— И ты покупал? — прямо спросил я.
— Нет! Что ты! — он испуганно замотал головой. — Мне это не нужно было. Но я с ними тогда нормально общался, они мне, видимо, доверяли. Считали своим парнем. И по секрету рассказали, как все устроено.
— Вот как, — я наклонился чуть ближе. — А можно поподробнее? Как именно работает эта их схема?
Фролов снова огляделся.
— Ну, схема простая, но хитрая. Если тебе что-то нужно, ты подходишь к Сычеву или кому-то из его доверенных людей. Говоришь пароль — что-то вроде «от Гриши». Потом называешь препарат. Они говорят цену — обычно процентов на тридцать-сорок дешевле, чем в аптеке. Договариваешься о встрече, всегда в разных местах, чтобы не примелькаться. Приходишь, отдаешь наличку, получаешь товар в непрозрачном пакете. И все. Никаких следов.
Я мысленно, почти автоматически, фиксировал каждую деталь его рассказа.
Ага. Не просто «купить лекарство», а целая конспиративная схема.
Пароль, который отсекает случайных людей. Наличка — чтобы не оставлять никаких электронных следов. Встречи в разных местах — чтобы не создавать систему. Непрозрачный пакет — чтобы скрыть «товар».
Все продумано. Не дилетанты работают. И эта информация — мой ключ.
Жена Свиридова, скорее всего, будет все отрицать. Это логично. Будет клясться, что купила аспирин в первой попавшейся аптеке. И угрожать ей бесполезно.
Но теперь у меня есть кое-что получше. Я не буду спрашивать ее, где она взяла лекарство. Я спрошу ее, как она его получила. Я просто опишу ей в точности ту схему, о которой рассказал Фролов.
Я скажу ей что-то вроде: «Марья Ивановна, я знаю, что вы купили аспирин не в аптеке. Я знаю, что вы встретились с фельдшером в условленном месте, отдали ему наличные и получили лекарства вот в таком-то непрозрачном пакете. Я прав?».
И все. Ей некуда будет деваться. Когда она поймет, что я знаю все детали, она сломается. Она поймет, что отпираться бессмысленно.
— Максим, — я посмотрел ему прямо в глаза. — Ты же понимаешь, что они торгуют не просто «излишками»? Ты видел, что сегодня случилось со Свиридовым? Люди могут умереть от этих их просроченных лекарств.
Фролов опустил голову.
— Я понимаю, Илья. Мне самому вся эта история никогда не нравилась. Но… к кому мне было идти? К Волкову? Так он, скорее всего, сам в доле. В Гильдию жаловаться? Кто бы мне, простому адепту, поверил? Меня же в этой больнице никто всерьез не воспринимает, все считают неудачником. Ты… ты первый, кто отнесся ко мне как к человеку, а не как к проблеме.
Он не договорил, но я и так все понял.
— Спасибо за информацию, Максим. Это очень ценно, — я встал. — Ты мне очень помог. А теперь давай займемся твоими «потерянными» пациентами.
Нужно было возвращаться к работе. Но теперь у меня на руках были все козыри.
Следующий час я потратил на методичный разбор полетов. Мы сидели вдвоем в пустой ординаторской, и я, открывая одну за другой электронные карты «потерянных» пациентов, устраивал Фролову импровизированный экзамен.
— Вот, смотри, — я указал на одну из записей. — Женщина, сорок восемь лет. Боли внизу живота справа, температура тридцать семь и два. Ты опросил, пропальпировал и отправил ее домой с подозрением на «остеохондроз». Твоя ошибка?
— Ну… — он нахмурился. — Наверное, нужно было назначить обезболивающие?
— Нужно было, как минимум, взять общий анализ крови, — терпеливо пояснил я. — Лейкоциты, СОЭ. Видишь этот набор симптомов? Это же классическая, смазанная картина аппендицита у женщин. Ее нужно было не домой отправлять, а срочно на консультацию к дежурному хирургу.
Фролов старательно записывал каждое мое слово в блокнот.
— А этот мужчина с головокружениями?
— Тут сложнее, — признал я. — Но смотри. Ему пятьдесят восемь. В анамнезе — курение, скачки давления. Какие твои первые действия должны были быть?
— Отправить к неврологу?
— Правильно. Но до этого — снять ЭКГ прямо здесь, в приемном покое. Исключить острую кардиологическую патологию. Головокружение в его возрасте — это может быть что угодно, от инсульта до инфаркта. Такие вещи нельзя игнорировать.
Когда мы закончили, Фролов выглядел одновременно и подавленным от осознания своих ошибок, и воодушевленным от того, что теперь хотя бы понимал, как нужно было действовать.
— Иди, — сказал я ему. — Начинай обзванивать всех по этому списку. Приглашай на повторный, не по страховке прием. Скажи, что главврач распорядился провести дополнительное обследование для контроля качества.
Он кивнул и, взяв список, вышел из ординаторской, оставив меня одного. Я несколько секунд смотрел ему вслед. Что ж, надеюсь у меня появился второй, после Пончика, настоящий, преданный союзник в этой больнице.
Не просто коллега, а человек, который готов действовать.
Теперь, когда у меня на руках была инсайдерская информация от Фролова и четкий медицинский факт — случай Свиридова, — пазл начал складываться. Пора было делать следующий ход.
Играть в одиночку против такой отлаженной схемы было глупо и опасно. Мне нужен был подстраховка с полномочиями. И он точно должен быть поставлен в известность, той информации, которая у меня появилась.
