– Пусть проходит.
Элен краснеет, быстро юркает под одеяло и недовольно глядит на Реигана, оскорбленная его равнодушием. Но император не собирается менять своих планов, несмотря на присутствие фрейлины. Она слишком заигралась и пользуется не только его расположением, но и родством с графом Мале. Ее допустили в императорские покои без ведома хозяина – Уилберг жестоко накажет всех к этому причастных.
Он не спешит одеться или даже накинуть халат. Финч должен осмотреть его плечо, которое после перелома ключицы утратило подвижность, и ногу. А еще, пожалуй, его страшную рану на руке.
– Ваше величество, доброй ночи… – мэтр появляется в спальне, кланяется и вдруг осекается на полуслове.
Реиган оборачивается ко входу. И стискивает зубы, потому что рядом с Финчем стоит Анна. Щеки мэтра наливаются румянцем, а взгляд старается не замечать в постели его величества постороннюю девицу. Но принцесса не краснеет и смотрит уверенно. И Рэю больно от этого взгляда. Уилберг раздосадован и взбешен. Он в страшном гневе.
– Я разве просил привести сюда мою жену? – спрашивает он.
Эта ошибка будет стоить Финчу карьеры при дворе. Рэй сейчас так зол, что хочет его убить.
– Моя статс-дама сказала, что вы хотите видеть нас обоих, – отвечает Анна, невозмутимо проходя внутрь. – Наверняка, вышла ошибка, – повышает тон и смотрит на Элен. – Надеюсь, в этой оплошности никто не виноват. Ваше величество, прошу прощения за вторжение. Мы явно не вовремя…
– Я хотел видеть лекаря, – Реиган стискивает зубы, потому что это против воли звучит так, будто он не хочет видеть ее.
Анна ставит на стол чемоданчик.
– У вас есть какие-то жалобы, ваше величество? Я отвечу лучше мэтра, ведь именно я занималась вашими травмами. И ваш ожег нужно обработать…– бросает она взгляд на его руку. – Иначе могут быть последствия.
Принцесса распахивает чемоданчик и копается в нем, а Реиган замечает, что она напряжена, ее губы не просто сжаты, они превратились в тонкую линию, брови нахмурены, а все движения резки. Анна что-то роняет, прикрывает веки и снова копается. Наконец, извлекает какую-то склянку, смачивает раствором полоску ткани.
– Сядьте, пожалуйста, в кресло, – говорит бесцветно.
Рэй молча садится, погруженный в происходящее. Он взвинчен так, что звенит каждая мышца.
Анна опускается на колени перед его креслом, чтобы удобнее подобраться к извучененной руке, лежащей на подлокотнике.
– Мэтр? – зовет она.
Финч не сразу отмирает. Кажется, лекарь опасается даже шевелиться. Он робко приближается.
– Подайте бинты, – Анна осторожно обрабатывает влажной материей края раны, а затем забинтовывает ладонь и запястье императора. И только после вскидывает взгляд.
– Я пропальпирую вашу ногу.
– Что? – изумляется тот.
– Прикоснусь к вам. Не возражаете?
Возражает ли он?
Боги…
Да он жаждет этого!
Ее теплые и сухие ладошки скользят по его голени. Она нежно прощупывает пальцами сросшиеся кости, избегая красноватых шрамов.
– Больно?
– Нет, – лжет Уилберг.
– Все неплохо заживает. А теперь ваше плечо, – она приподнимается, склоняется над ним, прикасаясь руками к его гуди, мягко ведет вверх по плечу.
Реиган с шумом втягивает воздух. Глаза почти закатываются от удовольствия. Он сжимает пальцы в кулак, чтобы не притянуть эту женщину к себе.
– Рука не будет такой же подвижной, – говорит она. – Кость срослась неправильно. Я была бессильна. В тот момент я старалась сохранить вам жизнь.
Ему плевать. Он не может думать ни о чем другом, кроме тепла ее рук, разливающегося по его коже.
– Болит где-то еще? – спрашивает она и смотрит пытливо.
А жилка на ее шее бьется так быстро, будто Анна спасается от погони.
– Да.
– Где?
Рэй хочет, чтобы она трогала его и дальше, прикасалась своими волшебными маленькими пальчиками к его телу. Он берет ее руку, подносит к груди, позволяя почувствовать ладонью биение его сердца.
– Здесь.
Голубые глаза принцессы слегка расширяются. Она пытается понять, издевается он над ней или все-таки серьезен.
– Как давно болит? – спрашивает сухо.
– Как только ты сюда вошла.
Ее губы слегка приоткрываются. Она снова опускается ему в ноги, на колени. Реиган готов рычать – эта сосредоточенная и невероятно гордая женщина у его ног, будто побежденная. В том, как она стоит перед ним есть что-то возбуждающе-порочное.
Анна касается его запястья и слушает пульс.
– Ритм ровный, – говорит сипло. – Какая это боль: тянущая, острая…
– Невыносимая.
Она снова смотрит на императора. До нее, кажется, доходит, что он водит ее за нос, но руку она не отпускает.
– Это лечится, – говорит язвительно. – В вашем случае, легко, – она бросает взгляд на постель, откуда доносится недовольное сопение Элен. – Постарайтесь не совершать гадких, низких и жестоких поступков, калечащих других людей, – выплевывая все это, она поднимается, молча складывает в чемоданчик бинты и лекарства, захлопывает его: – Доброй ночи, ваше величество.
