— Я хочу себе титул графа, — заявил Бобров. — Я много работал ради этого и заслужил его честно.
Значит, он рассчитывал, что из-за этой жалобы титул у меня отберут и отдадут ему? А в итоге только продемонстрировал всем свою безграмотность.
— Вы уже и так подавали заявку, — вздохнул граф Ломоносов. — И не прошли некоторые проверки. Так что ваша жалоба ничего не изменит. Тем более, как я понял, она сфабрикована. Что тоже играет не в вашу пользу.
— Господи Аверин, вы можете быть свободны, — добавил граф Биркин. — Приносим извинения за зря потраченное время.
— Я хочу отказаться от этого барона, — спокойно ответил я. — Закон предусматривает такое. Пусть его передадут другому графу.
Я не буду молча терпеть подобное. Сначала эта истерика на приёме, теперь жалоба. Я предложил урегулировать это другим путём, но Бобров отказался. А держать у себя в подчинении такого человека нет никакого желания.
Геннадий Бобров в удивлении уставился на меня. А чего он ожидал?
— Вы уверены, господин Аверин? — спросил граф Ломоносов. — В таком случае у вас останется всего два вассала. По правилам их должно быть не меньше трёх, и нам придётся прикреплять к вам другого барона.
— Я уверен, — коротко кивнул я.
— В таком случае, заполните заявление, и мы рассмотрим его в течение семи дней, — граф Герасимов протянул мне бланк, и я заполнил его под удивлённое молчание Боброва.
После чего я отдал заявление и молча покинул их комнату. С Бобровым дальше пусть разбираются без меня.
Я же отправился в тюрьму, на очередную стажировку. Рассчитал, что моего главного подозреваемого, драчливого заключённого, выпустят из карцера только завтра. Но нужно уже воплощать мой план по осмотру заключённых, чтобы просьба привести именно Петухова не выглядела странно.
Кустов очень обрадовался моему приходу и, быстро отчитавшись о состоянии пациентов, радостно отправился домой.
— Приведите ко мне заключённого Стрезова Артёма для планового осмотра, — приказал я охраннику, как только остался один.
Тот кивнул и молча удалился за заключённым. Вскоре молодой человек уже сидел передо мной.
Общаться придётся при охраннике. Будет странно, если я попрошу того выйти. Но насколько я успел понять, охранники здесь не из болтливых. И уж точно не будут прислушиваться к разговору и что-то докладывать.
— Опять ты, — закатил глаза Артём. — Преследуешь меня?
— Не «ты», а «вы», — строго ответил я. — Мы с вами на брудершафт ещё не пили.
— Ты засадил меня в тюрьму, это покруче любых брудершафтов, — мрачно усмехнулся Артём. — Так что мы, считай, уже перешли на «ты».
Какой же он упёртый! Но тут моя позиция принципиально твёрдая.
— Нет, — отрезал я. — Разговаривайте со мной, как полагается. Иначе наш разговор будет окончен.
— А минусы где? — усмехнулся Артём.
— Я не смогу проследить за вашим здоровьем, — пожал я плечами. — Вы хоть и тоже лекарь, но психолог. И диагностической магией не владеете. Да и вообще из-за браслета пользоваться магией не способны. Насколько я помню, вы приговорены к двадцати годам. Это не пожизненный срок, поэтому не стоит пренебрегать своим здоровьем.
Артём на пару минут замолчал, обдумывая мои слова. Он был не глупым молодым человеком, поэтому сейчас явно взвешивал в голове все плюсы и минусы.
— У нас здесь другой лекарь, — наконец проговорил он. — Я вообще не понимаю, как вы тут оказались. Но вряд ли это надолго.
Я подметил, что он всё-таки начал называть меня на «вы». Маленькая победа в нашем диалоге.
— Я здесь стажируюсь, — ответил я. — И пробуду ещё какое-то время. Помимо этого, я создаю благотворительный фонд, чтобы заключённых лечили должным образом. Мне небезразлично здоровье людей.
— Но безразлична моя жизнь, раз вы всё-таки упекли меня в тюрьму, — ответил Артём. — Вы же могли дать мне шанс.
— Вы нарушили закон и должны понести наказание за это, — спокойно сказал я. — Это не моя вина.
Артём поджал губы, но не нашёлся, что возразить.
— Зачем вы вызвали меня в лекарский кабинет? — сменил тему он.
— Чтобы проверить ваше здоровье, — отозвался я. — Мне нужно провести профилактический осмотр нескольких заключённых, и я решил заодно проведать вас.
— Хорошо, — он оборвался на полуслове, словно хотел ещё что-то сказать, но передумал. Я решил не давить на него, а занялся осмотром.
Его состояние было в абсолютном порядке. Логично, он только недавно попал в тюрьму, да и организм у него молодой. Но лишний раз перепроверить не мешало.
— Николай, — вдруг шёпотом проговорил он. — У меня здесь большие проблемы. Мне угрожают, и я не знаю, что с этим делать.
Глава 18
Вот оно! Это ещё раз подтвердило мою изначальную теорию, Артёму действительно грозит опасность. Только в этот раз я контролирую ситуацию, а значит, смогу с этим разобраться.
— Расскажите поподробнее, — ответил я Артёму.
