Интересно будет послушать, что за нарушения у меня нашли!
— Огласите весь список, пожалуйста, — произнёс я.
«Тонкий» прокашлялся и достал папку с бумагами.
— Нарушение первое, в зоне для персонала недостаточное разделение места для приёма пищи и места для хранения личных вещей, — заявил он.
— И что же означает ваше «недостаточное»? — тут же поинтересовался я.
— Зоны должны быть разграничены чётко, — ответил Яков Ефимович. — А у вас они перетекают одна в другую.
Так, первое нарушение сразу мимо. Подобные заявления со мной явно не прокатят.
— В документах указано, что в бытовом помещении, выделенном для сотрудников магазина, должны быть две зоны, — спокойно проговорил я. — Для приёма пищи и для хранения личных вещей. Ни в одном документе нет каких-то нормативов об их «достаточном» разделении.
— Ну ведь понятно, что зоны должны быть… — неуверенно начал «Тонкий».
— Понятно, что зоны должны быть, и они есть, — резко оборвал я его. — Слушаю дальше.
Уже окончательно стало ясно, что эта проверка непростая. Прицепиться к зонам в бытовом помещении! Что ж, послушаем, что он ещё придумал.
— Нет маркировки на шкафу для хранения швабр и других предметов уборки, — заявил «Тонкий». — Очень серьёзное нарушение!
И снова мимо. Я все эти законы и правила выучил назубок ещё до вступления в должность! Так что на этом меня не подловить.
— Хозяйственный инвентарь весь промаркирован, — отозвался я. — Ветошь хранится в отдельном маркированном контейнере. Однако шкаф для остального инвентаря по документам может быть и не маркирован.
— А запас бытовой химии? — тут же сделал ещё один выпад «Тонкий». — Он должен быть минимум трёхдневный!
— Он практически месячный, — усмехнулся я. — Нет, если мыть полы не водой со средством, а средством с каплей воды — тогда хватит всего на три дня. Но даже так это попадает в регламент.
Мне уже было даже забавно слушать, как они изо всех сил пытались найти у меня нарушения. Вот только это им не особо удавалось.
— Яков Ефимович, ещё что-то есть? — раздражённо окрикнул своего помощника старший инспектор.
— Ещё картины, — тут же отозвался тот. — В торговом зале. Запрещено, вроде бы.
Единственный момент, к которому действительно можно было бы придраться. Но и тут мимо. Запрещены растения в цветочных горшках, ковры на полу и тканевые шторы. Кроме того, картины были в застеклённых рамках, а значит регулярно и легко подвергались санитарной обработке.
Я озвучил этот момент, и лицо «Толстого» скривилось окончательно.
— Ещё что-нибудь! — прикрикнул он. — Освещение, вода, канализация!
— Всё соответствует нормам, — пискнул тот. — Всё остальное в порядке.
— Приятно слышать, — усмехнулся я. — Как же я рад, что моя первая проверка прошла без проблем. Правда, господа?
«Толстый» посмотрел на меня таким взглядом, словно собирался ударить по голове стулом, а затем назвать это нарушением.
— Да, всё в порядке, — выдавил из себя он. — Мы пойдём.
— Вы должны выдать мне документ о том, что проверка пройдена успешно, — напомнил я. — А если у вас проблемы с памятью, могу посоветовать отличный препарат, отвар из шалфея, розмарина и женьшеня.
— Не стоит, спасибо, — буркнул Михаил Геннадьевич. — Сейчас подготовлю.
Он снова приземлился на стул, с которого вставал в порыве своего негодования, и принялся оформлять документ. Написал он его очень быстро, гораздо менее тщательно, чем выискивал нарушения в документах. После чего передал бумагу мне, и они с «Тонким» поспешно ушли.
Я мог бы воздействовать гипнозом, чтобы узнать, кто конкретно их подослал, но по многим причинам не стал этого делать. Самая главная причина — магический запас надо беречь. Впереди ещё полдня работы в магазине, и может прийти кто угодно. А вторая причина — в этом не было необходимости. Тот, кто решился на такой ход, рано или поздно проявит себя снова.
А Елисеева я и так собирался навестить в ближайшие дни, я всё ещё подозревал его в связи с чёрным рынком. Заодно и этот вопрос разузнаю.
Остаток рабочего дня после всех этих приключений прошёл очень спокойно. Покупателей было много, так что на месте сидеть не пришлось, но больше никаких запоминающихся случаев.
Вечером я специально дождался Егора, который сегодня работал в ночную смену, чтобы с ним поговорить.
— Добрый вечер, Николай Владимирович! Рад вас видеть! — бодро отозвался тот, когда вошёл в магазин.
— Здравствуй, Егор, взаимно, — кивнул я. — Мне надо с тобой поговорить, обсудить одно очень важное дело.
— Сейчас, переоденусь, и готов, — серьёзно кивнул он.
Вскоре он встал за прилавок, сменив убежавшего писать новые картины Александра, и с напряжением уставился на меня.
— Плохо работаю? — робко предположил он. — Хотите сделать мне выговор?
— Нет, с этим всё хорошо, — успокоил его я. — Поговорить я хочу о другом. Я очень хорошо общаюсь с одним хирургом, и обсуждал твой шрам на лице. Так вот, этот шрам можно прооперировать и избавиться от него.
