Это была одна из причин, почему у меня в дальних проектах стояла и собственная алхимическая лаборатория. Подобные ограничения мне не нравились. А когда я выпущусь из академии — вообще потеряю возможность проводить подобные тесты.
— Знаете ли вы о существовании чёрного рынка запрещённых зелий? — начал я.
— Конечно, — кивнул тот. — Одна из главных проблем нашего города. Да и проблема всей алхимии. Эти зелья оказывают много вреда, и потому их изготовление и сбыт строго запрещены.
Я достал бутылку с соком и поставил её перед преподавателем.
— Сбыт производится через торговца, который часто орудует в нашей академии, — продолжил я. — В данном соке содержится одно из запрещённых зелий, приворотное. Мне нужно изучить его состав.
— Стоп, — остановил меня Сергей Станиславович. — Слишком много информации за одну минуту! Про запрещённые зелья я знаю, но понятия не имел, что ими торгуют прямо на территории академии. И откуда у вас это зелье, приобрели самостоятельно?
— Нет, — покачал я головой. — Оно досталось мне другим способом, сейчас это не важно. Важно его проанализировать. Я хочу понять, что именно использовалось при его приготовлении.
Сергей Станиславович потёр виски, словно пытался уложить там всю информацию. Я дал ему пару минут, чтобы он пришёл в себя.
— Я и не знал, что вокруг происходят такие вещи, — проговорил он. — Этот торговец…
Что-то в его тоне мне не понравилось. Возникло чувство, как будто преподаватель пытается меня обмануть. Я проверил его психологической магией и увидел знакомую дымку тревоги, страха и волнения.
Странно… Тревога вполне объяснима, я всё-таки только что рассказал ему про незаконный оборот зельями прямо в академии. Но вот страх и волнение…
— Вы правда об этом не знали? — уточнил я у Сергея Станиславовича.
В любой момент можно воспользоваться техникой гипноза, например. Но не хотелось просто так без причин делать это с преподавателем.
— Не знал, — повторил он. — А что, этот торговец… Никто не видел его лица?
И снова очень странная реакция. Почему-то преподавателя волновало именно это.
— Его лицо видели многие, — ответил я. — Но почти все не смогли его запомнить. Однако я запомнил его очень хорошо.
Это была ложь, потому как благодаря артефакту невзрачности, о котором мне рассказал Август Маркович в тайной библиотеке, его было невозможно запомнить. Но интуиция подсказала мне, что нужно ответить именно таким образом.
И это сыграло свою роль. Преподаватель побледнел прямо на моих глазах. А затем произошло что-то более странное. Он резко встал и направился к своему столу.
Подозрительно всё это!
Я подскочил и, опередив Сергея Станиславовича, добрался до его стола. И сразу же увидел фотографию, стоящую на поверхности.
Фотографию того самого торговца. Теперь я его узнал!
Глава 9
Всё было в точности, как говорил мне Август Маркович в библиотеке. Благодаря тому, что я уже видел этого торговца, смог опознать его по готовой фотографии.
Но я никак не ожидал, что эта фотография окажется на столе у моего преподавателя по алхимии. Ну и что происходит вообще?
— Сергей Станиславович, кто это? — максимально спокойным тоном, на который только был способен, спросил я.
Потому что вежливость хотелось соблюдать и дальше. Несмотря на тот факт, что у него на столе фотография торговца с чёрного рынка. А фотографии простых людей на стол не ставят, значит, они как-то связаны.
— Это мой сын, Артём, — опустив глаза, ответил Сергей Станиславович. — Очень талантливый молодой человек, моя гордость.
— И почему же вы хотели спрятать фотографию вашего талантливого сына? — спокойно уточнил я.
— Вы же сами уже поняли, — произнёс преподаватель. — Вы же сказали, что запомнили его лицо.
Надо при случае спеть оду моей чудесной интуиции, которая уже в которой раз подсказывает мне, как мне действовать и что говорить. Хотя ясно, что это происходит из-за до сих пор сокрытых воспоминаний.
— Я всё-таки хотел бы получить от вас пояснения, — сказал я.
Сергей Станиславович тяжело вздохнул и уселся за свой стол.
— Я уверен, что это какая-то ошибка, — ответил он. — Мой сын никогда бы не стал заниматься чем-то подобным! Он хороший человек. Тоже закончил нашу лекарскую академию, по специальности «психология». И добился больших успехов в использовании психологической магии!
Определение эмоций даже на большом расстоянии. Как я и думал, собственно. Ведь только это могло объяснить, как торговец всегда оказывается рядом с нуждающимися людьми. У которых как раз в тот момент были проблемы и которые готовы были купить запрещённое зелье.
— А к алхимии способности у него были? — уточнил я.
— Конечно! — воскликнул Сергей Станиславович. — Как иначе, если отец занимается алхимией. И он очень любил в детстве мне помогать, да и потом очень увлекался алхимией.
Я отметил про себя ещё одну интересную деталь. Преподаватель говорил все фразы о своём сыне в прошедшем времени. Как будто сейчас он с сыном не общается…
— Сергей Станиславович, всё указывает на то, что ваш сын связан с чёрным рынком, — проговорил я. — Как мне с ним поговорить? Где он сейчас живёт?
