Лекарь из трущоб — страница 73 из 123

На голодный желудок трубка всегда курилась с особым упоением, но и головокружение наступало быстро. Нуска схватился за голову, его ноги подкосились.

– Бездна, Нуска, ты уверен, что не перетруждаешься?! – не выдержал Олин и подхватил лекаря за пояс, удержав от падения.

Нуска и сам не знал. Он делал все от него зависящее, чтобы стать сильнее и поскорее найти учителя. Но ничего не выходило. Каждый день начинался и заканчивался одинаково. Лекарю казалось, что он попал в ловушку, из которой не выбраться. Он трудился день и ночь, но все, что получал взамен, – это синяки, ссадины, сосущее чувство голода и нарастающую слабость в теле. Нуска не становился сильнее.

Олин только на секунду задержался взглядом на покрасневших глазах лекаря и вздохнул, отстранившись. Нуска кое-как удержался на ногах, подпирая собой стену, а затем тихо сказал:

– Просто дай мне немного выпить и поесть. И я сразу уйду.

Лекарь впихнул несколько монет в руку арценту. Олин посмотрел на жалкие медяки и покачал головой.

– Как поешь – сразу уходи. Нет, позовешь меня. Я провожу тебя до жилого корпуса, – сказал с серьезным видом Олин, а затем высыпал монеты Нуске в карман. – Ты совсем не понимаешь, как устроен этот мир. Если не хватает знаний и силы, то и влезать в дела аристократов не стоит. Как ты этого не понял за месяц?

Олин забрал трубку и вытряхнул сгоревший табак на пол. А затем ушел распорядиться по поводу выпивки и еды.

Нуска медленно сполз вниз и устроился на полу, как остальные. Здесь не было ни печи, ни места для огня, а потому ученики сидели в теплых одеждах. Лекарь потер между собой потрескавшиеся от холода, облезшие руки. Использовать светлую дэ не хотелось – это привлекло бы лишнее внимание. Поэтому лекарь так и сидел, дожидаясь подаяния от соседа.

Олин был надежным и хорошо воспитанным парнем. Никогда не влезал в драки, пытался все решить миром. Умом не обделен, а его благосостоянию можно только позавидовать. Нуска обвел взглядом ненавистных богачей и скрючился на полу.

– Эй, детка, Олин тебя бросил? Хочешь прогуляться на задний двор?

Лекарь не успел ничего ответить или даже разглядеть обидчика. Удар плашмя пришелся ему по голове – кровь хлынула к глазам, а боль была такой, что Нуска ненадолго потерял сознание.

Он пришел в себя на улице. Снег обжигал лицо, шею и руки, но приятно охлаждал горящую от боли голову. Нуска понимал, что ему становится все холоднее и холоднее. Чувствительность в конечностях пропала, а потому лекарь приоткрыл глаза, пытаясь понять, что происходит. Прямо в эту секунду с него стаскивали одежды. Прямо здесь, в кустах за лачугой.

У лекаря не было сил сопротивляться. Какой смысл? Сурии просто призовут оружие дэ и вмажут ему посильнее, а пока он будет в отключке, сделают все, что требуется. Лекарь просто безвольно отвернул голову, чтобы ничего не видеть и не слышать.

Легко быть сильным, когда в кармане гремят монеты. Когда вкусно позавтракал и натянул на тело шерстяные одежды. Когда рядом есть кто-то готовый поддержать или сказать доброе слово.

Неужели Нуска приехал сюда, чтобы окончательно убедиться, что его место в трущобах? Неужели он не тот сильный сурии, которым представлял себя всего месяц назад? Он помог эрду спасти деревню. Помог раскрыть преступление Хинга. Но… ничего из этого он не сделал самостоятельно. Нуске всегда помогали. Он грузом висел на шее тех сурии, что связывались с ним.

Вот что имел в виду Олин, нехотя оказывая лекарю помощь. Он просто не хотел брать на себя ответственность за беспомощного хаванца, неспособного себя защитить.

Внезапно небо озарила вспышка. Нуска услышал шум и почувствовал взметнувшиеся в воздух потоки дэ. Лекарь качнул головой и увидел, что его больше никто не трогает и не касается.

Рядом схлестнулись сразу несколько сурии: трое арцентов, карборец и фасидец. Казалось, они дрались насмерть. Нуска настолько изумился от вида пляшущих в заснеженном лесу энергий, что, превозмогая боль, сел, быстро поправляя свои одежды.

Видимо, Олин заметил отсутствие лекаря, сразу же взял след и поспешил на помощь. На одной стороне с ним дрался Леми. Как он здесь оказался – только духи знают. А теми, кто замыслил недоброе, были hve, с которыми Нуска повздорил еще утром.

Лекарь от злости заскрипел зубами. Он ожидал от них любой подлости, но точно не столь мерзкой попытки его унизить.

– Отвратительно. Какие же аристократы и богачи… отвратительные, – прошептал лекарь, обхватив самого себя за плечи, а затем, злобно уставившись на Волиу, породил нескончаемый светлый поток. Белые огни плясали, заполняя собой все видимое пространство.

Олин тут же пригнулся и выставил оружие дэ, прячась от светлой атаки. Леми оказался медленнее, но для него светлая дэ была не так опасна.

Трое же сурии темной стороны просто покатились по снегу. Казалось, их изнутри разрывало на части: они хватались за головы, открывали рты, но даже не могли закричать. А Нуска просто смотрел на них, наслаждаясь зрелищем корчащихся в грязи знатных ублюдков. Сколько раз он мечтал вытворить это?