Егор шокировано прикоснулся рукой ко лбу. А в глазах появился слабый огонёк надежды.
— От него можно избавиться? — переспросил он. — Но мне объяснили, что за такие застарелые шрамы никто не берётся. Если бы я сразу обратился к хирургам, то тогда…
— Многие не берутся, но операция возможна, — ответил я. — Разумеется, она очень сложная в исполнении. Если говорить проще, то берутся тонкие участки кожи с других областей и пересаживаются на лицо. А рубцовые ткани, образующие шрам, наоборот вырезаются.
— И у меня будет нормальное лицо? — снова переспросил он.
Никак не может в это поверить. Столько лет прожить с этим шрамом и внезапно узнать, что от него можно избавиться! Представляю его эмоции.
— Да, — кивнул я. — Такая операция может иметь ряд рисков…
— Не надо про риски, — яростно замотал он головой. — Лучше скажите, а вы будете участвовать?
Ещё как! Я планировал практически самостоятельно проводить эту операцию. Но знать ему о моей хирургической магии не нужно.
— Я буду присутствовать при операции, — ответил я. — Василий Иванович — это как раз тот хирург — сказал, что разрешит мне это. В качестве дополнительного образования, так скажем.
— Тогда я согласен! — выкрикнул Егор. — Я о таком даже мечтать не мог, чтобы обзавестись нормальным лицом. Чтобы меня не пугались дети. Ух!
От радости он чуть не запрыгал по всему магазину.
Я всё-таки рассказал ему про возможные риски, как и собирался изначально. Однако слушал он меня вполуха, вовсю представляя себя без шрама.
Я и планировал сделать так, чтобы от операции он не отказался. Но в итоге мне и делать ничего не пришлось, он и не собирался отказываться.
— Когда? — задал он один-единственный вопрос.
— Пока точно дату не определили, — отозвался я. — Нужно будет ещё моё заключение как лекаря, что противопоказаний для операции нет. И я обговорю дату с Василием Ивановичем.
Получение документа об отсутствии противопоказаний для оперативного лечения — стандартная процедура. Она всегда проводится перед плановыми операциями.
Лекарь-лечебник осматривает пациента диагностической магией и описывает все найденные патологии. А потом взвешиваются риски и потенциальная польза операции.
Егор молодой, здоровый парень, так что не думаю, что с этим возникнут проблемы.
— После операции несколько дней надо будет полежать в больнице, — добавил я. — Мне ещё надо будет переставить смены других продавцов, чтобы всё устроить. Так что жди моего сигнала.
— Хорошо, Николай Владимирович! Спасибо вам большое, — радостно выдохнул тот.
Довольный тем, что разговор сложился так легко, я отправился в общежитие. Завтра снова начиналась учёба, поэтому я планировал хорошенько выспаться. Даже на завод вечером не поехал — и так был там в середине недели. Съезжу на днях, проверю, как там дела. Филипп Михайлович как раз уже должен будет подготовить списки других лабораторий для сотрудничества.
Утро понедельника сразу же закрутило привычными событиями, по которым я уже успел соскучиться. Началось, конечно, с Владимира.
— Николай, привет! — закричал он по своей привычке на всю столовую, стоило мне только появиться в дверях. — Я скучал!
— Доброе утро, — усмехнулся я, усаживаясь за стол. — Я тоже, но давай не кричать об этом на всю столовую.
— Не звонил даже с этими своими стажировками, — заявил друг уже более тихим голосом. — Закрутили тебя твои элементы?
Лаборатория называется «Энциклопедия элементов», так что каламбур друга был основан как раз на этом.
— Да, что-то вроде того, — кивнул я. — Стажировка вышла незабываемой. А ты как отдохнул?
— Много спал, много ел, — начал перечислять друг. — Ещё гулял с Марией. Один раз выбирались в кинотеатр вчетвером, я с Марией и София с Елисеевым. Но у тех сразу же возник какой-то конфликт, и они ушли. Мария потом очень переживала, звонила сестре постоянно.
Да уж, отношения у тех двоих явно не ладятся. Я сам относился к Софии с интересом, но мне очень не нравились её бесконечные обманы в попытке завязать со мной отношения. Доверие было к ней утрачено, а без него очень сложно.
С интересом я относился и к Анастасии, однако в последнее время мы почти не общались. Каждого захлестнула своя жизнь, у неё — подготовка по юридической психологии, у меня — бизнес и стажировка.
— У нас новый цикл начинается, по заболеваниям пищеварительной системы, — доложил Владимир. — Кто преподаватель — пока не знаю. А ещё у патологоанатомов новый декан, Константин. Вот пока все новости, что узнал.
— Теряешь хватку, — ответил я. — Мало информации, учитывая, что целую неделю не виделись.
— Ну у меня каникулы были! — возмутился друг. — Сейчас снова наберу обороты. Мы на капустнике будем готовить выступление к Новому году, так что весь в делах буду.
После завтрака я снова направился к себе в комнату, намереваясь собрать вечером тайный клуб. Уже не терпелось познакомить всех с Августом Марковичем. Да он и сам наверняка ждёт не дождётся своего первого занятия со студентами.