Залпы в верховьях реки гремели уже реже. Хотелось надеяться, что это потому, что целей стало меньше, а не потому, что стрелять некому. Я всё так же слонялся без дела. Принц велел слуге принести обед, о точнее ужин, поскольку уже наступил вечер. Конечно, обедать посреди кучи окровавленных трупов, на которые уже начали слетаться мухи, — то ещё удовольствие, но, человек, как известно, такая сволочь, что ко всему привыкает. Когда двое слуг принесли из лагеря объёмистый котёл, в котором булькал наваристый гуляш, никто не отказался. Хватило всем, и нам, и принцу, и артиллеристы взяли каждый по миске. Эдмунд отложил ленту, в которую старательно вставлял патроны, предварительно протирая их тряпочкой, и тоже взялся за ложку.
Поесть мы успели, но, стоило нам облизать ложки, как на горизонте появился корабль. Наш корабль, на мачте его развевался королевский стяг. Но это было отнюдь не гарантией того, что он не захвачен врагом. Вполне могли захватить и отправиться назад. Захват столицы не удался, так хоть с обидчиками расправиться. Так подумал не один я. Артиллеристы начали наводить орудия, просто на всякий случай, а я принялся заправлять ленту в пулемёт, который так и не успел почистить.
К счастью, наши тревоги оказались напрасными. Судно встало на якорь, а на воду была спущена шлюпка, в которой сидели шесть человек. Пулемёт без надобности, если что, пистолетом обойдусь. Когда лодка причалила к берегу, наши сомнения окончательно рассеялись, матросы были наши. Видно было, что им здорово досталось, двое имели повязки, уже пропитавшиеся кровью. Убрав в кобуру пистолет, я достал ящик с лекарствами и медицинским инструментом. Пора вспомнить о своих обязанностях.
Пока я промывал раны, накладывал швы и менял повязки, прибывшие докладывали о результатах сражения. Оказалось, что у них всё прошло не так гладко. Артиллерия потопила все корабли противника, но среди спасшихся оказалось слишком много умеющих плавать. Расстояние было небольшим, и они полезли на наши корабли. Два крайних парусника были взяты на абордаж, а их команды изрублены в полном составе. Остальным ничего не оставалось, кроме как повернуть пушки и огнём смести ликующего противника с палубы. Корабли сильно пострадали, остались без мачт, но ремонту подлежат, чего нельзя сказать об экипажах.
Оказав помощь раненым, я отправил их в лагерь. В это время стали возвращаться другие корабли, которые занялись перевозкой мушкетёров с того берега на этот. Пришлось развернуть полевой госпиталь и принимать раненых. У большинства пострадавших были глубокие рубленые раны. Двое лишились рук, но хватило ума наложить жгут и не истечь кровью. Всего тяжёлых и небоеспособных набралось двадцать девять человек. Штопал и бинтовал я до поздней ночи, запас медикаментов уменьшился вдвое, но зато никто из прибывших больше не умер.
Когда последнего раненого унесли на носилках в палатку, я, шатаясь от усталости, направился в палатку принца. Тот сидел за столом, опустив голову. В руке он держал кубок, предположительно, с вином, но пить не спешил. Услышав, как я вошёл, он поднял глаза и кивнул на свободный стул, приглашая садиться. Я присел и сам налил себе вина из кувшина.
— Ваше Высочество, — осторожно спросил я, — хотелось бы узнать, что мы будем делать дальше?
— Завтра сюда прибудет подкрепление, большой отряд конницы, о потом мы решим, что делать. Вообще, мы должны ещё спуститься в устье реки и разгромить там лагерь захватчиков. Но можем и вернуться в столицу, нас никто не осудит, ведь враг разбит, людей мы потеряли немного, всего около сотни, а лагерь они уберут сами со временем.
— Но я думаю, что вы выберете первый вариант?
— Я пока не решил.
— ???
— Сегодня мне было страшно, — сказал он в ответ, причём таким тоном, словно сообщал о небывалом чуде.
— Мне тоже, — я развёл руками, — было чего бояться. А тот факт, что вам было страшно, говорит о том, что вы не дурак. Я скорее обеспокоился бы, если бы вам не было страшно. Люди без страха долго не живут.
— Я согласен с вами, но это было впервые, раньше я ничего подобного не испытывал.
— Во-первых, — тоном педагога начал я, — вы в последнее время сильно повзрослели. Ваш отец уже слишком стар и весь груз государственных проблем постепенно перекладывает на ваши плечи. Вы, может быть, ещё не осознали, что вам придётся всё меньше и реже биться в конном строю, и всё больше заниматься тяжёлой и кропотливой работой по управлению государством. Всё королевство зависит от вас, а вы рискуете жизнью.
— То есть…
— Это не трусость, а голос разума. К сожалению, я подверг вас опасности, переоценив свою стреляющую машину. Надеюсь, такого больше не будет.
— Я тоже надеюсь, а теперь, доктор, идите спать, думаю, завтра у нас будут ещё дела.
Я допил вино и вышел. Сказать по правде, такой принц нравился мне куда больше. Страной должен управлять не лихой рубака, а мудрый и осторожный правитель. Всё придёт с возрастом, но до того возраста нужно ещё дожить.
Придя в свой шатёр, я, не раздеваясь, только сняв сапоги, растянулся на кровати и уже через пару минут спал, на этот раз без всяких сновидений. Духи убитых предпочли оставить меня в покое.
