Все-таки это лаборатория, а не дворец императора, где все уже поднаторели в интригах.
— Как вы это сделали? — удивился учёный.
— Секрет производства, — усмехнулся я. — Давайте продолжать.
Мы плотно поработали до обеда, после которого решили отдохнуть и вернуться в лабораторию уже вечером. Хотелось немного поспать, да и перезагрузиться после всех сложных расчётов и вычислений.
— И кто теперь будет нашим руководителем? — услышал я вопрос Игоря, когда подсел в столовой за их столик.
— Пока не определили, после обеда скажут, — уплетая куриный суп, отозвался Антон.
— Господа, что произошло? — с интересом спросил я, присаживаясь к ним.
Хотя я уже понял по разговору, что произошло, лучше в этой ситуации изобразить свою неосведомлённость.
— Точно, Николай, вы же работаете в другом месте и, наверное, ничего не слышали! — воскликнул Антон. — Директор лаборатории уволил Дениса Сергеевича. За какие-то махинации, представляете?
Всё-таки решил уволить. Хотя наверняка эти двое будут мстить. Но это уже не мое дело.
— Не знал, — отозвался я. — Ничего себе!
— Точно, оказывается, Денис Сергеевич был виноват в той утечке окиси углерода, — вдохновенно продолжил рассказывать Антон. — Помните, которую вы почувствовали? Закупил некачественные реагенты, чтобы было дешевле.
Тут уже и не понять, кто точно в этом виноват. Директор легко мог свалить вину на Дениса Сергеевича. Да и последний легко мог действительно сам закупить некачественный продукт. Ну и лаборатория… и еще считается лучшей в городе! Раз так, то что же творится в других?
— Значит, вы пока что без руководителя? — поинтересовался я.
— Да уже после обеда нового поставят, сказали, — пожал плечами Антон. — Может, стажировка поинтереснее будет. А то снова с утра нас загнали в эти архивы. В расписании было столько всего интересного, а по факту — возимся с бумагами.
Представляю их разочарование. Это как прийти на практику в больницу после первого курса, когда ты только-только начинаешь учиться на лекаря. Обычно всё, что поручают таким практикантам — уборка и мелкие задачи вроде разноса лекарств. Что-то посерьёзнее первокурсникам никогда не доверят.
Хотя моё разочарование всё-таки сильнее. Совсем не так я представлял себе долгожданную стажировку.
После обеда я с удовольствием прилёг в своей комнате, намереваясь поспать хотя бы несколько часов. Однако планам не суждено было сбыться, потому что буквально через десять минут у меня зазвонил телефон.
— Добрый день, Николай, — возбуждённо проговорил в трубку хирург Колесов. — Я знаю, что вы сейчас на стажировке и не в городе. Но подумал, вдруг всё-таки сможете к нам приехать.
— Добрый день, — отозвался я. — А в чём дело?
— К нам поступил очень интересный пациент! — заявил Василий Иванович. — Такие бывают редко, оперировать будем через час.
Заинтриговал. Я мысленно взвесил обе стороны. Поспать несколько часов или поучаствовать в интересной хирургической операции и научиться чему-то новому? Выбор очевиден.
— Через час буду, — сообщил я хирургу.
Высплюсь в другой жизни! Тем более право пользоваться служебным автомобилем у меня всё ещё оставалось. Поэтому я быстро собрался и добрался до больницы.
— Николай, добрый день ещё раз, — приветливо поздоровался Василий Иванович, когда я зашёл в его кабинет. — Операция через двадцать минут, вы довольно оперативно добрались.
— Вы меня сильно заинтриговали, — улыбнулся я. — Расскажете, что за диагноз?
— Знаете ли вы, что такое целлюлит? — вопросом на вопрос ответил хирург.
Вопрос был с подковыркой. Большинство людей знают одно определение этого слова. Целлюлитом называют особенность внешнего вида кожи, которая проявляется в виде бугристости. Обусловлено это неправильным распределением подкожно-жировой клетчатки.
Но для хирургов слово «целлюлит» имеет совсем другое значение. Грозное заболевание, характеризующееся гнойным воспалением. Вызывается оно бактериальной инфекцией, которая может попасть через открытую рану, например.
— Гнойное воспаление подкожно-жировой клетчатки, — ответил я хирургу.
— Верно, — кивнул хирург. — А то у меня некоторые хирурги на отделении знают только одно определение этого слова.
— Так значит, у нас пациент с целлюлитом? — уточнил я.
Вопрос был задан не просто так. Это заболевание обычно лечится лекарями-лечебниками. Назначаются антибактериальные настои, а также обезболивающие препараты.
— Да, — ответил Колесов. — Пациентка сначала обратилась к лекарю-лечебнику с жалобами на боль в бедре, покраснение, отёк. А также лихорадку, тошноту и головную боль.
Симптомы очень типичные. Лихорадка и тошнота возникают из-за общей интоксикации организма, которая неминуема при любой бактериальной инфекции.
— Ей назначили антибактериальные препараты, — продолжил Василий Иванович. — На десять дней. После трёх дней приёма симптомы ушли полностью…
— И пациентка самостоятельно прервала приём препарата, — догадался я.
