– До встречи, принцесса, – говорит Рэй, а после направляет коня в сторону собственного войска.
– Ваше высочество! – окликает меня оруженосец.
Мы скачем в лагерь до самой вершины холма, а затем я останавливаюсь. В тишине, которая ощущалась громче любого крика, звучит горн. Земля содрогается. Тяжелая поступь копыт и сапог взмывает дрожью в воздух. Армии мчатся друг к другу, пока первая волна столкновения не потрясает всё вокруг – сталь встречается с плотью, крики сливаются с грохотом грома. Долина заполняется шумом битвы, и эхом дрожит даже небо.
Я поворачиваюсь в седле, глядя с холма, как силы Саореля схлестнулись с армией Эсмара.
Сжимаю зубы.
– Ваше высочество, мы должны торопиться!
– Да, – выдыхаю я едва слышно и бью лошадь пятками под ребра.
Мы скачем в опустевший лагерь. У меня внутри дыра, сравнимая разве что с Гранд каньоном. Тело бьет дрожь. Стараюсь взять себя в руки – не хватало еще потерять хладнокровие, сноровку и голову. Последнее, прямо скажем, буквально. Хирургия не терпит суеты. А мне предстоит хорошо и много поработать.
Руки перестают дрожать, и я увереннее сжимаю поводья и подгоняю лошадь.
Средневековая война – это всегда мясорубка.
Столько видов ран не увидишь даже в травмпункте в новогоднюю ночь. Итак, будут рубленные, колото-резанные, рванные, ушибленные и даже укушенные. Веселье до самого утра.
– Ваше высочество, – в лагере меня уже ждет Эрт.
Он без раздумий согласился поехать со мной, когда я появилась в Рьене, и сумел доставить меня сюда вовремя несмотря на то, что он был разжалован в солдаты и почти трое суток провел в погребе моего замка, пока Денвер не получил команду выпустить его на волю. Эрт сильно рисковал.
– Как ваше имя? – наконец, спрашиваю я. – Простите, но я не помню.
– Кристиан.
Я протягиваю ему руку, и он смотрит на нее, а затем склоняется, чтобы запечатлеть поцелуй, но я делаю шаг, хватаю его за прохладную кисть и пожимаю, по-мужски крепко.
– Спасибо вам, Кристиан.
Он недоуменно смотрит мне в глаза, вероятно, впервые встречая такое невежество.
– Готов служить вам до самой смерти.
– Так долго не нужно, – отвечаю я. – Мы должны вывезти с поля боя как можно больше раненных и доставить сюда. Нужно сортировать – сперва тяжелых. Легкие ранения обрабатывать на месте.
Эрт кивает и торопится следом за мной, потому что я иду к лекарскому военному корпусу.
Женщины уже заготавливают ветошь, режут на лоскуты полотна ткани, готовят нити и обрабатывают инструмент. Они все выполняют команды Асиньи: кипятят воду, вносят установку эфира, укладывают на земляной пол лежанки для раненных.
С лекарями, которые имеют лишь масло и железо для прижигания ран, мне разговаривать сложно. Их враждебность испарится, когда они увидят результаты моей работы, не раньше. А до тех пор, мы все напряженно ждем.
У нас в распоряжении несколько открытых телег, но битва под графством Пэр – это вам не современное сражение. Нельзя заявиться туда, словно армия спасения. Здесь царят другие законы – когда одна из сторон будет разбита, а над побоищем начнут раздаваться стоны и крики, когда последний воин устанет держать оружие, только тогда можно идти за раненными.
– У нас все готово! – кричит Асинья.
Я повязываю на голову платок.
Ждем.
Секунда за секундой.
Я представляю, как песчинка за песчинкой утекает время. Мое сердце вновь начинает болезненно сжиматься, и я выбрасываю из головы все, оставляя там лишь звенящую, холодную пустоту.
Время клонится к полудню, проходит душная гроза без единой капли дождя. Она гремит в небе, похожем на котел с расплавленным свинцом.
Вестник возвращается с холма – звуки битвы еще слышны, знамена Уилберга подняты.
Я снова прогоняю прочь тревогу.
В мире, куда я попала, гуманизм и сострадание еще не изобрели. Реиган был сыном своего времени: жестоким, ультимативным, бессердечным в вопросах политики и войны. Он зверем будет рвать и метать, но не сдастся генералу Саореля. Он выстоит. Должен.
Я не прощу ему, если нет.
– Пора, – тихо говорит Эрт, когда я смотрю на клонящийся к горизонту солнечный диск.
Кристиан собирается спуститься в долину, и я упрямо иду следом.
– У Саореля нерегулярные войска: наемники и пехота из обычных рукрутов от южан, – говорит он. – А воины Эсмара прошли много кампаний, они обучены и натренированы.
Когда мы седлаем лошадей, дрожь снова возвращается. Предчувствие катастрофы становится таким огромным, что я не могу дышать.
– Все в порядке, ваше высочество? – спрашивает Эрт. – Вам необязательно…
Я молча стегаю лошадь, не давая ему высказаться.
Копыта взбивают грязь, и мне кажется, что я вовсе не двигаюсь. Или же неосознанно замедляю ход лошади, боясь увидеть поле боя. Сердце чудовищно сжимается, и его пронзает игла боли. Я зажмуриваю глаза.
Если Рэй умрет – я умру тоже.
Боже, как же я влюбилась в него. До сумасшествия. Так, как никогда. Так, как не могла себе позволить. Так, как не умела раньше.
