Нас никто не задерживал, охрана на въезде даже не глянула в бумаги, моё лицо здесь уже примелькалось. Доктор Вольдемар? Значит, к королю, да по особо важным вопросам. Во дворце меня тоже приняли быстро. Только фраза «Его Величество неважно себя чувствует» насторожила. Король действительно был нездоров, а потому принял меня не в тронном зале, а в спальных покоях, лёжа в постели. К счастью, оказалось, что у него банальная простуда. Иммунитет у старика уже не тот, так что сопли, кашель, температура, — полный набор. С порога выдал ему жаропонижающее и антибиотик. Сопли у него зелёные, так что инфекция бактериальная, антибиотики будут кстати. Сделают работу, на которую изношенный организм уже не способен.
Процедуры не заняли много времени, и король слабым голосом произнёс:
— Так уж получилось, продуло ветром на реке. Хотел посмотреть на новые корабли, те, что без паруса и вёсел. Это чудо какое-то. Магия на такое не способна. Просто уголь или дрова. Много дыма и корабль идёт против течения.
— На них есть пушки?
— Да, конечно, по двенадцать с каждого борта.
— Немного. А что у противника?
— Послы уже прибыли, но я пока не принимал их. А в устье реки, на юге, стоит их флот. Большой флот, две сотни кораблей, а на них солдаты. Тоже наёмная пехота, вроде той, что мы встретили в битве.
— Сколько вмещает корабль?
— По-разному, обычно от пятидесяти до ста человек.
— Не меньше десяти тысяч. Я так понял, что они поднимутся по реке и высадятся уже здесь?
— Так, хотя нужно сперва с ними поговорить.
— Сумма велика?
— Десять миллионов талеров. Если разорить страну, то за пару лет я бы эту сумму выплатил. Если не хватит денег, можно дать торговые льготы, за которые они с радостью ухватятся. Но только…
— Это унизительно?
— Да, я король, королями были мои отец и дед, и теперь они, никогда никому не платившие за мир, смотрят на меня из загробного мира, смотрят и думают, сломаюсь я, или выстою.
— А, собственно, чего переживать? Разве не разгромили мы ещё большую армию Конрада.
— Армия понесла потери, часть пехоты разошлась, остальных очень накладно держать в готовности. Вряд ли сможем выставить больше семи тысяч. Не забывай и о том, что нам перекроют торговлю и начнут нападать на наши корабли.
— У кораблей есть замечательное свойство, они могут тонуть. Есть на реке узкие места?
— Есть, а что ты придумал?
— Выбрать самое узкое место и поставить там пушки по обоим берегам, они обстреляют флот и нанесут большие потери, каждый утопленный корабль — это сто убитых.
— Это толковый план, только вряд ли потери будут такими критичными. Да и что если они успеют высадиться?
— Прикроем их мушкетёрами, на одном берегу, а на другом прикрывать буду я, есть у меня одна штука.
— Я в тебе не сомневался, но попытка остановить отряд врага, хотя бы, в тысячу человек, будет неудачной, и тут вряд ли поможет какая-то штука.
— Увидим. Когда приём послов?
— Вот отлежусь ещё пару дней, не хочу, чтобы видели меня развалиной.
На этом аудиенция была окончена, я оставил таблетки, на вечер и завтрашнее утро. А сам отправился в выделенные мне покои. А там… ну, конечно, как же без неё. Алиса сидела и весело щебетала, когда снимала с меня верхнюю одежду. Она уже принесла ужин и вино, а теперь была готова к согреванию постели. Лучше Наталье сюда не попадать. Однако.
Через два дня на третий, когда я уже измучился бездельем и опух от вина и дорогих блюд, был назначен приём послов. В тронном зале собралось довольно много народа, что, на мой взгляд, было лишним. Такие дела делаются за закрытыми дверями, в присутствии, разве что, секретаря. Тем не менее, король сидел на троне, справа от него на стуле пониже, сидел принц, наследник и соправитель Дорн. А слева стоял я, стул мне не полагался, даже то, что какого-то барона допустили стоять рядом с королём, уже оскорбило массу благородных господ.
Послов было трое, это были люди, одетые по восточному в расшитых золотом халатах, под которыми виднелись кольчуги из микроскопических колец. Не для защиты, а чтобы показать богатство. Затем же были массивные золотые цепи и перстни с драгоценными камнями почти на всех пальцах. Что характерно, все трое имели европеоидную внешность, так что, если бы не загар, то вполне сошли бы за местных.
Держались они с достоинством, как и подобает хозяевам положения. Даже поглядывали на окружающих свысока. Один достал из складок халата свёрнутый в трубочку документ и протянул его королю. Тот, естественно, не тронулся с места, зато к послу подбежал секретарь и передал документ в королевские руки.
— Что это? — спросил король, разворачивая свиток.
— Это долговое обязательство, там подпись и печать короля, — ответил один из послов, причём очень чисто, почти без акцента.
— А кто такой король Конрад? Почему он называл себя королём, почему подписывал документы, почему ставил какую-то непонятную печать? Королевские подпись и печать выглядят иначе.
— И, тем не менее, мы потратили деньги, теперь хотим получить их обратно. Долг на короне, нам неважно, как зовут короля. — Продолжал гнуть своё посол.