Я откинулся на спинку стула, прокручивая в голове предстоящий разговор. Нужно было выстроить его правильно.
Достал из кармана телефон, нашел в контактах номер и набрал его.
— Алло? — голос следователя на том конце провода звучал устало.
— Корнелий Фомич? Это Разумовский.
— О, Илья! — он сразу оживился. — Честно говоря, уже не надеялся, что позвоните. Знаю, вы сейчас нарасхват — операции, сложные пациенты…
— Нам нужно встретиться. У меня появилась очень важная информация по нашему общему делу.
— Я как раз недалеко от больницы, могу подскочить через…
— Нет, — решительно перебил я его. — Не здесь. В больнице слишком много ушей. Знаете кафе «Уютный уголок» в двух кварталах отсюда?
— Конечно. Через десять минут вас устроит?
— Вполне. Буду ждать.
Я убрал телефон. План, наконец, начал обретать четкие очертания.
— Эй, двуногий! — Фырк, который, все это время дремал где-то под потолком, запорхал над подоконником. — А меня⁈ Ты почему меня к делу не подключаешь⁈ Я же идеальный шпион! Я могу за ними обоими проследить! За этим твоим Волковым и за усатым Сычевым! Я узнаю все их тайны!
— Можешь, — я кивнул. — Но с одним большим «но». Ты можешь следить за ними только в пределах территории больницы. Верно?
Фырк на мгновение сник.
— Ну… да… — неохотно признал он.
— А свои темные делишки они, как я понимаю, проворачивают далеко за ее пределами. Так что толку от твоей слежки будет немного.
— Но я могу подслушивать их разговоры здесь! — не сдавался он. — В кабинете Волкова! Вдруг они проболтаются⁈
Я задумался. А в этом была логика.
— Ладно. Твоя взяла. Тогда заодно проверь нашего заведующего аптекой — Семена Аркадьевича. Он почти наверняка тоже участвует в их схеме.
— Есть! — Фырк комично выпрямился и отдал мне честь своей крошечной лапкой. — Агент Ноль-Ноль-Фырк снова в деле! Коварные двуногие злодеи, трепещите!
Я усмехнулся. Надежды на то, что Фырк раздобудет что-то действительно важное, конечно, было мало. Вряд ли Волков и Сычев настолько глупы, чтобы обсуждать свои дела прямо в стенах больницы.
Но… кто знает. Может, он заметит что-то странное. Какую-то встречу, передачу записки. Это поможет хотя бы расширить круг подозреваемых, понять, кто еще замешан в этой схеме.
Другое дело, что слова невидимого фамильяра к делу не пришьешь, как говорится. Нужны будут железобетонные, материальные доказательства.
А вот за ними я сейчас и иду. Я переоделся и вышел из больницы.
У Мышкина, я уверен, список подозреваемых и косвенных улик уже давно составлен. Ему не хватает одного — спускового крючка. Прямого, неопровержимого факта, с которого можно начать официальное задержание. Неопровержимое доказательство.
Вскоре я уже входил в кафе «Уютный уголок». Оно полностью оправдывало свое название. Небольшое, с приглушенным светом от абажуров, удобными диванчиками в кабинках и ароматом свежесваренного кофе.
Мышкин уже ждал меня в самом дальнем углу, за столиком, скрытым от посторонних глаз.
— Господин лекарь, рад вас видеть, — он поднялся, протягивая мне руку. — Наконец-то выбрались. Слышал вы теперь Подмастерье! Поздравляю.
— Взаимно, Корнелий Фомич. От вас ничего невозможно утаить. И спасибо, — ответил я, пожимая его ладонь.
Подошла официантка.
Я быстро пробежал глазами по меню, с легкой усмешкой отметив про себя, что впервые за долгое время могу не смотреть на цены. Сочетание зарплаты первого ассистента, премии от Кобрук и неожиданного «подарка» от барона фон Штальберга превратило меня из нищего адепта во вполне обеспеченного подмастерье.
— Сырный суп-пюре и бифштекс, пожалуйста. И чай, черный, без сахара.
— А мне стейк из говядины, прожарка медиум, — заказал Мышкин. — И, пожалуй, бокал красного сухого вина.
Пока не принесли заказ, мы вели обычную светскую беседу о погоде, о новой вспышке «стекляшки», о ценах на недвижимость во Муроме. Ни слова о деле. Два профессионала, просто ужинающие после тяжелого дня.
И только когда официантка поставила перед нами тарелки и удалилась, Мышкин сделал едва заметный жест рукой. Я почувствовал, как воздух вокруг нашего столика слегка задрожал и уплотнился.
— Звуконепроницаемое поле, — коротко пояснил он. — Теперь можно говорить абсолютно свободно.
Я кивнул и, отрезав кусок сочного бифштекса, начал свой рассказ.
— Сегодня к нам в приемный покой поступил пациент. Валентин Свиридов. Официальный диагноз — острое отравление салицилатами. Проще говоря — передозировка просроченным аспирином.
— И? — Мышкин отпил глоток вина, не сводя с меня внимательного взгляда.
— А самое интересное, — продолжил я, — что вчера вечером к нему на первый вызов приезжал фельдшер Григорий Сычев. Он, очевидно, сразу понял, в чем дело — скорее всего, узнал жену пациента, которая и покупала у него этот аспирин.