Я хочу снова услышать его «Анна», которое имеет множество оттенков. Которое звучит твердо, как звон стали, либо мягко, словно дыхание.
– Пожалуйста, – шепчу я, кусая губы: – пожалуйста…
Будь жив.
Я больше не злюсь ни на что. Я хочу детей – твоих детей, Рэй. Хочу засыпать в твоих руках. Спорить с тобой. Смеяться. Просто молчать. Быть рядом.
Будь жив, черт возьми!
Распахиваю глаза. Губы дрожат, и я задыхаюсь.
– Ваше высочество, – глухо доносится до меня голос Эрта. – Посмотрите, – он указывает рукой вдаль.
Его грудная клетка тоже взволнованно поднимается.
– Боги всемогущие, – говорит он.
Я вижу усеянное телами поле – всюду, куда хватает взгляда. Штандарты и гербы баронств и графств Эсмара вздернуты вверх. Но я не вижу замен Уилберга, и меня окутывает холод.
– Что это значит? – беззвучно слетает у меня с языка.
– Победа, – утвердительно, но ошеломленно говорит Эрт. – Боги! Победа! – и уже громогласно: – Победа, ваше высочество!
– Но где же он? – я стискиваю в пальцах гриву лошади. – Где Реиган? – и поджимаю губы, чтобы не дать волю эмоциям: – Вы видите его?
Лицо Эрта омрачается. Он внимательно смотрит на меня – я чувствую, как этот взгляд становится пронизывающим и понимающим, будто держать лицо уже не нужно, мои чувства, как на ладони.
– Ваше высочество… – я слышу в этом обращение скорбь и желание поддержать.
Не верю.
Не хочу жалости.
Пускаю коня галопом вниз с холма в сторону побоища. Эрт скачет следом, пытаясь остановить, кричит что-то вдогонку, но меня оглушают шум ветра и удары собственного сердца. Страх колкими иглами впивается в тело, а слезы застилают глаза.
Жуткий дым кострищ и металлический запах крови ударяет в ноздри, когда я влетаю на коне между рядами окровавленных, утомленных битвой воинов. Они утомленно бредут в сторону лагеря. Я знаю, что нужно немедленно прислать помощь, но все мысли заняты только им – моим мужем.
Выискиваю его глазами и понукаю лошадь, двигаясь дальше.
Где же ты, Рэй?
Лошадь бредет между тел убитых, и я осознаю, насколько чудовищна война. Уродлива.
Встречные воины провожают меня потухшими взглядами. Проносится мимо конница. Я соскальзываю со спины лошади и замираю, стоя в эпицентре этого чудовищного побоища.
– Ваше высочество, – Эрт тоже спешивается.
Он стоит за моей спиной, не смея прикоснуться ко мне, чтобы утешить.
– Вернитесь в лагерь, – говорю я надтреснутым глухим голосом. – Нужно обеспечить подвоз раненных.
– Ваше высочество…
– Я справлюсь, – говорю ему. – Я должна найти своего мужа.
Молчание.
Поворачиваюсь, глядя на Эрта. На его губах замирает легкая, слегка безумная улыбка. Он смотрит куда-то в сторону.
– Это не понадобится.
Прослеживаю этот взгляд, и в груди все обмирает – над землей поднимается знамя Уилберга.
Глава 43
Мое сердце сжимается от тревоги.
Жив ли он?
Ничего не имеет значения, кроме этого вопроса, бьющегося в висках, словно молот. Я не слушаю Эрта, срываюсь с места и бегу в сторону, где развевается знамя. Холодный ветер забирается в волосы, треплет их, белокурыми жгутами откидывая на спину. Тяжелый теплый плащ сковывает движения, и я, не раздумывая, сбрасываю его с плеч. Мое пышное голубое платье на контрасте с черными одеждами солдат, с окровавленными щитами, копьями и стрелами, воткнутыми в землю, кажется вырванным из сказки про принцесс. Вот только моя сказка слишком реалистичная…
Передо мной стеной стоят воины Эсмара, и я протискиваюсь сквозь них, пока меня не останавливает хватка за локоть. Вскидываю взгляд – на меня взирают серые мрачные глаза Денвера. Мужчина весь в крови: своей, чужой – неясно. Алые брызги заляпали даже его лицо.
Он не пускает меня пройти дальше.
– Не мешайте ему, – рычит он.
Не мешать?
Воины впереди расступаются и я, наконец, замираю, словно пораженная ударом молнии, – застывает и дыхание в легких, кислород моментально выжигает чертов страх, точно газ от вспыхнувшей спички.
Мечи с лязгом скрещиваются, едва не высекая искры. Два противника – уставшие, грязные, окровавленные – рубились, как два варвара. Оба израненные настолько, что лишь упрямство держало их на ногах. Сколько они уже бьются вот так? Меня потрясают хриплые выдохи при замахе, скрежет зубов, массивные рубящие удары стали.
Генерал одной армии и император враждующего государства, они оба покрыты порезами, их дыхание вырывается из груди хриплыми, прерывистыми стонами. Хейден с трудом удерживает меч и скрежещет зубами. Реиган не дает ему ни секунду покоя.
Удары следуют один за другим: звон металла эхом разносится по долине. Оружие дрожит в руках, даже крошечный шаг вперед дается противникам с усилием. Тут уже нет места тактике – лишь дикая борьба за жизнь. Они рубят неистово, будто вкладывают в эти мгновения всю затаённую друг к другу ненависть.