Глава тридцатая
Утром меня разбудил шум в лагере, я схватился за оружие, но это явно была не военная тревога. Скорее всего, прибыло то самое подкрепление, о котором говорил принц Дорн. Надо полагать, нас ждёт грандиозная пьянка по этому поводу.
Я вышел из шатра и понял, что пьянки точно не избежать. Во главе прибывших, а прибыло довольно крупное подразделение конницы, не меньше тысячи, да с запасными конями, стоял не кто иной, как мой старый знакомый, барон Людвиг Крейцер. Он сидел на коне и высматривал в толпе знакомые лица. Завидев меня, стащил с головы шлем, явив миру свою изрядно округлившуюся и, как всегда, красную от вина физиономию.
— Ну, так что, доктор, хотя, какой доктор, вы ведь теперь как и я, барон. Помните наш разговор? Ведь я был прав?
— Вы были правы, но, если бы обстоятельства позволили, я предпочёл бы остаться в стороне от войны и политических игр. Титул для меня не так много значит.
— И, тем не менее, он у вас есть. А где Его Высочество принц Дорн? У меня для него есть новости.
Я показал рукой дальше по улице, а, когда он, пришпорив коня, поскакал туда, спокойно пошёл за ним следом. Интересно, почему такие крупные подразделения находятся под командой всего лишь баронов? Какая-то королевская хитрость?
А в шатре принца, когда я туда пришёл, уже разливали вино по кубкам. Однако, людей здесь было немного. Только командование, ну и я, как советник принца. Явно пьянку планировалось совместить с военным советом.
Первым взял слово прибывший Крейцер:
— Его Величество отправил меня с отрядом, велел двигаться как можно быстрее. Сам он ведёт какие-то игры. Все знатные господа сейчас в столице. Он добивается от них новой присяги. Как будто старой недостаточно.
— Как его здоровье? — спросил я.
— Не очень, — честно ответил барон, опрокидывая кубок с вином себе в глотку, — по правде сказать, здоровье плохое. Большинство приёмов он ведёт лёжа, а лицо его бледно и голос слаб.
— Я ведь вылечил его.
— Простуда прошла, да только старость вылечить невозможно. Подозреваю, что у нас скоро будет новый король, — он выразительно посмотрел на Дорна.
— А пока мы будем молиться богам о продлении жизни Его Величества, — сказал Дорн и сменил тему, — что с планами на будущее? Ты получил какой-либо конкретный приказ?
— Да, получил, — Крейцер с явным неудовольствием отставил кубок и стал доставать откуда-то из-под брони свиток с королевским указом.
Сломав печать, принц пробежал документ глазами. Вряд ли там говорилось что-то новое. Разве что особенности предстоящей операции.
— Его Величество советует мне беречь себя, — сказал он после прочтения, — я так и поступлю. А операция по разгрому противника будет и будет она в ближайшее время. Капитан?
Командующий нашим небольшим флотом встрепенулся и приготовился к докладу.
— Какое количество людей и пушек мы можем доставить в устье реки по воде?
— Людей можем доставить всех, а вот с пушками будут проблемы, они слишком много места занимают и слишком тяжёлые. Но можно использовать вражеские корабли, мы захватили несколько и они исправны, а те, что без мачт, можно буксировать пароходами. Течение нам в помощь.
— Так мы сможем взять артиллерию? — не понял принц.
— На пределе сил. Придётся сильно потесниться, и двигаться мы будем медленно. Кроме того, когда я говорил обо всех людях, я не имел в виду тех, кто прибыл сегодня.
— Это ни к чему, они будут идти по суше, а нам нужно двигаться с той же скоростью по воде. Сколько потребуется времени?
— Думаю, за три дня доберёмся.
— Барон Крейцер, — снова повернулся принц к уже изрядно набравшемуся командиру конницы, — а вы доберётесь?
— Да, конечно, только нам нужен день отдыха, кони устали и люди тоже.
— У вас будет этот день, мы ведь тоже не сможем быстро погрузиться.
Совместно выработанный план отличался простотой. Конница идёт по суше, остальные по реке, высаживаемся, примерно, в пяти километрах от вражеского лагеря и атакуем его. Никаких лихих атак с мечами и копьями. Подкатываем пушки и сравниваем лагерь с землёй. По данным разведки, противника там не более двух тысяч. Когда их обработают пушки, разгром довершат мушкетёры и мой пулемёт. Конница будет преследовать бегущих, если будет, кому бежать.
Обсуждать было особо нечего, поэтому я отправился приводить в порядок свой рабочий инструмент. Да не скальпель, увы, а пулемёт. Такой уж я доктор, который убивает куда чаще, чем лечит. Адская машинка стояла там, где я её оставил, то есть, возле моей кровати. Вчера меня хватило только на то, чтобы залить ствол ружейным маслом. Хоть на так трудно будет его сегодня чистить. Позвал Хорвата, ему было интересно внутреннее устройство. Вот с ним вместе мы и провели половину дня, оттирая пороховой нагар с металлических поверхностей. Устройство механизма гнома очень впечатлило, он сказал, что можно попробовать это скопировать в мастерских. Но сказано это было без особой уверенности. Возможно, механизм они повторят, но нужного качества стали вряд ли добьются, поэтому работать такой пулемёт будет плохо и недолго. Да и проблема ствола остаётся. Нет у них пока таких станков. Это если забыть про патроны, которые я, возможно, окончательно израсходую в следующем бою.