Лекарь из трущоб — страница 36 из 123

– Я ведь хаванка. Мне открыты многие истины.

Юноша понимал, что Тиама недостаточно честна с ним, но ничего не сказал.

Вскоре они вместе покинули луга, когда-то принадлежавшие племени Оленя. Скрывшись в тени деревьев, двое молодых людей шли вдоль возведенного vei`li купола. Даже объединив силы, они ни за что не смогли бы сломить эту оборону. Пройдет еще немало лет, прежде чем сурии вновь смогут ступить на эти земли.

Молодой человек вдруг вспомнил ребенка, на глазах которого он и совершил убийство vei`li. Тот мальчик… был ее сыном?

В душе юноши вновь разлилось нестерпимое отвращение. Но он знал, что ему от этого не избавиться. Vei`li уже предсказала, что его ждет. Пускай молодой сурии до самого заката пытался сбежать от этих чувств, избавиться от того единственного, что вызывало в нем ненависть и брезгливость, он мог лишь молча терпеть, следуя за Тиамой. Каждая секунда этого жалкого существования приносила юноше такую боль, что, казалось, он тонул в отчаянии, вышедшем из берегов его вдребезги разбитого сердца. Да и было ли оно у него? Разве может внутри его тела биться такое же чистое сердце, что было у vei`li, защитившей своих сестер и братьев от неминуемой гибели?

* * *

Я чувствую. Ты следишь за мной. Раз за разом твой взгляд прожигает мне спину. Но ты выдал себя: эта энергия мне знакома, как ничто другое. Раз vei`li меняют судьбу, то и у меня получится, как думаешь? Я найду и уничтожу тебя. Маленький глупый хаванец.


Этот город был до боли знакомым. Каждая улочка, каждый волшебный фонарный столб. Мощеная мостовая была выложена белоснежным камнем, что искрился от блеклого ночного освещения. Светочи слетались в город, словно к себе домой, вертясь и кружась вокруг столбов и превращая город в таинственное и прекрасное место.

В небольших двухэтажных домах уже гасили свет. Виноград и плющ взяли в ласковые объятия каждую постройку: на редком доме можно было разглядеть кладку, большинство из них были надежно скрыты под пышной зеленью.

Улицы пустовали, но воздух все равно был переполнен чистой светлой дэ. Двое мужчин в белых одеждах спешили домой, тихо переговариваясь. Вдалеке женщина вела за руку хнычущую от усталости дочку.

На центральной улице города журчал фонтан из горного хрусталя, который не переставал работать даже глубокой ночью. Энергия, что вилась в воздухе, впитывалась в камень, а через него – в воду, делая ее целебной. Женщина с ребенком, проходя мимо, на минуту остановились и окунули в фонтан руки, набрали в них воды и испили целебной воды. Маленькая девочка сразу порозовела и оживилась – теперь для нее не представляло никакого труда добраться до дома.

И только двое этим поздним вечером избегали главной улицы, прятались в тени и медленно перемещались по переулкам.

– Тиама… Кого мы ищем? – не выдержал молодой мужчина, чье лицо было вновь скрыто под капюшоном.

– Кого угодно, лишь бы он был один. Не волнуйся – пострадают только те, кто желают мне смерти.

Лица девушки не было видно из-за платка, который она повязала себе на голову.

– То есть… На кого бы я ни нанес снадобье, оно разнесется по всей округе? – неуверенно спросил молодой сурии и вдруг остановился. – Тиама, это ведь опасно.

– Но мы уже проверили снадобье. И на тебе, и на мне. Никто не пострадал. Мы целых три года тестировали его на себе и животных.

– Это так. Но от этой дряни нестерпимо разит темной дэ… Меня это пугает. Неужели это правда было изготовлено из моей крови?

Мужчина так и не тронулся с места. Обоих путников скрывали тени домов, меж которых они ютились.

– Не переживай. Разве ты мне не доверяешь? – ласково проговорила девушка и подошла ближе, взяв руки спутника в свои ладони. – Была бы эта дрянь такой ядовитой, то мы бы с тобой давно погибли. Я уверена, что не ошиблась с формулой.

В ответ молодой сурии только вздохнул, а затем согласно кивнул и продолжил следовать за Тиамой. Та вела его вглубь подворотен. Они переулками пересекли самый центр города и свернули в бедные районы. Среди одноэтажных построек прятаться было тяжелее, но и прохожих здесь не было вовсе.

Внезапно Тиама остановилась. Впереди она увидела подростка, укрытого накидкой с головы до ног. Он был один.

– Даже если он успеет тебя разглядеть – ничего страшного. Как только нанесешь средство – спрячься и уходи через стены. Я последую за тобой в обход.

– Хорошо.

Мужчина достал из кармана плотно закупоренную склянку. Жидкость в ней была прозрачной, но стоило приоткрыть ее, как по всей улице разнесся смрад темной дэ.

– Действуй быстро! Иначе нас заметят! – громко зашептала хаванка, а затем скрылась за углом.

Молодой человек на секунду застыл в нерешительности, но после нахмурился и смочил снадобьем руку, стараясь не пролить на землю ни капли. Он все еще не считал их план безопасным, но, по словам Тиамы, это был единственный способ избавиться от недоброжелателей, не проливая при этом крови невинных.

Когда он нагнал юного хаванца, спешащего домой, то все еще сомневался. Но стоило незнакомцу обернуться, как мужчина быстро сбросил с него накидку и провел рукой по белоснежным волосам.