Но тут лекаря с ног до головы обдали водой. Леми кивнул Олину и направился прямиком к Нуске. Схватив того под локти, он рывком поднял хаванца с земли, прерывая энергетическую атаку. А затем подхватил лекаря на руки: так просто, словно Нуска вовсе ничего не весил.

– Олин, мы пойдем в жилой корпус. Разберись с этими бездновыми отродьями и дай показания старейшинам, – уверенным тоном скомандовал Леми. Нуска на секунду опешил – а точно ли это Леми? Лекарю никогда не доводилось видеть, чтобы он так много говорил да еще раздавал указания другим аристократам.

Только Олин отчего-то лишь холодно сощурился, недоверчиво вглядываясь в лицо фасидца.

– Олин, ты плохо расслышал?

Нуска не понимал, что происходит. Почему Леми, этот тихий книжный червь, вдруг ни с того ни с сего начал приказывать сыновьям знатных родов? И почему Олин не возмущается, а просто стоит столбом?

– Не забудь, Леми: кем бы ты ни был, я могу дать показания и против тебя.

С этими словами Олин развернулся и поволок потерявших сознание сурии в сторону обители. Казалось, что он тащил мешки с картошкой, а не трех мускулистых юношей.

Леми только хмыкнул и опустил взгляд на Нуску. Лекарь стал разглядывать знакомое лицо: тонкий нос с горбинкой, синие глаза, светлые русые волосы. Это точно был тот фасидец, которого он знал уже по меньшей мере месяц.

– Долго ты будешь на меня пялиться? Чтобы не удивляться всему подряд, надо хоть немного разбираться в окружающей реальности. А ты и понятия не имеешь об иерархии сурии, рангах и знатных домах, – вдруг начал читать нотации Леми, но тронулся с места и понес лекаря в сторону жилого корпуса. – Ты думал, у кого самый высокий ранг среди учеников? У Волиу? Не смеши меня, пожалуйста. Ты ведь всегда был достаточно смышленым хаванцем.

Пока они шли, лекарь чувствовал себя не в своей тарелке. Использовав последние силы, Нуска залечил рану у себя на голове. Сразу стало намного проще воспринимать происходящее, да и взгляд прояснился.

– Эй, я теперь и сам могу идти, – подал голос лекарь, когда они вошли внутрь пустого трехэтажного дома.

– Не тебе мне указывать, – высокомерно отозвался Леми.

Нуска только сильнее нахмурился. Неужели он так плохо знал своего друга? Был ли он действительно настолько знатен, что все ученики без исключения находились у него в подчинении? Но почему тогда Нуску ежедневно избивали?

На это намекал Олин, говоря, что даст показания против фасидца? Неужели Леми вовсе не друг Нуске?

Когда они вошли в комнату, там было пусто. Урри наверняка ночевал в библиотеке, а Олин и Герент все еще разбирались со скандалом в своем подпольном трактире.

Фасидец уложил Нуску на кровать, а затем сразу начал стаскивать с него грязные и насквозь промокшие одежды.

– Я сам, – выдавил лекарь, который от ужаса даже вмазал Леми по лицу.

– Твою голую задницу видели уже по меньшей мере пять сурии. Не вижу смысла стесняться, – холодно прокомментировал фасидец, но руки убрал. А затем направился в сторону своей кровати и начал рыться в сундуке.

Нуска не только стеснялся. Ему сейчас до тошноты были противны чужие прикосновения. Хотелось побыть одному, забыться сном и ни о чем больше не думать.

Но промерзшие руки плохо справлялись с задачей. А потому, когда Леми вернулся, Нуска все еще пытался снять с себя рубаху.

Фасидец вздохнул, а затем быстро избавил лекаря от одежды. И замер.

Бледный свет звезд осветил тощее и израненное тело Нуски. На нем не было живого места: кровоподтеки, синяки, ссадины и шрамы покрывали все тело. Живот впал, явив взгляду два ряда острых ребер.

Нуска поджал ноги и со стыда закрыл лицо руками. В эту секунду он ненавидел себя. Ему совсем не хотелось выглядеть в глазах других уродливым. Он хотел являть собой статного юношу, если не подобного эрду, то хотя бы немного похожего на Олина – крепкого, мускулистого и сильного. А то жалкое подобие человека, в которое он превратился всего за месяц, можно было смело закопать прямо сейчас на заднем дворе.

Внезапно чьи-то руки обхватили его за пояс.

Нуска подскочил на месте и попытался отстраниться, но фасидец навалился сверху.

– Нуска, хочешь, я окажу поддержку? Ни один из них больше не коснется тебя, не сделает больно. Тебе сразу найдут учителя – поверь. Только…

– Так ты с самого начала планировал это? Позволил другим ученикам задирать меня, избивать, а сегодня…

Лекарь не шептал – он практически шипел. Он не мог злиться на человека, которого считал своим товарищем и другом, но разочарование и обида накрыли Нуску с головой.

– Скорее, я им не препятствовал. Хотел, чтобы ты справился сам, – покачал головой фасидец и уставился на Нуску, вглядываясь в золотистые, полные звериной непокорности, глаза. – Тебе ведь никто не говорил, почему хаванских женщин невозможно встретить за пределами Хаваны? Все просто: еще до инцидента в Хаване их продавали в рабство. Существовала целая подпольная система, торгующая людьми.