко вскочил и принялся ходить по комнате. – Тебе эти рудники нужны, можно подумать? До них дела никому не было! А * просто идиот!
– Доиграешься.
Алан быстро достал портсигар и трясущимися руками стал прикуривать сигару. Уилберг прекрасно понимал, с чем именно это связано. Знал уже давно. Давал своему названному брату очередной шанс. И снова разочаровывался. Когда это случилось с Бреазом? Неужели в тот момент, когда Реиган женился на Антуанетте?
– Она всегда будет моей. И только, Алан.
Эти слова заставляют Бреаза подавиться дымом. Он жутко кашляет, упираясь рукой в стол, а затем швыряет портсигар в огонь камина и рычит:
– При чем тут это?
– Ну, давай, раскрой мне свой маленький секрет, Алан.
Реиган поворачивает голову, видя, как глаза Бреаза наливаются кровью.
– Да… пошел ты, – вдруг выдает герцог.
– Неожиданно.
– А чего ты хотел? – бесится Алан. – Ты ее ни во что не ставил! Ты ее видел, вообще? Ее каждый второй хотел! Каждый! Такую, как она, нужно из спальни не выпускать. Я бы только и делал, что трахал ее и днем, и ночью!
Реиган снова запрокидывает голову и смеется, вынуждая Алана заткнуться.
– Почему ты ни разу не сказал мне об этом? – нарочито спокойно спрашивает он, хотя внутри поднимается взвесь ярости.
– Ты себя слышишь, Рэй? Сказать тебе? Я самоубийца?
– Ты ведешь себя, как идиот.
– Я ее люблю! – наконец, орет Бреаз. – Ты хоть понимаешь, что это значит? Ты… мать твою, хоть раз сходил с ума из-за женщины? Любил так сильно, что готов был землю рыть?
Реиган все также неподвижно смотрит в потолок. Лишь его кадык дергается.