Он красноречиво бросил взгляд на охранника, показывая, что не хочет обсуждать при нём свои проблемы.
Отправить охранника в коридор — дело довольно рискованное. Однако я справлялся с Артёмом при задержании, а значит, смогу это сделать и сейчас.
— Можете оставить нас ненадолго? — обратился я к охраннику. — Мне нужно провести кое-какие манипуляции.
— Не положено, — мотнул головой он.
— В виде исключения, — проговорил я. — А я взамен помогу вам решить проблемы с вашим шейным отделом позвоночника.
Я успел просканировать его диагностической магией и выявил подобную проблему. Однако охранник этого даже не заметил, потому уставился на меня с удивлением.
— Откуда вы узнали? — спросил он.
— Я всё-таки лекарь, — ответил я. — Мне нужно десять минут наедине с пациентом. Поверьте, вы и сами не хотите видеть, что здесь будет происходить.
— Только в виде исключения, — согласился он. — Никому ни слова.
Я кивнул, и он вышел из кабинета, оставляя нас вдвоём. Я повернулся к Артёму и заметил, с каким испугом он смотрит на меня.
— Какие ещё… манипуляции? — выдохнул он. — Вы что это собрались со мной делать?
Ох ты ж… Я это сказал, только чтобы убедить охранника, но Артём принял это за чистую монету. До какой же степени он напуган?
— Да я просто хочу поговорить, — успокоил я его. — Не переживайте, это был просто отвлекающий манёвр. Со здоровьем у вас всё хорошо, и никакие манипуляции вам не требуются.
Артём чуть выдохнул, но поглядывал всё равно с опаской.
— Расскажите про угрозы, — напомнил я ему.
— А вам не страшно оставаться со мной наедине? — вдруг прищурился он. — Сейчас возьму стул, задвину вам по голове, и…
— И что? — заинтересованно спросил я. — Окон здесь нет, охранник в коридоре. Какой дальше план?
Артём смутился, поняв, что его угроза не сработала. Зато наконец перестал бояться загадочных манипуляций.
— Я расскажу, — сказал он. — Отцу на свиданиях я не стал говорить, не хочу его тревожить лишний раз. Он и так сам не свой.
Я отметил, что отношения у Артёма с отцом явно налаживаются. Это хороший признак, означающий путь его исправления. А в этом вся суть тюремного наказания.
— Знаете ли вы, какие касты людей существуют среди заключённых? — спросил он.
— Нет, с таким сталкиваться не приходилось, — честно ответил я. — Думал, что такого уже не существует в тюрьмах.
— В тюрьмах для аристократов, может, и нет, а в тюрьмах для простолюдинов — ещё как, — объяснил Артём. — Итак, есть блатные. Это люди, которые дольше всех сидят в тюрьме и устанавливают здесь свои порядки. У них есть лидер — пахан. Он сотрудничает с директором тюрьмы, как там его, Цветковым.
— Как именно сотрудничает? — спросил я.
— Цветков говорит, какие именно правила надо установить среди заключённых, а взамен блатные, и пахан, в частности, получают какие-то поощрения, — объяснил Артём. — Алкоголь, например. С помощью блатных поддерживается порядок в тюрьме, хотя их любят далеко не все. Ещё есть мужики — это нейтральная и самая многочисленная группа. Они не имеют право голоса, не вмешиваются в дела блатных, но и не прислуживают им.
— И вы относитесь к этой группе? — спросил я.
— Всё не так просто, — усмехнулся Артём. — Идём дальше. Есть барыги, которые с помощью своих связей могут достать всё, что угодно, и торгуют этим прямо на зоне. Чаще всего они прислуживают блатным.
Тюрьма — это целый микромир. Есть своя власть, свои продавцы, свои титулы. Даже не представлял, что меня со всем этим столкнёт жизнь.
— И ещё есть козлы, — добавил Артём. — Козлами в нашей тюрьме считают бывших аристократов, изгнанных из рода. У нас их не так много, по правде говоря.
Тот самый друг Владимира — Владислав, как раз тоже был бывшим аристократом. И сейчас, когда я начал вспоминать, осознал, что на том заключённом, которого избили в драке, был браслет. Значит, он тоже был бывшим аристократом.
— Значит, вас тоже отнесли к этой группе? — спросил я.
— Точно, — кивнул Артём. — Руководство тюрьмы не лезет в наши разборки. Ну, за нарушение режима сажают в карцер, да и только. Так вот, один из блатных очень сильно не любит козлов. И всячески пытается показать своё превосходство. По слухам, он уже забил до смерти одного из них. И останавливаться на этом не хочет.
— Ему же наверняка что-то было за такой случай, — удивился я. — Ну не знаю… Отправили в карцер на долгое время?
Я осознал, что раз заключённый уже в тюрьме, то ему практически ничего не страшно. Смертной казни у нас нет, а увеличения срока он может и не бояться, если ему здесь так нравится. С учётом того, что он занимает должность блатного, он может и не стремиться выйти на волю.
— Ну да, отсидел в карцере месяц, — пожал плечами Артём. — Он сидит в тюрьме за убийство, ему дали пожизненный срок. Поэтому увеличить его просто невозможно, его даже не судили повторно. Сейчас вот он снова сидит за избиение козла.
— Петухов? — задал я главный вопрос.
Глаза Артёма в изумлении округлились.