— Это враньё! — запротестовал он. — Мой сын никогда не стал бы этого делать!
— Где он живёт? — настойчиво повторил я свой вопрос.
Сергей Станиславович весь сжался и снова спрятал взгляд.
— Я не знаю, — тихо выдавил из себя он. — Он больше не живёт с нами.
В аристократических домах дети часто оставались жить со своими родителями. Фамильные особняки или квартиры передавались из поколения в поколение. Так что переезжали обычно только дочери — к своим мужьям.
Ладно, пусть здесь по каким-то причинам переехал сын. Но как отец не может знать куда?
Вариантов напрашивается два, либо сын настолько поссорился с отцом, что ушёл из дома. Маловероятный сценарий, потому как какой бы сильной ни была ссора, уходить из дома просто не принято у аристократов. А куда уходить без денег, статуса и связей?
Второй вариант, уже более вероятный, отец выгнал сына из своего рода. Изгнание из рода принимается главой семьи за какие-нибудь проступки. Причём довольно серьёзные.
Отец вот у меня до сих пор Андрея не изгнал, сколько бы тот ни принёс нам проблем.
Но тут, судя по всему, именно такой вариант. Однако, как бы то ни было, даже после изгнания из рода отец всё равно не перестаёт любить своего сына. И будет защищать его.
Я снова подумал о том, что мог бы сейчас применить одну из психологических методик, чтобы выудить у преподавателя больше информации. И опять-таки решил этого не делать. Вряд ли он скажет мне больше, если он даже не знает, где сейчас его сын.
— Я узнал его по фотографии, — твёрдо сказал я. — Это точно ваш сын. И вы сами это поняли, раз попытались её спрятать. Тогда напрашивается ещё один логичный вопрос, не можете ли вы быть с ним заодно?
— Что вы! — замахал руками Сергей Станиславович. — Конечно нет. Да, я пытался спрятать фотографию. Но это из-за моих подозрений после ваших слов о неузнаваемой внешности.
— Артефакт, — догадался я. — Это был ваш артефакт, который способен так влиять на внешность?
Август Маркович говорил мне, что его купила одна из семей. Но так и не сказал, какой именно семье он его продал.
— Да, это наш артефакт, — кивнул преподаватель. — Понятия не имею, как вы смогли про него узнать. Его приобрёл ещё мой отец. Ему просто показалось это забавным, да и престижно тогда было иметь хоть один артефакт в семье. Хотя его статус всегда был «околозапрещённый». А затем я подарил его сыну на восемнадцатилетие.
— Тогда это лишь ещё раз доказывает, что в этом деле замешан ваш сын, — произнёс я. — Я понимаю, такое неприятно слышать, но вы должны принять этот факт.
— Его наверняка обманули, — отказывался верить Сергей Станиславович. — Заставили силой или как-то ещё. Сам бы он никогда на это не пошёл.
Спорить тут было бесполезно, родительская любовь не знает границ. Ради своих детей родители готовы на всё, и примеров у меня в жизни уже было достаточно. Хотя бы Константин Евгеньевич и его родовое проклятие.
— У вас точно нет с ним никакой связи? — ещё раз спросил я.
— Клянусь, — отозвался он.
В этом вопросе я ему не доверял, но даже если он меня обманет — то зачем? Скажет сыну, что я вышел на его след? Да это незначительный выход, и Артём вряд ли из-за этого свернёт весь свой бизнес.
Ещё меня интересовало другое. До этого я думал, что торговец — это лишь посредник. И над ним есть начальство. Однако Сергей Станиславович упомянул ещё и про талант к алхимии. Значит, этот Артём мог быть и изготовителем.
— Я думаю, на сегодня надо отменить нашу научную работу, — решил я. — Только дайте мне доступ к лаборатории, чтобы я изучил состав содержимого этой бутылки.
Преподаватель молча открыл мне лабораторию и запустил меня внутрь. Сам он со мной даже не пошёл, лишь вернулся за свой стол и принялся смотреть на фотографию.
Я решил оставить его наедине со своими мыслями. А сам занялся анализом.
По итогу всех исследований я ещё раз поблагодарил свою интуицию за то, что не выпил этот сок. Скорее всего, я получил бы сильное отравление. Один из компонентов был некачественным и явно просроченным.
Да и в принципе приворотным зельем содержимое бутылки назвать было сложно. Сочетание нескольких трав, которые в совокупности разве что подняли бы мне пульс и обеззаразили ротовую полость. Если бы были магически выращенными.
То, что уже второй раз в подобных зельях содержались некачественные ингредиенты — было плохо. Кто знает, сколько таких зелий торговец ещё распространит. Я не могу уследить за всей территорией академии, а ведь торгует он не только здесь. Вспомнить хотя бы ночной клуб!
Который теперь, кстати, как иронично бы это ни выглядело, превратился в детскую библиотеку. Фёдор рассказывал, что отец сдал помещение другой организации. От развлечения молодёжи до развлечения детей. Но тут одни плюсы, уж детям запрещённые зелья никто п