Какая же банальная и частая история! Причём не только с этим заболеванием, но и со многими другими. Курс антибактериальных препаратов назначается не просто так. За время приёма препарат должен полностью разобраться со всеми бактериями и обеспечить выздоровление.
Однако пациенты часто прекращают приём самостоятельно, как только начинают чувствовать себя лучше. И тут уже скрываются две проблемы. Во-первых, может произойти рецидив заболевания, гораздо более сильный. И вылечить его будет сложнее уже из-за второй проблемы.
Бактерии, которых не убил антибактериальный препарат, приобретают к нему резистентность. То есть лекарство просто перестаёт на них действовать.
Вот почему так важно соблюдать все рекомендации лекаря и принимать препарат столько, сколько назначено.
— Всё верно, — отозвался Колесов. — В итоге у неё развилось осложнение. Некротизирующий фасциит.
Очень опасное осложнение. Отмирание подкожно-жировой клетчатки с развитием некроза. Лечится только хирургическим путём. Может привести к сепсису — заражению крови.
— Значит, предстоит серьёзная операция, — подытожил я. — А если процесс не остановить — дело может дойти и до ампутации.
Я сделаю всё, чтобы этого не произошло. Вкачаю в пациентку ещё и лечебную магию. Однако такой исход тоже вероятен.
— Всё так, — подтвердил Василий Иванович. — Переодевайтесь, мойтесь, и в операционную.
Я выполнил все необходимые манипуляции и отправился в операционный зал. Пациентку уже ввели в наркоз, и я смог беспрепятственно осмотреть область поражения.
Картина, мягко говоря, не самая приятная. Область бедра была бордово-красной из-за геморрагической сыпи. На фоне этой красноты чередовались пузыри с гнойным содержимым и участки некроза.
Одной из особенностей заболевания является очень быстрое начало и прогрессирование.
— Нам предстоит сложная операция, — заявил Колесов. — Иссечение всех некротизированных участков до непоражённых тканей. Затем массивное лечение антибиотиками. Рану оставим открытой, так как на следующий день потребуется повторная ревизия.
— И затем она будет заживать самостоятельно? — уточнил я.
Ведь хирургическая магия уже не сможет срастить ткани, если пройдёт больше суток.
— Да, — кивнул хирург. — Поэтому пациентка будет находиться у нас в отделении достаточно долго. Приступаем.
Мы склонились над раной вдвоём с Василием Ивановичем, приступив к удалению омертвевших тканей. Помещение заполнилось сладковатым, ни с чем не сравнимым запахом гноя. У хирургов железные нервы, и с опытом возрастает переносимость подобных запахов. Я тоже чувствовал себя вполне сносно.
Но вот анестезиолог явно не оценил подобную операцию и несколько раз выходил «подышать» за пределы операционной.
Манипуляции заняли у нас около часа. Попутно я добавил пациентке лечебной магии, чтобы организм смог справиться с подобным и дело не дошло до ампутации. Магический запас после этого опустился почти до нуля, осталось всего процентов десять. Но дело того стоило.
— Закончили, — подытожил, наконец, хирург. — Завтрашнюю ревизию проведём уже без вас, Николай.
Я устало кивнул, еле удерживаясь на ногах. Отдал слишком много энергии сразу, что сказалось на моём самочувствии.
Мы вышли из операционной, переоделись и вновь сели в кабинете у хирурга.
— Бывают и такие случаи, — со вздохом констатировал Василий Иванович. — Если бы она пропила антибактериальные препараты курсом, то осложнения бы не возникло. А теперь ей предстоит долгое лечение.
И масса препаратов, которые ей жизненно необходимы. Некротизирующий фасциит может вызвать полиорганную недостаточность, поэтому теперь она будет находиться под постоянным контролем лечебников. Я рассчитывал, что никаких осложнений не будет, ведь я отдал ей много целебной магии. Однако заболевание очень коварно…
— Спасибо, что позвали меня, — проговорил я. — Нечасто увидишь подобные заболевания.
— Вы же мой ученик, — кивнул хирург. — Как проходит ваша стажировка?
Секретный проект, ликвидация возможного взрыва, разборки с директором…
— Интересно, — отозвался я. — После стажировки мы проведём операцию на рубце, как обсуждали?
— Да, — задумчиво ответил Василий Иванович. — Но нужно будет сразу предупредить пациента, что могут возникнуть осложнения.
Двойственная ситуация, предупреждать о таком или нет. Вообще, осложнения могут возникнуть при абсолютно любой операции. И всегда оцениваются риски против потенциальной пользы.
Если превышают риски — то операцию не проводят.
Здесь же Егор вполне может обойтись и без неё. Это, скорее, косметический дефект. И если я начну рассказывать ему о всевозможных осложнениях, он запросто может испугаться и отказаться от такого.
Но и утаить нельзя. Ведь пациент имеет право знать, что ему предстоит.
Поэтому придётся подбирать слова максимально аккуратно, поддерживая его психологической магией.
Мы ещё какое-то время пообсуждали предстоящую операцию и другие накопившиеся новости, и я отправился назад в лабораторию.