– Что верно, то верно. Ты молодец, Нуска, – кивнул учитель и улыбнулся.
Лекарь в который раз не смог сдержать нахлынувших чувств и бросился обнимать учителя, который сегодня был так щедр на похвалу.
Минхэ ворчал, поначалу пытался отстраниться, но затем сдался. Что с детей взять? Стоит кому-то из взрослых их похвалить – сразу теряют голову.
– Я проверил твои каналы. В этот раз никаких повреждений быть не должно. И все же, пока ты не владеешь дэ в идеале, старайся не прибегать к этой технике слишком часто, – проговорил Минхэ, кратко погладив льнущего к нему ученика по голове.
Нуска был доволен. Он был счастлив. Кто-то, кем он восхищался, на кого хотел быть похожим, оценил его способности. Не тая, не стесняясь, похвалил. Эти чувства казались такими незнакомыми, но нужными, что лекарь в какой-то момент еле сдержался, чтобы не заплакать.
– Учитель Минхэ, сможете ли вы выполнить еще одну мою просьбу? – вдруг решился спросить Нуска и даже ослабил объятия, сделав шаг назад.
– Какую же?
– Отправьте приглашение на экзамен во дворец, – с усмешкой произнес Нуска.
Казалось, Минхэ на секунду растерялся, но затем словно что-то понял и с улыбкой кивнул.
– Так и быть. Ты ведь хочешь стать придворным лекарем? Думаю, это неплохой шанс проявить себя, – согласился он и тут же направился в сторону дома. Видимо, он хотел начать письмо прямо сейчас.
А Нуска застыл на заднем дворе, глядя учителю в спину. Скорее всего, Минхэ думал, что Нуска просто лелеет какую-то смутную надежду и мечтает когда-нибудь в будущем занять пост Главного лекаря Скидана. Только вот учитель ошибался.
Лекарь вздохнул. Состоится ли эта встреча? И если да, то какой она будет? Нуска ведь ни слова не сказал эрду о своем уходе. Главные помощники наверняка не признались Сину в том, как они заставили Нуску покинуть дворец.
Нуска не боялся провалить экзамен. Скорее всего, его и так вынудят провалиться. Но встреча с эрдом решит для лекаря все – его будущее, его надежды и эти странные мысли, не дающие покоя ни днем, ни ночью.
Лекарь только пожал плечами, а затем медленно направился следом за учителем, прокручивая в голове все самые худшие варианты развития событий.
Глава 37В мирской суете
Спуск всегда проще подъема, а когда рядом с тобой умелый сурии, то тяжелый путь через заснеженные скалы превращается в захватывающее приключение.
Минхэ показал Нуске скрытые тропы, научил его ориентироваться даже на пустой, захваченной вечными снегами, равнине. В течение нескольких дней, что они добирались до обители, Минхэ только и делал, что сокрушался по поводу своего сада. Как-то переживут его отсутствие едва проклюнувшиеся ростки, смогут ли выстоять? Как оказалось, учитель не спускался с горы уже много лет, а потому всерьез беспокоился о том, что может случиться в его отсутствие.
Вскоре снега сменились голыми камнями. Нуска чувствовал витающий в воздухе запах зелени. Было тепло, а потому лекарь снял с себя шерстяной плащ и наслаждался ничем не отягощенной легкой поступью. Хотя Минхэ все же настоял, чтобы Нуска хотя бы на время проведения экзамена взял меч себе, а потому у левого бедра покачивались ножны.
Когда они устроили привал, Нуска вновь завязал разговор:
– Учитель Минхэ, вы знакомы с кем-нибудь из северной обители лично? – решил поинтересоваться Нуска за день до прибытия в школу. Он все еще беспокоился, что его плохая репутация может сказаться на учителе.
– Я был хорошо знаком со старейшинами. Даже слишком хорошо… – Минхэ вдруг поморщился и не пожелал углубляться в эту тему. – Но это было так давно, что я даже позабыл их имена.
– Ха! Разве это возможно?
– Никогда не считал важным помнить столь незначительные вещи, – пожал плечами Минхэ и продолжил испивать свой отвар. Горькие травы из долины он прихватил с собой даже в это путешествие.
– Учитель, – вновь заговорил Нуска, в полутьме вглядываясь в языки костра. Лагерь был разбит наспех, а потому они ночевали почти на голой земле и готовили на еле потрескивающих от огня влажных ветках. – Мне как-то задали задачку. Не знаете ли вы, как можно бороться с перегрузкой дэ в каналах?
Нуске к тому моменту удалось выпытать у учителя почти все, что он желал знать. Минхэ даже был знаком с Тиамой, а потому лекарь не сомневался, что нет такой темы, в которой учитель мог бы оказаться несведущ. Но почему-то на этот раз Минхэ не спешил с ответом.
– Перегрузка? Я не думаю, что это что-то, с чем ты сталкивался лично. Хаванцы обычно не стесняются использовать свою дэ, – усмехнулся Минхэ.
В это путешествие он оделся как подобало учителю, но его одежды все еще казались Нуске странными. Сверху на белоснежную рубаху была накинута еще одна запахивающаяся рубаха с длинными рукавами. Узоры с красными цветами покрывали верхнее одеяние и рукава.
– Верно. И все же я хотел бы услышать ваше мнение. Если сурии долгое время не будет использовать дэ по назначению, что может с ним произойти? – уточнил свой вопрос Нуска и пытливо уставился на учителя. Лекарь продолжал ворошить то и дело тухнущий костер, но не сводил с Минхэ глаз.