Внутри у него все бурлит.
Он смотрит, как она уходит, увлекая за собой Финча, который рассыпается в извинениях.
Реиган сидит молча какое-то время, а его грудная клетка взымается и опускается, точно поршень. Наконец, он поднимается, вытягивает Элен из своей постели, держит ее за руку и ведет к двери.
– Пожалуйста… не надо… я не буду… я больше не стану так делать! – всхлипывает она.
Кажется, его грозный и даже слегка неадекватный вид натолкнул Элен на мысль, что он вышвырнет ее за дверь голую. Он находит и бросает ей платье, которое она оставила у изножья постели. Элен стоит не шевелясь, прижимая одежду к груди, ошарашенная тем, что он так суров к ней. Еще ни разу он не был настолько жесток. Чтобы даже не бранить ее – просто молча выгнал!
А между тем, Рэя терзают такие демоны, что он готов сотворить что-то страшное. Он подходит к столику с выпивкой, хочет налить себе алкоголь, но его рука плохо слушается. Рывком он скидывает бутылки на пол, а стакан с размаху бьет о стену – осколки с грохотом летят в разные стороны.
Элен вскрикивает от ужаса, бегом натягивая одежду. Через секунду о ней напоминает лишь удушающе-приторный запах духов.
Реиган никогда не любил их.
Глава 36
Антуанетта-Аннабель
После неожиданной встречи с леди Фант в спальне моего мужа, я не спешила с ним встречаться. Да и он, кажется, был занят, что вполне меня устраивало. Единственное, что было необычным, некоторые дамы из числа моих фрейлин вновь сменились. Элен, к слову, осталась.
Не думай о ней, Виннер.
Я быстро шла за лордом Лангрином, который был назначен командиром моей личной стражи. С ним был поверенный императора, лорд Невил, который должен был засвидетельствовать происходящее. Рядом со мной невозмутимо вышагивала Софи, которая приехала вместе с мэтром Финчем два дня назад, а позади дрожащая юная леди Астор, которую я выбрала из числа своих фрейлин за широкие взгляды и спокойный нрав. Если мы с Софи были, как Бэтмэн и Робин и уже неплохо спелись, то леди Астор напоминала кисейную барышню.
Пламя факела, который держал лорд, дрожало под порывами затхлого воздуха. Это было подземелье замка, узилище, в котором чахли заговорщики до момента вынесения его величеством решения о казни. Здесь были только мужчины, всех дам отправили в Ардей, монастырь, который был полностью подчинен императорской власти, и где храмовики не могли дотянуться до мятежников.
В подземелье периодически раздавались какие-то завывающие звуки, нагоняя на всех ужас.
Веселенькое местечко.
Время от времени леди Астор верещала и хватала за локоть Софи, когда ей мерещилась крыса или какое-нибудь насекомое. Лорд Лангрин, бородатый и мощный, лишь закатывал глаза и вздыхал, не зная, как реагировать на женские истерики.
Пленники, которых нам удалось увидеть, содержались вовсе не как аристократы. Это были смертники с отложенной казнью, а посему с ними не очень-то церемонились. Пришлось оставить фрейлину в обществе стражи в коридоре, хоть это было против правил. Его величество настаивал на том, что если в комнате со мной есть хоть один посторонний мужчина, то рядом должна быть леди. Софи никто в расчет не брал. Но за ее присутствие я была благодарна. Она уселась на стул, флегматично рассматривая обстановку камеры, словно пришла не в реальную тюрьму, а на квест пощекотать нервишки.
Лорд Лангрин кивнул тюремщику, который схватил ведро воды и облил одного из лордов, закованного в колодки.
Ужасное зрелище.
Кажется, здесь никто не знал о существовании Конвенции о защите прав человека. Ну, или хотя бы не страдал эмпатией…
Голова пленника все также моталась, поэтому тюремщик задрал ее вверх.
На меня уставились темные глаза заговорщика. Его губы искривились от ярости:
– Саорельская подстилка! – зашипел он, преисполненный бессильной ярости.
Неожиданно.
Ладно, забудем про Конвенцию.
Мы с Софи озадачено повернули головы на шипящий звук и увидели, как тюремщик готовит щипцы, раскалывает их на огне жаровни.
Лорд Невил же с невозмутимым лицом разложил на стойке писчие принадлежности и обмакнул перо в чернила. Еще вчера он выдал мне все документы и информацию об отравлении императора Ронана, и теперь дело оставалось за малым – убедить пленника в том, что все его сопротивление бессмысленно.
– Расскажите мне все, пожалуйста, – говорю я, добавляя «волшебные слова», что несомненно развяжет мятежнику язык. – Как видите, я на свободе. Его величество знает, что обвинения против меня – всего лишь наговор. Моя бывшая статс-дама леди Кларисс Бретони передала вам информацию о яде, которую узнала от фрейлины по имени Элизабет Голлен о яде. Вы приказали некому господину достать вам этот яд. Милорд, вы и ваши подельники указали меня в качестве организатора покушения, но это ложь. Есть другой человек, который придумал все это, и я хочу знать имя. Я – всего лишь пешка в ваших руках. Если бы я погибла в тот день от того же яда, что убил императора Ронана, Реиган Уилберг посчитал бы меня безоговорочно виновной.