— Зато это важно мне, — король улыбался, он уже принял решение, — вы поддержали мерзкого самозванца, даже признали его королём и дали денег. А когда ваша затея не удалась, то вы вспомнили, что есть настоящий король. К нему вы и пришли с предложением оплатить войну против себя же. Убирайтесь!
— Ваше Величество, ваш отказ может иметь далеко идущие последствия! — посол начал повышать голос.
— Что?!! — лицо короля перекосила гримаса ярости, — ты смеешь кричать на меня в моём же дворце?
Посол понял, что, пожалуй, перегнул палку и, уже спокойнее, произнёс:
— Вы не знаете всех возможностей Союза. Если не боитесь войны, то подумайте о торговле. Теперь ни один ваш корабль не выйдет в море.
— Посмотрим, — король устало кивнул и повелительно взмахнул рукой, послов увели.
— Ну, и что ты думаешь? — он повернулся к Дорну.
— Отец, я и не ждал другого.
— Ты поступил бы так же?
— Да, только приказал бы содрать кожу с невежливых послов.
— Нет, послов трогать нельзя, это не принято, даже если они не вежливы. А теперь нас ждёт война, я уже отправил артиллерию и мушкетёров, командовать будет принц, советником у него будешь ты, — он ткнул кривым пальцем в мою сторону.
— Мы перетопим их всех! — принц ударил себя кулаком в грудь. Молодой, горячий. Но это и к лучшему. Ещё бы уговорить его не лезть в бой самому. Корабли стояли на пристани.
Как и ожидалось, тут было два парохода, довольно корявых, но шли быстро, применялся здесь парный хвостовой винт, позволяющий легко им управлять. Но, и на пароходах, и на парусниках стояли пушки. Конструкцию орудийного порта им тоже я передал, так что корабли имели знакомую конфигурацию. Непривычно было видеть гномов в качестве моряков, но они не заморачивались. На парусных судах экипажи состояли из людей, а на паровых приходилось держать технических специалистов. Пушки шли по суше, а личный состав, по крайней мере, значительную его часть, решили отвезти на кораблях, люди туда набились, как сардины в банку, даже благородные господа, решившие отправиться водным путём, вынуждены были ютиться в тесных каютах, по шесть-семь человек. К счастью, путь был недолгим. Уже через два дня мы высадились на берег в том месте, где решено было устроить засаду. Сказать, что здесь узкое место, было сложно. Река вообще отличалась шириной и полноводностью, морские суда отлично здесь проходили. По моим расчётам, где-то на середине реки было место, недосягаемое для пушек, те корабли, что пройдут там, уцелеют. Дальше вся надежда на наш маленький флот из десяти кораблей. Каждый по двадцать четыре пушки, правда, стрелять могут только одним бортом, значит, считай, двенадцать. Но и это много. С другой стороны, корабли противника, пройдя через «фарватер смерти», вытянутся в узкую линию, так что удачным залпом их потопить не получится. А если они вообще дальше не пойдут, а при первых выстрелах, просто причалят и высадят десант? Есть мушкетёры и мой пулемёт, но хватит ли их?
От мыслей пухла голова. Принц, что характерно, так себя не грузил его вера в победу была непоколебима. Это не означало, что Его Высочество был безразличен к делам обороны, наоборот, внимательно следил за всеми приготовлениями, сам выплывал на корабле на середину реки, пытаясь рассмотреть замаскированные пушки. Не получилось, прибрежные заросли удачно скрывали батареи, как на той, так и на этой стороне. Наш лагерь находился в низине, его тоже с воды было не разглядеть. Понятно, что вся маскировка будет действовать только до первого выстрела, но и это дорогого стоит.
Я, в свою очередь, готовился сам. Пулемёт был снова вычищен и смазан. Для пробы да короткую очередь, понравилось. Почти не разбрасывает пули, кладёт туда, куда и наводил. Лента на шесть сотен патронов была заправлена и лежала рядом. Как раз столько, чтобы стрелять до закипания воды в кожухе. Вторым номером взял Эдмунда, ему тяжесть нипочём. Объяснил, как надо подавать ленту. Можно, конечно, надеяться, что до этого не дойдёт, но лучше быть готовым. Все мушкетёры были на противоположном берегу, а здесь только я. И пулемёт. В критический момент можно развернуть пушки и ударить картечью по нападающим, но пушка — это пушка, она тяжёлая и не предназначена для кругового обстрела.
Наши пушечные корабли стояли выше по течению, их можно было разглядеть, но уже на пределе видимости, так и не понять, что это корабли. У армады в двести судов они точно никаких опасений не вызовут. А зря. Вынужденное безделье длилось больше недели. Пока послы добрались до своих, пока флот пришёл в готовность, пока поднялся против течения, я уже даже нервничать устал. Будь, что будет. Битва в Долине была куда тяжелее и опаснее.
Глава двадцать девятая
Сегодня наступил тот самый момент, когда долго сжимаемая пружина приготовлений должна была распрямиться. Наблюдатели сообщили, что показались корабли, много кораблей. А через пару часов мы и сами их увидели. Массивные деревянные суда под огромными парусами. Видно было, что все они нагружены людьми, по сотне, а может, и больше. Корабли выглядели неповоротливыми, предназначены явно не для скоростного маневрирования. Нам это на руку.