– Конечно, ничего хорошего не произойдет. Если так подумать… Тело сурии – это постоянно наполняющийся сосуд. Сила дэ так необузданна, что влияет на своего владельца, переполняет его тело немыслимой силой, – вслух размышлял Минхэ, крутя в руках глиняную чашу. – В моей долине нет зеркал, так что можешь поверить мне на слово: твои волосы сейчас белы, как снег на вершинах гор. Чем сильнее ты будешь становиться, тем сильнее будет воздействие светлой дэ на твои тело и дух. Я знавал некоторых сурии, которые под влиянием дэ даже сходили с ума и полностью отдавались в распоряжение стихии, взявшей над ними верх.
– И… что же вы делали с ними? – тихо спросил Нуска, который и так догадывался, каким будет ответ.
– Чаще всего это были сурии темной стороны. Их магия была разрушительна, а потому их приходилось уничтожать, – спокойно ответил Минхэ и даже бровью не повел. Видимо, учитель Нуски оказался куда хладнокровнее и безжалостнее, чем казалось на первый взгляд. – Ты спрашиваешь об этом, потому что эрд Скидана – рир, верно? Еще в те времена, когда я был частью внешнего мира, про этого мальчишку уже сочиняли страшилки для детей. Судьба этого сурии настолько печальна, что иногда кажется: она не случайна.
– Не случайна?.. – переспросил Нуска, вскинув голову.
– Верно. Сильнейший темный сурии из древнего рода появился на свет именно в тот момент, когда темная комета была ближе всего к континенту. Лично я не верю в такие совпадения, – кивнул Минхэ и уставился на ученика. В его глазах плясали блики от огня. – Если ты желаешь ему помочь, то я мог бы оказать содействие. Можно попробовать кровопускание или другие непрямые методы избавления от излишков дэ в каналах. Только вот все эти способы – как мокрая тряпка на лоб страдающего от лихорадки больного.
Нуска отвернулся и сделал вид, что копается в своих вещах в поисках кремня. Костер то и дело гас, не желая разгораться. На самом же деле лекарь пытался скрыть волнение, которое наверняка отразилось на его лице.
Зачем та сифа, Мара, попросила Нуску узнать больше о перегрузке в каналах и позаботиться об эрде, если с этой напастью ничего нельзя поделать? Какой смысл в том, чтобы закидывать удочку в колодец? Или же… она знает, что есть метод, но хочет, чтобы лекарь узнал о нем самостоятельно?
Нуска нахмурился, но не стал вновь говорить об этом с Минхэ. Он боялся вызвать ненужные подозрения своей заинтересованностью в здоровье эрда. Учитель наверняка знал, что Нуска – не какой-то фанатичный сын Скидана, который просто так будет бросаться под удары, чтобы защитить незыблемую фигуру правителя. Все действия и поступки Нуски имели свой расчет: будучи совсем юным, он смог выжить в трущобах вовсе не благодаря удаче.
Лекарь воспользовался кремнем – и огонь вновь с треском занялся, согревая путников. Нуску начали одолевать различные насекомые, водившиеся в лесу, хотя за время холодного сезона и пребывания в горах он и вовсе позабыл, что такое комары и мошки. Тихое пение сверчков в кустах успокаивало, пробуждало в Нуске память о внешнем мире.
Он возвращается. Вокруг вновь будут толпы знатных сурии, множество проблем, трудностей вперемешку с его жалкими попытками занять в этом мире достойное место. На секунду ему даже захотелось сдаться: развернуться прямо сейчас и уйти обратно в долину вместе с Минхэ, а всю оставшуюся жизнь провести подле учителя, выращивая овощи, тренируясь и разговаривая обо всем на свете.
Нуска уставился в костер. Перед его глазами замелькали мутные образы: вот учитель, сгорбленный, дает наказания повзрослевшему Нуске. Лекарь, став опытным и умелым сурии, самостоятельно разбирает снежные завалы на ведущей в долину дороге. Они вместе пьют у очага горький отвар, смеются, припоминая прошлое, а затем поют скиданские, кнонские и лесные песни. Эти видения были такими теплыми, что лекарь невольно протянул руку к костру. Но затем вдруг вспомнил о другом человеке, посещавшем его мысли каждый день перед сном. И увидел лишь тьму. Горькую, отравленную гнилостным дыханием и запахом сырой земли тьму.
Почувствовав кончиками пальцев поцелуй огня, Нуска отдернул руку и отскочил от костра. Спиной облокотившись о дерево, он тяжело дышал, с него градом катился пот.
– Что ты видел?
Нуска поднял голову и встретился с суровым взглядом учителя. Минхэ тоже был взволнован, но не подавал виду.
Лекарь только мотнул головой и уткнуся лицом в свои колени.
Если бы сделать выбор было так просто. Если бы можно было так легко отмахнуться от внешнего мира, исключить себя из него. Взять да выбрать самый простой путь, не размышляя о последствиях. Но разве Нуска мог так поступить? Даже не ради эрда, а ради самого себя – лекарь никогда не смог бы пойти этой светлой и ясной тропой.
На следующий день Нуска вместе с учителем прибыли в обитель. К этому моменту лекарь уже окончательно смирился со своей судьбой и даже внутренне не сопротивлялся происходящему. Хотя неприятные взгляды других учеников прожигали спину, а насмешливые голоса постоянно звучали в ушах.