Золотистые глаза на секунду встретились с горящим от волнения взглядом мужчины. Это мгновение, казалось, длилось вечность. Смутное узнавание и страх обуяли обоих. Они застыли посреди пустой узкой улицы, смотря друг другу в глаза. Казалось, они даже не дышали.

И тогда мужчина затрясся, отдернул руку и прошептал, низко опустив голову:

– Я снова испачкал тебя. Прости.

Но хаванец не успел произнести ни слова. Мужчина исчез так быстро, оставив за собой лишь черный туман, что юноша даже не осознал произошедшее.

Может, привиделось? Все-таки день выдался очень тяжелым. Да и почему этот странный мужчина вообще показался хаванцу знакомым? Кто он?

Белокурый юноша коснулся своих волос, но они были сухими и чистыми как обычно. Хотя странная гнетущая дэ и кружилась рядом, но, похоже, тот человек просто был сурии темной стороны.

Улица была пуста. Не было слышно ни шороха шагов, ни тихого стрекота ночных насекомых. Хаванец вновь скрыл голову под накидкой и пошел своей дорогой.

* * *

– Сколько… сколько ты лгала мне?! Отвечай, Тиама, почему?!

Мужчина не кричал. Это был рев, который мог бы пошатнуть горы. Сначала они катились в пыли, а затем сурии пригвоздил девушку к земле. Хотя эту красавицу уже было правильнее назвать женщиной.

Две заряженные энергии столкнулись – и раздался взрыв. Поднялся дым, а небо вмиг заволокли тучи. Электричество сверкало с обеих сторон от схлестнувшихся сурии. Молнии змеями слетали с одежды и оружия. Они поднялись, и начался бой.

В глазах хаванки можно было разглядеть то, чего мужчина ни разу не видел за столько лет знакомства: страх.

– Почему ты обвиняешь меня?! Может, это твоя кровь настолько ядовита, что теперь хаванцы мрут один за другим?

Страх на лице противницы сменился весельем. Она рассмеялась.

– Тебе не обмануть меня, дорогой! Ты можешь обвинять меня столько, сколько пожелаешь, но виноват все равно ты один! Кто рубил лесной народ на протяжении семи дней? Кто вонзал в их тела свой меч? И кто принес в Хавану отраву и заразил ей того мальчика?

– Тиама! – взревел мужчина, бросившись на нее с мечом. Его лицо было подобно морде разъяренного тигра: в нем нельзя было разглядеть ничего человеческого. Лишь звериный оскал и ненависть. – Ты ведь знала, что тот ребенок – это сын vei`li?!

– Ах, бедное дитя! Тебе не было достаточно зарубить у него на глазах мать, ты еще сделал его заразной крысой? Наверняка он сейчас гниет где-то в переулках и проклинает тебя от всей души!

Мужчина зажмурился и пропустил несколько ударов. С его плеч хлестала кровь. Но слова хаванки разили намного глубже, чем ее меч.

Сурии сосредоточился и вновь вступил в бой. В нем не осталось ни капли любви к этой женщине. Сейчас он, больной и исхудавший от терзающих его каждую ночь кошмаров, был готов убить Тиаму. Пускай именно он – палач и убийца, но ему никогда не удастся простить ее. Никогда.

Он атаковал раз за разом, но она парировала. Тогда сурии выпустил из меча огромный черный поток, который повалил хаванку наземь. В ответ ему в лицо прилетел желтый луч, который был куда быстрее, чем его темные атаки. Мужчина кое-как увернулся, но поспеть за скоростью света был не в силах: его глаз оказался сильно поврежден и залит кровью.

– Посмотри на себя, сильнейший сурии континента! Посмотри, как валяешься в грязи из-за слабой хаванской женщины!

Она хохотала от души. На ней не было ни царапинки.

И тогда мужчина действительно разозлился. Не только на Тиаму, но и на себя. До этого момента он не пытался покончить с ней, не пытался убить ее на месте. А ведь именно это он и должен был сделать.

Мужчина вонзил меч в землю. Противница расхохоталась громче и кинулась в атаку, целя своим оружием ему прямо в сердце. Но сурии не сдался: его окутала темная дэ, а зрачки сузились и зажглись во тьме. Все его тело превратилось в одно огромное скопление энергии, а на голове показались два нароста. Раньше он никогда не использовал Принятие на таком уровне. Он знал, что это опасно, но иначе Тиаму не победить. Только он осознавал истинную силу этой хаванки, которая не уступала ему ни в чем.

Все закончилось намного быстрее, чем мужчина ожидал. Меч противницы вонзился ему в плечо и пронзил насквозь. Сурии пошатнулся, но устоял, а затем одним молниеносным ударом пробил грудь женщины.

Ее глаза расширились. Она упала, а меч, выскочив из ее тела, взлетел вверх и распался на частицы, не выдержав нагрузки противоположных дэ. Кровь фонтаном брызнула в воздух и залила единственный здоровый глаз мужчины.

Прежде чем сурии успел утереть глаза и увидеть то, что осталось от его бывшей возлюбленной, он услышал смех. Громкий и нарастающий в своем безумии смех.

Распахнув глаз, мужчина пошатнулся и упал на колени. Женщина, из груди которой хлестала кровь, приподнялась с земли и хохотала, заливаясь слезами от смеха.